Страница 40 из 41
Рядом с красивой стеклянной пепельницей лежала зажигалка. Трясущимися от вожделения руками я прикурила сигарету, сделала первую затяжку и…. ничего не произошло. В смысле, никакого удовольствия я не испытала. Наоборот, вспомнила, что вместе со мной сейчас затянулся и мой ребенок. А ему этого делать категорически нельзя.
Я прямо увидела малыша, задыхающегося внутри меня от сигаретного дыма. Картинка была такой яркой, что я испугалась не на шутку и тут же затушила сигарету. Но этого мне показалось мало. Я выбросила бычок к унитаз и смыла воду. Вымыла пепельницу, почистила зубы и выпила молока. Где-то читала, что молоко нейтрализует действие никотина.
«Я больше никогда так не буду» — пообещала своему малышу.
За всеми этими метаниями я и не заметила, как наступил вечер. Нужно было ложиться спать.
Уже совершив все необходимые гигиенические процедуры и устроившись в непривычно-чужой кровати, я вспомнила, что звук на телефоне так и не включила. Мало ли кто будет меня искать, вдруг пропущу важный звонок?
Телефон продолжал лежать на кухне, рядом с остывшей ромашкой. Чай я вылила, чашку вымыла и убрала в шкаф и только потом взяла мобильный в руки. Включила звук, проверила входящие. Тишина только убедила меня в том, что я все сделала правильно.
Эпилог
Я сидела в кафе аэропорта внимательно разглядывая рисунок на пенке капучино. Смотрела, смотрела, словно хотела высмотреть там что-то жизненно важное.
Очень хотелось кофе, но, увы! Врач, у которого была еще на прошлой неделе, категорически запретил мне пить кофе. И волноваться.
«Вам нужно больше думать о себе», — сказал мне врач.
Но кофе хотелось зверски, и я, не удержавшись, заказала себе капучино. И теперь смотрела в огромную, размером с детское пластиковое ведерко для песочницы, чашку с пышной молочной пенкой и сердечками из корицы, вдыхала умопомрачительный аромат и думала, думала, думала.
Как это могло произойти со мной? Как случилось, что я сижу в аэропорту, жду своего рейса и глотаю слезы, словно обиженная малолетка?
Опустила лицо ниже, глубоко вдохнула кофейный запах. Если пить нельзя, то хоть надышусь вволю.
Перехватила недоуменный взгляд официанта, улыбнулась как можно беззаботнее. Пусть думает, что у меня все хорошо.
«Никогда не смей показывать другим свою слабость», — учила меня тетя Полли.
«Всегда держи спину прямо и улыбайся», — повторяла она изо дня в день.
А я слушала и старалась делать так, как она меня учила.
Когда я была еще маленькой и жила с родителями, тетя Полли изредка приезжала к нам в гости. И каждое лето забирала меня к себе, в Париж. Этих поездок я ждала весь год, вспоминая то, что уже было и, предвкушая будущее. И это несмотря на то, что тетя держала меня в поистине ежовых рукавицах. Она поднимала меня с кровати в шесть утра и отправляла под холодный душ, требовала, что бы я делала зарядку и держала спину ровно. Она внимательно следила за тем, что я ем и как одеваюсь. Что читаю и какие фильмы смотрю. Именно она, когда мне было шесть лет, отвела меня на мой первый в жизни маникюр. А в шестнадцать, купила первые взрослые туфли на высокой шпильке. Она же учила подводить стрелки на глазах и красить губы. Стоит ли говорить, что я ее обожала?
А потом получилось так, что тебя Полли осталась моей единственной близкой родственницей. Нет, были еще какие-то двоюродные и троюродные братья — сестры и прочие родственники, но мы с ними почти не общались, ограничиваясь поздравлениями на новый год и день рождения.
Именно тете я позвонила, когда все это случилось со мной.
— Можно я к тебе приеду?
Тетя помолчала, и я воотчую увидела ее: строгое платье, стильная стрижка, обязательный высокий каблук и сигарета в тонком мундштуке.
— Конечно, можно, — ответила тетя. — Странно, что ты спрашиваешь.
— Возможно, мне придется у тебя задержаться, — робко сказала в трубку. — Надолго.
