Страница 4 из 5
Таким образом, можно сказать, что автор использовал девять точек напряжения как явные, так и скрытые в небольшом рассказе. Они расположены по всему тексту от начала и до конца. Точки напряжения, конечно же, сделали его динамичным и легко читаемым.
Подведем итоги
При рассмотрении образа Вари мы придерживаемся первого варианта нашего анализа рассказа как более обоснованного. Мы полагаем, что автор показал не естественную реакцию жены Вари, а отражение реакции мужа Саши. Поэтому для исправления этого несоответствия был предложен вариант доброжелательного отношения Вари к приезду родственников мужа. Тогда мы получаем пару супругов с противоположностью характеров – мужа эгоиста и доброжелательной жены.
В анализе образа поезда мы видим, что, во-первых, в образе поезда как «трехглазого темного страшилища» автор, как творец, дает подсказку читателю (иррациональное знание) о надвигающемся событии. Оно уже запланировано писателем и вскоре разрушит счастливый мир молодоженов. И, во-вторых, автор преувеличивает надвигающуюся опасность.
В анализе точек напряжения мы выяснили, что в небольшом рассказе автор использовал как явные, так и скрытые девять точек. Они расположены по всему тексту от начала и до конца. Точки напряжения, конечно же, сделали рассказ динамичным и легко читаемым.
Список литературы
1. Горчаков Генрих. «Дачники» А.П. ЧЕХОВ // Принципы построения научной теории литературы. Раздел 2. Анализ художественного произведения. 1950-1951.
http://www.gorchakov.org/theory_2.html
2. Стромилова Екатерина. Анализ А.П.Чехова «Дачники» // Учительский журнал он-лайн. 14.04.2015
3. Новикова А.П. «Дачники» А.П. Чехова // Теория лингвистического анализа художественного текста.
http://lib4all.ru/base/B3571/B3571Part25-221.php
На новом месте
Рассказ
Прибытие
В один из ноябрьских дней большой зеленый автобус привез семью Левиных в лагерь для контингентных беженцев в Гере. Первым из открывшихся дверей вышел Израэль, молодой мужчина высокого роста с густой черной шевелюрой. За ним спустилась его жена Тоня, державшая на руках маленького мальчика трех лет. В вещах Даниэля преобладал красный в отличие от темных цветов в одежде родителей. Так папа и мама могли легко определить по шапочке, курточке и теплым сапожкам, где находится их непоседа.
Ранним утром на улице уже стало светло. Правда, солнца не было видно. Приехавшие разминались рядом с автобусом после долгой поездки в сидячем положении. Ёжились от холодного ветра, пронизывающего насквозь. Оглядывались по сторонам. За парковкой виднелись многочисленные одноэтажные бараки, выстроившиеся в ряд параллельно друг другу. Ещё дальше эти жилые здания с трех сторон окружали двухэтажные административные корпуса. И уже совсем вдалеке виднелись хвойные леса, поднимавшиеся по склонам гор.
Среди множества деревьев в лагере преобладали березы. Перед всеми зданиями и между бараками тянулись живые изгороди из невысокого и густого кустарника. Внутри ровно подстриженных кустов между голыми стеблями, шурша палой листвой, прыгали черные птицы величиной с голубя только с желтым клювом и длинными лапками. Раньше таких птиц Израэль никогда не видел. Ему показалось, что одна прыгавшая в кустах у площадки, своими черными бусинками глаз внимательно посматривала на него.
Перед регистрацией водитель предложил приехавшим сдать крупный и тяжелый багаж на склад, расположенный неподалеку. Тоня передала сына мужу и уже собралась взяться за большую хозяйственную сумку в крупную синюю клетку, как ее остановил водитель.
– Позвольте, я вам помогу, – сказал он.
– Я и сама бы справилась, – недовольно ответила Тоня. Но о чем-то подумав, затем продолжила с улыбкой. – Если вы предлагаете помощь, то у меня две сумки: эта и вторая такая же в красную клетку.
Водитель – мужчина средних лет, невысокий, но коренастый – взялся одной рукой за ручки сумки, но оторвать ее от пола в багажном отделении не смог. Видимо, он не рассчитал тяжесть баула. В автобус сумки загружала Тоня. Но делать нечего: «Коли назвался груздем, так полезай в кузов». С большим усилием он поднял обе сумки и, согнувшись под их тяжестью, с трудом передвигая ногами, все-таки дотащил их до склада.
