Страница 42 из 66
Элизабет замерла. Несколько мгновений она стояла, не дыша, и слезы выступили на ее глазах.
— Боже! Ты веришь мне. Ты веришь в мои видения.
Остин впился в нее горящим взглядом:
— Да, я верю тебе. Не может быть других объяснений тому, что тебе известно. Ты поможешь мне найти Уильяма?
— Я… я хочу, но не знаю, смогу ли. Я почти не управляю своими видениями. Они непредсказуемы. Иногда я очень хочу их вызвать — и не могу.
— Попытаешься?
— Да. Да, конечно.
Тихое отчаяние в его голосе пробудило в ней желание действовать. Взяв его руки, Элизабет сжала их своими ладонями и закрыла глаза. Она силилась увидеть ответы на мучившие его вопросы, но у нее ничего не получалось. Собрав все силы, она сосредоточилась так, что ее голова была готова расколоться на части. И тут она увидела…
Открыв глаза, Элизабет взглянула на печальное лицо Остина и пожалела, что не может сообщить ничего радостного.
— Ты что-нибудь видела?
— Он жив, Остин. Но он… в опасности.
Он побледнел.
— Где он?
— Не знаю.
— Его удерживают силой?
— Прости… я не могу этого сказать.
Остин достал из кармана сложенное письмо и протянул ей:
— Можешь что-нибудь определить по этому письму?
Она сжала бумагу ладонями и закрыла глаза.
— Я чувствую зло. Угрозу. Я чувствую связь с Уильямом. Тот, кто написал это письмо, как-то связан с твоим братом. — Элизабет открыла глаза и вернула ему письмо, которое он снова спрятал в карман.
— Ты видела что-нибудь еще?
— Могу только сказать: было слабое ощущение, что скоро нам предстоит куда-то поехать. — Она внимательно посмотрела на его окаменевшее лицо, и у него снова перехватило дыхание. — Боже мой, ты снова собираешься ехать в доки!
— Я должен. Теперь еще более важно найти Гаспара.
Элизабет кивнула:
— Очень хорошо. Но я поеду с тобой.
— Исключено. Гаспар оказался еще более опасным, чем я предполагал. Я не могу позволить…
— А я не могу позволить тебе ехать без меня. Может быть, я смогу почувствовать его присутствие. И не будем больше спорить. Что касается проблемы появления леди в порту, то ее очень легко решить.
— Конечно, — ты останешься дома.
— Я переоденусь мужчиной, — словно не слыша его, продолжала Элизабет. Воспользовавшись паузой, вызванной его удивлением, она торопливо объяснила:
— Разве ты не видишь, что это превосходный план? У меня достаточно высокий рост, чтобы выдавать себя за мужчину. Все, что требуется, — это одеться подобающим образом и спрятать волосы под шляпой.
— Твое предложение, Элизабет, не подобает женщине.
— Это стало бы неподобающим, если бы один из нас проговорился. Я этого делать не намерена, а ты?
— А что, если кто-нибудь догадается, что ты женщина? — Остин покачал головой. — Проклятие, неужели я действительно задал этот вопрос? Как будто всерьез обсуждаю это безумие!
— В тех местах хорошее освещение?
— Нет, но…
— Публики там много?
— Обычно да, но…
— Тогда не о чем беспокоиться. Я просто буду еще одним мужчиной в толпе в полутемной комнате. — Она приподняла подбородок. — Ну, как ты предлагаешь раздобыть для меня мужскую одежду?
— Не помню, чтобы я согласился с твоей безумной затеей…
— Возможно, нет, но я уверена, ты хотел согласиться. — Элизабет стиснула его руки. — У нас получится, Остин. Я знаю. Я постараюсь помочь тебе найти Гаспара. Я постараюсь помочь тебе найти Уильяма.
Остин вглядывался в ее серьезное, взволнованное лицо. Не было сомнений: он верил ей. Она могла помочь ему. Но он не хотел, чтобы она помогала ему, подвергаясь опасности.
— Позволь мне сделать это для тебя, — тихо попросила Элизабет. — Хотя бы разреши мне попытаться. Только один раз.
Остин тяжело вздохнул, осуждая себя за то, что не в силах отмахнуться от ее предложения. Как он мог отказаться от возможности найти Уильяма живым и сорвать замыслы Гаспара?
Он не сводил с нее глаз.
— Полагаю, мы могли бы попробовать…
— Конечно, можем.
