Страница 5 из 6
Я сидела за столом, уставившись на фальшивый судебный иск и гадая, кто мог его прислать. И позвонила моему коллеге Адаму Мэсси, только что окончившему юридический факультет. «Привет, – сказала я. – Можешь посмотреть один документ?» Я наняла Адама стажером вскоре после того, как открыла свою фирму, в 2014 году. Он произвел на меня впечатление тем, что знал о законах о порномести больше, чем большинство законодателей штата. Он даже написал статью на эту тему, когда еще учился в юридическом вузе. Адам умен и технически подкован. Ему потребовалось всего несколько минут, чтобы найти имя человека, который в последний раз редактировал документ: Хуан Томпсон.
Мы погуглили это имя. В верхней части результатов поиска была строка рассказов о журналисте, который ранее, в том же году, был уволен с должности штатного корреспондента новостного портала Intercept. Главный редактор Intercept опубликовал письмо на сайте издания в феврале 2016 года (за несколько месяцев до того, как Франческа впервые пришла ко мне) сообщив читателям, что Томпсон неоднократно мошенничал: выдумывал источники и фабриковал цитаты, чтобы приукрасить свои рассказы. В частности, в его репортаже о жестоком убийстве в 2015 году девяти афроамериканских прихожан, собравшихся для изучения Библии в Африканской методистской епископальной церкви Эмануэль в Чарльстоне, Южная Каролина. Томпсон утверждал, что получил эксклюзивное интервью со Скоттом Руфом, якобы кузеном двадцатиоднолетнего стрелка Дилана Руфа. Скотт якобы рассказал, что Дилан был расстроен тем, что женщина, которая ему нравилась, встречалась с чернокожим мужчиной. Эта история была подхвачена несколькими новостными изданиями, а затем отозвана, когда редакторы Intercept не смогли найти никаких доказательств существования Скотта Руфа. Томпсон также создал несколько поддельных учетных записей электронной почты, чтобы выдавать себя за людей и обманывать своих редакторов.
Я также нашла видео парня по имени Хуан Томпсон на сайте приемной комиссии моей альма-матер, Вассар-колледжа. Он был улыбчив и красив. Но его очаровывающая улыбка была какой-то скользкой, и это привело мое паучье чутье в состояние повышенной готовности.
– Этот парень – мошенник, – сказала я Адаму.
Затем сняла трубку и позвонила Франческе на работу.
– Имя Хуан Томпсон вам что-нибудь говорит? – спросила я.
– Он мой парень, – ответила Франческа. – А что случилось?
Я вздохнула и сказала спокойным, но настойчивым тоном:
– Вы должны прийти ко мне в офис как можно скорее. Думаю, у нас есть ответы на некоторые вопросы. Не обсуждайте это ни с кем, – добавила я. – Особенно с Хуаном.
Несколько часов спустя Адам, Франческа и я сидели за овальным столом в моем конференц-зале. Франческа сложила руки на коленях и выжидающе посмотрела на нас. Я кивнула Адаму, и он подвинул мне через стол распечатку фальшивого судебного иска, присланного Томпсоном.
– Если это ваш бойфренд, – сказала я Франческе, – то он выдавал себя за судебного пристава, адвоката и истца. Он написал этот фальшивый судебный иск, очевидно, чтобы помучить вас. Настоящий садист.
Лицо Франчески побледнело. Позже она рассказывала мне, что ей казалось, будто земля уходит у нее из-под ног.
Несколько часов Франческа просидела в моем конференц-зале, пытаясь осмыслить услышанное. Запинаясь, она рассказала о череде странных инцидентов, произошедших в прошлом году: о десятках неприятных писем и сообщений, которые она внезапно начала получать примерно в то же время, когда узнала о профиле на Facebook, в котором было ее откровенное изображение. Было несколько сообщений от бывших бойфрендов или их нынешних партнерш, которые обвиняли ее в том, что у нее герпес. Некоторые сообщения содержали личные данные, и можно было предположить, что за ней следят. Однажды женщина, заявившая, что она девушка парня, с которым Франческа когда-то встречалась, отправила сообщение с фотографией Франчески в обнаженном виде и предупредила ее: «Держись от него подальше». В другой раз она получила сообщение на свой рабочий мобильный – номер, который почти никто не знал, – оно было от «Джерома», парня, с которым она встречалась год назад. Они перестали встречаться, когда Франческа узнала, что у него криминальное прошлое. В сообщении говорилось, что он приедет повидаться с ней и знает, где она живет. Джером прислал столько сообщений, что Франческа встревожилась и позвонила в полицию.