Затем приехавших провели в административное здание для прописки. Каждого уведомили, в каком бараке и в какой комнате он будет размещен и выдали продовольственные карточки для питания в местной столовой.
Пропустив в отведенную им комнату в бараке жену с сыном, Израэль вошел следом и остолбенел. Он не ожидал встретить в Германии такой коммунизм. В комнате стояли пять двухъярусных коек. «Получается, помещение рассчитано на три, в лучшем случае на две семьи, – подумал он. – Ладно, посмотрим, кого еще к нам подселят».
– Еще раз здравствуйте! Давно не виделись, – услышал он сзади веселый мужской голос и обернулся.
В дверном проеме стоял Володя, а за ним Марина – соседи по автобусу.
– Кто, кто в теремочке живет? – пошутил Володя.
– Мы, мышки-норушки, – поддержал Израэль иронично.
Полевой мышкой его, конечно же, назвать, язык не поворачивался. Только крупной мышью и, причем домашней.
– Пустите к себе жить? – продолжил Володя с улыбкой.
– Херцлихь вилькомэн (Добро пожаловать) в коммунистическое настоящее! – ответил, усмехнувшись, Израэль.
– А на меня прямо советской казармой пахнуло: двухэтажные койки и дверь без замка. Словом, заходи, кто хочешь и бери, что хочешь! – подтвердил Володя, удивившись увиденному.
– Придется на ночь привалить что-нибудь тяжелое к двери, чтобы не открывалась, – согласился Израэль. – Если никого больше не поселят, то придвинем кровать.
– А уходя из комнаты, нужно будет обязательно брать все ценное с собой, – заметила Тоня.
– Да, администрация не несет ответственности за сохранность вещей, – с иронией констатировал Израэль.
– Пошутили? Теперь можно и поесть. Пойдемте на завтрак. Посмотрим, чем немцы кормят, – предложил Володя.
Подойдя к столовой, они встали в хвост очереди, скрывавшейся в метрах двадцати за дверьми здания.
– Доброе утро! – поприветствовал обернувшийся впереди стоящий мужчина. – Вы только что приехали?
– Да, еще и часу не прошло, – подтвердил Израэль.
– Новенькие, – обрадовалась его спутница. – А мы здесь уже месяц. И еще пять будем жить и учиться. А затем нас отправят в Эрфурт.
– В Эрфурт – это хорошо, – согласился Израэль. – Давайте познакомимся. Меня зовут Израэль, мою жену Тоня. Наши соседи по комнате Володя и Марина.
– Очень приятно. Меня зовут Михаил.
– А меня Жанна, – продолжила его спутница.
– И как вам здесь? – поинтересовался Израэль у старожилов.
– С учебой хорошо, – ответил Михаил. – А вот с едой всё совсем наоборот. У нас она вызывает просто оторопь. Исключительно безвкусная!
– На третий день нам их бутерброды уже в рот не лезли, – подтвердила Жанна. – Талант у них, что ли, портить еду, не знаю. На завтрак и обед мы еще ходим, а ужин уже готовим дома. Затратно, конечно, но поживете здесь подольше – поймете.
– Ахтунг! (Внимание!) – вдруг раздалось из громкоговорителя с крыши здания.
– Ой, Господи! – вскрикнули Тоня и Марина.
Прозвучало объявление на немецком.
– У меня душа в пятки ушла, и кадры военной кинохроники пронеслись перед глазами, – призналась Тоня.
– И с нами такое же было в первый раз, – с улыбкой заметил Михаил.
– А вот, смотрите, потянулись арабы, – Жанна обратила внимание стоящих в очереди. – Если впереди в очереди будет хоть один араб, то все – стоять нам полчаса. Такое впечатление, что они здесь в лагере все родственники и один занимает на остальных. Не знаю, то ли они самые голодные, то ли им лень стоять в очереди, то ли могут находиться только в коллективе и причем из соплеменников. Словом, не знаю. Но будут лезть один за другим.
– Дорогая, – сказал ее муж, – нужно быть до конца честными. С нами сразу по приезде в лагерь произошел один случай. Пусть он и единственный. В город мы приехали на поезде уже вечером, затем взяли такси, и оно доставило нас в лагерь. На парковке я выгрузил багаж. Жанна собрала в дорогу пять тяжеленных чемоданов. Хорошо, что они на колесиках. Я бы один до склада три ходки сделал. И тут проходил молодой мужчина. Без просьб с моей стороны предложил помощь. Спасибо ему за это.