— Ты не отойдешь от меня…
— Ни на секунду. Клянусь.
— Кажется, за последние пять минут ты не дала мне закончить ни одной фразы.
— Гм… возможно, ты прав. Но вспомни, сколько раз я нас спасала.
Освободив руки, он взял в ладони ее лицо.
— Я не допущу, чтобы с тобой что-либо случилось. Клянусь.
Нежная улыбка тронула ее губы.
— Я знаю, Остин. С тобой я чувствую себя в полной безопасности.
От ее безыскусных слов у него потеплело на душе. Ее доверие, ее вера в него покоряли. Остин почувствовал себя виноватым перед ней. Черт, он использует ее и ее способности в своих целях, но он должен найти Гаспара. И Уильяма. Боже, Уильям…
— Когда ты собираешься отправиться? — спросила она, возвращая его мысли к предстоящей поездке.
— Моя мать, Каролина и Майлс обедают с нами, с этим ничего не поделаешь. Но затем они едут в театр. Мы отправимся после того, как они уедут.
— А они не удивятся, что мы не едем в театр?
— Сомневаюсь. Мы новобрачные. Уверен, они подумают, что мы предпочтем побыть наедине. Ее щеки вспыхнули.
— Ты хочешь сказать, они подумают, что мы… — Смутившись, Элизабет замолчала.
Остин обнял ее и нежно прикусил мочку ее уха.
— Да, они подумают, что мы занимаемся любовью.
— Ужасно… стыдно. Что твоя мама подумает обо мне?
— Она будет в восторге, что у нас все так хорошо. — Он пристально посмотрел на ее раскрасневшееся лицо:
— Ты уверена, что выдержишь поездку в доки?
— Конечно. Ты же знаешь, какая я крепкая.
— Прекрасно знаю. — Он быстрым поцелуем коснулся ее лба и отступил. — Сейчас я должен съездить на Боу-стрит и сообщить то, что мне известно о Джеймсе Кинни. Увидимся в семь в гостиной.
За обедом Остин с нетерпением ждал, когда уедут его родные. Ему надо было многое обдумать, но главной его мыслью было то, что Уильям жив. И что ему грозит опасность.
Как, черт побери, военные власти могли допустить такую ошибку и объявить его погибшим? Где он сейчас? Продолжает ли свое дело?
«Ах, Уильям, как я допустил это?!»
Но в присутствии семьи у него не было возможности собраться с мыслями. Его обычно сдержанная мать, сидевшая на противоположном конце стола, почти подскакивала на своем стуле, увлеченно беседуя с Элизабет.
Роберт и Каролина о чем-то спорили и, когда мать не смотрела в их сторону, то и дело показывали друг другу язык — по детской привычке, от которой оба до сих пор не избавились. Остин заметил, что молчал один Майлс, да и то только потому, что ему не представлялось возможности вставить хотя бы слово.
Когда обед закончился, Остин встал из-за стола и направился к Элизабет.
— Извините нас, я полагаю, нам с Элизабет пора удалиться. Желаю приятно провести вечер.
Он помог ей встать, крепко сжав ее руку.
— Удалиться? — изумилась Каролина. — Так рано?
— Да, — спокойно ответил Остин, намеренно не обращая внимания на ухмылки Роберта и Майлса, которые даже и не пытались их скрыть.
— Но еще так рано! Разве вы не хотите… — Каролина не закончила фразу и сердито посмотрела на сидевшего напротив нее Роберта:
— Это ты толкнул меня ногой?
— Да. Но только потому, что не могу дотянуться и заткнуть тебе рот салфеткой. — Он помахал рукой Остину и подмигнул Элизабет. — Спокойной ночи, Остин. Приятных снов, Элизабет.
Не ответив, Остин вышел из столовой, ведя за руку Элизабет. Он не останавливался, пока не закрыл за собой дверь своей спальни. Прислонившись к косяку, он посмотрел на пылающее лицо жены.
— Бог свидетель, я больше никогда не смогу взглянуть им в глаза, — сказала она, в волнении расхаживая по комнате. — Они все думают, что мы отправились заниматься сам знаешь чем.
Непреодолимое желание заняться «сам знаешь чем» обрушилось на Остина, словно ему нанесли удар ниже пояса. Мысль о ее близости воспламенила его. Отойдя от двери, он подошел к Элизабет и, схватив ее за руку, притянул к себе. Глядя в ее удивленные глаза, он пробормотал: