Страница 73 из 76
Не спуская глаз с Кивриса, Ивар дошел до конца тупика и осветил лампой стену. В камне действительно виднелась небольшая щель. Ивар уперся в стену плечом и надавил. Каменная глыба со скрежетом сдвинулась, и Ивар увидел блеснувшее вдалеке море в пурпурных лучах заката. "Неужели уже вечер?!" изумился он, продолжая толкать каменную дверь, "мне казалось, я пробыл под землей не более часа".
Сзади к нему подполз Киврис - и неожиданно резво вскочил на ноги. Ивар схватился за нож, но Киврис и не думал нападать, а принялся помогать ему открывать проход. За каменной дверью обнаружился небольшой грот в прибрежной скале, расположенный высоко над морем. В предзакатных сумерках Ивар разглядел круто уходящий вниз каменистый спуск. В этот момент сзади раздался грохот. Ивар обернулся: каменная дверь захлопнулась, слившись со скалой. И судя по озадаченному лицу Кивриса, последний был тут явно ни при чем.
- Опять твои фокусы? - раздраженно спросил его Ивар. - Зачем ты соврал про ноги?
- И не думал. Я же сказал: тебе не понять. Ты сам всё себе напридумывал, а теперь обвиняешь меня во лжи.
- Так ты ответишь на мой вопрос?
- Зачем я, как ты выразился, убил Оверета? Ну хорошо, слушай, - Киврис устало опустился на каменный выступ. Немного помолчав, он начал свой рассказ:
- Когда-то давно, с четверть века тому назад, жил на Имралтине юноша по имени Ферфи. Больше всего в своей жизни любил он отца и мать, а также свою старшую сестру Айне. Юноша обучался игре на арфе, изучал премудрости филидехта,* помогал матери и сестре ухаживать за садом. Словом, жил он, забот не зная, окруженный всеобщим вниманием и любовью. Пока однажды в их земли не вторгся рыжебородый вледиг с севера. В тот день отец юноши с сестрой Айне и ее женихом, которого Ферфи любил как брата, отправились к озеру Гур осматривать свои стада. Внезапно на холме показались всадники. Не объясняя причин, они вероломно напали на отца Ферфи, его сестру и друга. Последние стойко сражались, но нападавших было в десятки раз больше.
[*Искусство, умения филидов]
Киврис замолчал. Через минуту он тряхнул головой и продолжил:
- Я думаю, ты уже понял, о ком идет речь. Сначала пал жених моей сестры Геарод. Затем рыжебородый король убил моего отца Эогабала. Потом этот выродок, эта тварь изнасиловала мою сестру Айне и убила ее. Но Айне успела отомстить своему мучителю перед смертью. Она выхватила кинжал, висеший у него на поясе, и отсекла ему верхушку правого уха. Получив увечье, Айлиль - так звали этого ублюдка - лишился права называться королем. Но он отказался подчиниться древним законам и силой удержал за собой трон. Тогда против него восстали трое пятин, брат поднялся на брата, сын - на отца, началась многолетняя кровавая резня, которую позже назовут Великой усобицей.
Киврис замолчал. Потом посмотрел на догоравший за морем закат, вздохнул и продолжил:
- В ту пору Ферфи, то есть я, находился на острове Мон у древвидов. Когда я вернулся в родной дом, то обнаружил на его месте лишь руины. Моя мать умерла от горя за три ночи до моего приезда. Моя сестра так и осталась непогребенной, и никто до сих пор не знает, что стало с ее телом. Тогда мы поклялись отомстить Айлилю. Мне пришлось ждать долго, очень долго. Когда приспешников Айлиля окончательно разбили на Имралтине, он с горсткой наемников бежал. Добрые люди помогли мне выследить его. Так я оказался на Эллане.
- Ты хочешь сказать, что Айлиль бежал на Эллан?
- Не разочаровывай меня, - усмехнулся Киврис. - Неужели ты никогда не задавался вопросом, почему у нашего Дайрадина такая пышная рыжая шевелюра - столь пышная, что полностью скрывает его уши?
Неожиданная догадка поразила Ивара:
- Так Дайардин и есть беглый король Айлиль! - пробормотал он. - А Рой, получается, его легендарная королева Медб? Но она ведь не рыжеволосая?
- Разумеется, не рыжеволосая, - хмыкнул Киврис. - За двадцать лет время обесцвечивает не только волосы.
- И ты решил отомстить Айлилю, убив его детей?
- "Убив"?! Разве я кого-то убил?! - возмущенно воскликнул Киврис, поднимаясь с камня. - Скажи мне, чужестранец, разве это я убил Оверета? Разве это я заставил его ненавидеть брата и желать его погибели? Разве я заплатил золотом за ложное обвинение Эсгиса и изгнание его с острова? Возможно, ты не знаешь, но в наших краях изгнание порой равносильно смерти. Разве я засунул руку Оверета в тайник со змеей? Нет, чужестранец, не Ферфи убивает, а грех! Я всего лишь помог сгнившему яблоку упасть.
- Но почему ты не убил Эсгиса?
- Я уже сказал тебе: я никого не убиваю. Да, Эсгис должен был оказаться на месте Вихана, и лишь дружба и глупая верность мальчишки спасла его от калпа. Но ненадолго. Или ты думаешь, Рой не поняла, зачем Эсгис нес с собой золото на старую мельницу? Ты думаешь, этого не поняли остальные? Он собирался заплатить наемному убийце - и не важно, что никакого убийцы на самом деле не было - заплатить больше, чем Оверет, но уже за смерть самого Оверета - вот для чего ему нужно было золото. Да, вы оправдали его в смерти брата, но кто очистит его от помысла братоубийства? Или ты думаешь, он сможет жить с таким грузом на Эллане, изо дня в день читая в глазах встречных холодное немое презрение?
- Но почему ты не отомстил самому Айлилю? - воскликнул Ивар.
- Как еще сильнее я мог бы ему отомстить? Да, я хотел бы видеть его связанным, чтобы выкалывать его мерзкие глаза, медленно вырывать его поганый язык, отрезáть от его плоти кусочек за кусочком и видеть, как он сходит с ума от боли. Но боги не дали мне сильного тела, в отличие от этого чудовища. А просто убить его ядом - какая в этом месть? Он даже не почувствует настоящей боли и, хуже того, не поймет, за что и от чьей руки погибает. Но теперь-то он вспомнит луга Лимнеха и поймет, что значит терять любимых людей!
Киврис умолк, глядя горящими от ненависти глазами на узкую полоску заката.
- Последний вопрос, Киврис, - прервал молчание Ивар. - Почему несгораемый пергамент? Для чего?
- А, догадался, стало быть? - во взгляде Кивриса мелькнул озорной огонек. - А сам как думаешь?