Чаша судьбы

В голову вдруг закралась страшная мысль: бард видел Ллиун наяву всего единожды – когда она помогла ему залатать ногу. Потом же девушка являлась ему лишь в видениях и снах. А что, если всё это было не взаправду, и на самом деле лианнан ши ему ничего не обещала?

Он не удержался от разочарованного возгласа, и в этот миг кто-то закрыл ему глаза руками. Усилившийся аромат яблоневых цветов вернул сердцу надежду.

– Ллиун? Это ты?

Звонко рассмеявшись, она отняла ладони.

– Говорят, маленький чаропевец уже отчаялся меня дождаться? Готов был отступиться и уйти?

– Неправда! – Элмерик мотнул головой; отросшие за зиму кудри упали на лицо, и яблоневая дева, едва коснувшись щеки, заправила непослушную прядь ему за ухо.

На ней было платье цвета свежей зелени, украшенное белой вышивкой, соцветиями яблони и многочисленными золотыми шнуровками. Длинные полупрозрачные рукава спускались почти до земли.

– Пойдёмте отсюда. – Она взяла его за руку, уводя подальше к ограде. – Нас могут увидеть.

– Ну и пусть. – Элмерик охотно пошёл за ней. – Мне скрывать нечего.

Ллиун опять звонко рассмеялась.

– Маленький чаропевец такой серьёзный… Мне нужно, чтобы вы кое-что сделали. У вас же с собой флейта?

– Конечно. – Бард хлопнул по кожаному футляру, висевшему у пояса. – А что? Какие-то чары? Может, лучше взять арфу? В последнее время я больше с ней упражнялся.

Ллиун задумалась, накрутив на палец золотой локон.

– Флейта, пожалуй, лучше. – Она ускорила шаг, острые коготки впились в кожу Элмерика.

– Куда мы идём? – Бард споткнулся о корягу в траве и едва не упал.

Они спускались с холма вниз по заросшему склону. Под ногами не было тропинки, но лианнан ши шла легко и уверенно.

– В Чёрный лес, куда же ещё? Тот, кто хочет получить награду от своей дамы, должен сперва выполнить её просьбу. Так ведь говорят в сказаниях?

Ллиун обернулась и подмигнула. Элмерик не мог взять в толк, шутит она или говорит серьёзно.

– И чего ты просишь?

Она повела плечом:

– Маленький чаропевец скоро сам всё увидит.

Они вошли в лес, когда солнце уже начало клониться к закату. Ох, не самое лучшее время для прогулок… Бард поёжился, вспоминая былые приключения. Они с Джерри и Розмари едва не погибли тут однажды. Впрочем, это было давно, когда Соколята совсем ничего не умели. Теперь Элмерику незачем было опасаться лесных фэйри. Скорее уж это они должны были страшиться встречи с ним. Ну, по большей части…

– А может, ты хочешь заманить меня в чащу и там съесть? – Короткий смешок получится нервным и наигранным.

Лианнан ши, задрав юбки, перепрыгивала через многочисленные ручьи, и Элмерик не мог оторвать взгляда от её стройных щиколоток и острых коленей.

– Всё может быть. – Она сверкнула зеленющими глазами, даже не думая опустить подол, словно вообще не знала никакого стыда. – Вот мы и пришли.

Элмерик огляделся. Это было чудесное место: не просто лесная поляна, а настоящий яблоневый сад, вокруг которого пышно росли колючие кусты ежевики, а стволы старых деревьев увивал буйно-зелёный плющ. Под ногами хрустели прошлогодние полусгнившие яблочки-дички, повсюду царило буйство весенней зелени… и ни одного цветка. Яблони будто спали. Бард почти что слышал, как они вздыхают во сне.

– Пусть маленький чаропевец сыграет им. – Ллиун присела на замшелый пень и подперла рукой подбородок. – Может, тогда они наконец-то проснутся?

– Хочешь сказать… – Элмерик запнулся, подбирая слова.

Лианнан ши поникла, опустив узкие плечи.

– Всё так. Я единственная из лианнан ши, кому посчастливилось оттаять. Зима была слишком холодной… А всё из-за чародея Жестокое Сердце. – Она подняла руку, и Элмерик увидел, что от заклятия, подчинившего Ллиун воле Лисандра, остался заметный алый шрам – как раз там, где в запястье врезалась острая струна.

Проследив за его взглядом, лианнан ши смутилась и спрятала руку за спину, но Элмерик перехватил её ладонь, пресекая попытки вырваться.