Из-за этого потока странных сообщений ей казалось, что она сходит с ума. Тем временем Томпсон наслаждался горем своей подруги. Он часами помогал Франческе справляться с этими атаками и разобраться в «ошибках», которые она совершила в своих прошлых отношениях. Обсуждение домогательств стало центральным моментом в их отношениях. Томпсон снова и снова повторял, как повезло Франческе, что она разорвала этот порочный круг, оказавшись рядом с ним.
– Я стала таким параноиком, что даже обратилась к психотерапевту, чтобы выяснить, что я делала в прошлом, чтобы привлечь этих ужасных мужчин, –
сказала Франческа и замолчала. – О Боже, – внезапно произнесла она сдавленным от отчаяния голосом. – Не могу поверить, что это был он.
Чем больше Франческа рассказывала о Томпсоне, тем больше я убеждалась, что его поведение похоже на поведение некоторых самых опасных преступников, с которыми приходилось иметь дело моей фирме. Томпсон продемонстрировал явные признаки тех, кого мы называем «психопатами-сталкерами». Он был хитер, коварен и безжалостен в своих атаках. Но при этом Томпсон, как и любой псих, был весьма обаятельным и харизматичным. Именно поэтому Франческа увлеклась им.
Все мои клиенты, ставшие мишенью психопатов, описывают начало отношений с ними одинаково: бурный роман, который развивался с молниеносной скоростью и не был похож на то, что они когда-либо испытывали раньше. Одна клиентка описывала свои отношения как «инста-брак»; другая удивлялась тому, как ее бывший психопат «женился» на ней с первого дня. Еще одна сказала: «Он действовал так активно, что я сразу же почувствовала, что я и он против всего мира». История Франчески не является исключением.
Они познакомились в конце 2014 года на сайте знакомств OkCupid, там же, где я встретилась со своим психованным бывшим. После непродолжительного обмена шутками в интернете они договорились вместе пообедать. Томпсон был харизматичным и остроумным. Он рассказал Франческе о своей работе репортера. Поделился тем, что недавно освещал протесты, вспыхнувшие в Фергюсоне, штат Миссури, после того как полицейский застрелил невооруженного афроамериканского подростка Майкла Брауна. Смерть Брауна породила движение #BlackLivesMatter, и Томпсон с самого начала освещал эту тему. Все это произвело большое впечатление на Франческу. Она описывает свое мировоззрение как «довольно радикальное» и все, что ее волновало – вопросы расовой и гендерной дискриминации, социальной справедливости – интересовало и Томпсона.
Пять месяцев спустя Томпсон удивил Франческу романтической поездкой в Рим. Они катались на велосипедах по мощеным улочкам и лежали в кровати отеля, разговаривая до поздней ночи. Он начал называть ее своей музой. Когда они вернулись домой, она была убеждена, что это тот мужчина, с которым она хочет завести детей и вместе состариться. Томпсон как будто разыгрывал психологическую пьесу. Он увлек Франческу чудесными обещаниями и польстил ей своими фантазиями.
Он рассказывал ей об их совместной чудесной жизни, которая может изменить мир, и писал ей потрясающие любовные письма, в которых уверял в своей вечной преданности. «Я чувствую, что в этот самый момент я больше всего горжусь любовью к тебе», – написал он ей по электронной почте.
Он также использовал типичную психологическую тактику, которую я называю «стратегическим перенапряжением». Он рассказывал Франческе трагические истории из своего тяжелого детства, призывая ее тоже раскрыться.