— Прекрасно. Я давно говорила, что тебе пора сменить место жительства.
Я собралась с духом и добавила:
— Я приеду не одна.
Тетя Полин не подвела и на сей раз.
— Тогда жду тебя не одну.
А теперь я сидела в аэропорту и ждала, когда начнется посадка на мой рейс.
Идея переехать к тете родилась несколько недель назад, после моего первого визита к врачу.
Тогда, узнав, что со мной происходит, я впала в ступор и долго бродила по городу, пытаясь обрести душевное равновесие и решить, как же я буду жить дальше.
Шла по Столешникову, и в одной из витрин дорого магазина заметила свое отражение.
Остановилась, разглядывая себя со стороны. Что во мне изменилось? Ведь должно же было что-то поменяться после такой ошеломительной новости? Но, странное дело, я выглядела так же, как и обычно. Все те же темные волосы, подтянутая фигура в деловом костюме, прямая спина, подбородок вверх. Пока ничего, но через какое-то время я начну меняться. И это станет всем заметно, пойдут слухи. И новость обязательно дойдет до Ромки и его семейки. Что он сделает, когда узнает? Как поступит? И, самое главное, как отреагируют его родители?
Вот тогда и пришла мысль, что нужно уезжать.
На следующий день я позвонила одному из своих многочисленных знакомый и предложила ему купить мой бизнес.
Поначалу он решил, что это шутка, а когда понял, что я горю серьезно, вцепился в меня руками и ногами. Сделку мы оформили в рекордно короткие сроки. Так же быстро удалось продать квартиру и машину. Купить билет в Париж и вздохнуть свободно: теперь в этом городе меня ничто не держало.
Еще раз вдохнула кофейный дух. Свежеобжаренная арабика из Йемена, немного молока и капелька корицы. Как жаль, что мне нельзя даже попробовать.
Оторвалась от чашки, оглядела кафе. Взгляд задержался на дверях. Вопреки всему появилась надежда: а вдруг сейчас войдет Ромка? Увидит меня, подойдет, обнимет и скажет, что никуда не отпустит. Я так ярко представила себе это, что даже ощутила теплоту его рук на своих плечах.
Но тут взгляд наткнулся на двух громил в одинаковых темных костюмах, сидевших через два столика от меня и не сводящих с меня глаз. Сомнений не было: это по мою душу. Ну, конечно, должны же они убедиться, что проблем я им не доставлю и тихо — мирно свалю в закат.
— Начинается посадка на рейс 2462 Москва — Париж, выполняемый компанией «Аэрофлот», — раздалось из динамиков. — Просим пассажиров пройти на стойку регистрации.
Ну, вот и мой рейс объявили! Еще раз посмотрела на мордоворотов, поднялась и решительным жестом взялась за чашку. Мечты должны сбываться, хотя бы это и были мечты о кофе. Сделала большой глоток, ощущая, как обволакивает горло кофейная бодрость, с сожалением поставила чашку на стол и, подхватив дорожную сумку, пошла искать стойку регистрации.
Там уже растянулся хвост из желающих попасть в самолет. По-хорошему, я могла бы еще посидеть в кафе, медитируя над капучино, но предаваться унынию уже не было сил. Как и сидеть в ожидании чуда, прекрасно понимая, что его не произойдет.
В самом деле, даже если и предположить, что Роман каким-то образом узнал о моей отъезде и решил поехать за мной в аэропорт, то кто бы ему позволил это сделать? Один кивок его отца, и Ромку бы заперли дома на сто замков, не посмотрев на сопротивление.
«Да ладно, — раздался внутри меня ехидный голос, — он бы и не сопротивлялся. Это его решение. И кому вообще нужно его запирать?»
Я кивнула, соглашаясь сама с собой. Горько было осознавать, что Ромкина любовь не выдержала испытаний. А может, и не было ее, этой самой любви, как не было и испытаний. Я теперь это точно знала.
В ожидании пока очередь рассосется, прошлась вдоль гейтов, зашла в магазин, купила зачем-то шоколадку. Покрутила ненужную покупку в руках, заметила семейство с маленьким ребенком и подошла к ним.