– Тебе нечего стыдиться. Это раны, полученные в бою.

– Но они же некрасивые. – Глаза Ллиун наполнились слезами.

Ох уже эти эльфы, повёрнутые на своей красоте! Вместо лишних слов Элмерик поднёс её запястье к губам, и лианнан ши, захлопав глазами, перестала вырываться. Бард выпустил её ладонь сам, но далеко не сразу.

– Почему ты думаешь, что я смогу разбудить их? – Он потянулся за флейтой.

Ллиун пожала плечами.

– Кому ещё, как не чаропевцу, под силу такое колдовство?

– Ладно, попробуем.

Элмерик снял с пояса флейту, продул её и заиграл мелодию. Сперва тихо, потом всё громче и громче. Пальцы живо бегали по телу серебряной флейты. Когда он готов был перейти ко второй, более лирической части, Ллиун остановила его жестом:

– Нет, так не пойдёт. Маленький чаропевец боится.

– А кто бы не боялся? – фыркнул Элмерик, отнимая от губ флейту. – Я собираюсь пробудить к жизни десятка два яблоневых дев. Наверняка очень голодных после зимы. А я слышал, бардов вы особенно любите. На вкус.

В лесу начинало темнеть. С заходом солнца сразу похолодало, и Ллиун, заметив мурашки на коже барда, взяла его руки в свои, чтобы согреть дыханием замёрзшие пальцы.

– Маленький чаропевец прав и не прав. Мы любим бардов, но не только за их горячую кровь. Мои товарки не посмеют вас тронуть, я ручаюсь.

– Почему?

Она улыбнулась.

– Не важно. Верьте мне. И просто сыграйте ещё раз.

Во второй раз мелодия вышла намного лучше. Она была похожа на звон капели и журчание ручьёв, на пересвист возвращающихся птиц и шум южного ветра. Элмерик играл о весне, призывал её, в какой-то мере он и сам сейчас был весной. Это сработало: он вдруг увидел, как маленькая белая точка на ветке превратилась в бутон и нежные лепестки дрогнули, готовясь раскрыться.

В этот миг Ллиун снова остановила его.

– Благодарю вас! Дальше они справятся сами. А нам лучше отсюда убраться, и поскорее.

Бард не заставил просить себя дважды.

– Что, всё-таки сожрут? – Его голос предательски дрогнул.

Ллиун соизволила ему ответить, когда они отошли от яблоневой поляны на значительное расстояние.

– Не в этом дело… – Глаза лианнан ши сияли, как вечерняя роса на листьях. – Просто я не хочу, чтобы мне завидовали. Ведь я-то уже нашла своего барда. А им ещё придётся потрудиться. Что ж, маленький чаропевец заслужил награду.

Она наградила его долгим поцелуем. Потом ещё одним. Смеясь, увлекла за собой на мягкое ложе из плюща и сама распустила золотистую шнуровку на платье.

Наверное, надо было что-то сказать, но Элмерик начисто потерял дар речи. В голове мелькнула дурацкая мысль, что надо было захватить с собой плащ, чтобы подстелить, – земля ведь ещё холодная, а потом все мысли вовсе исчезли.

Бард беспокоился зря: этой ночью им вовсе не было холодно. Острые когти яблоневой девы царапали его кожу почти что нежно. Когда Ллиун куснула его за шею, Элмерик решил, что теперь-то уж точно всё – хитрая лианнан ши выпьет его кровь. Но даже это не могло заставить его остановиться. В сердце не было ни капли страха. Ведь чему быть, того не миновать. Голова кружилась, как будто бард перебрал молодого вина (а ведь он вообще не пил сегодня!), перед глазами стоял туман, а запах яблоневых цветов ещё никогда не был таким желанным. Элмерику хотелось вдыхать их приторный аромат снова и снова. Никогда не переставать. И плевать, если за это желание придётся заплатить жизнью. К счастью, Ллиун вовсе не убивать его собиралась…

Они разомкнули объятия под утро, когда первые лучи солнца едва коснулись макушек деревьев.

– Мы увидимся снова? – Голос барда прозвучал хрипло.

– Но мы же ещё даже не расстались. – Лианнан ши, усмехнувшись, провела острым коготком по его подбородку и, глядя на вытянувшееся лицо возлюбленного, расхохоталась. – Конечно увидимся. Я теперь никуда не отпущу своего барда! Завтрашней ночью ждите меня снова, и не вздумайте спать.