Страница 36 из 41
Был еще Ромка. Глупо отрицать, я все еще любила его. Очень хотела ненавидеть, презирала, злилась, но продолжала любить. Мне хотелось, чтобы он узнал о ребенке. Бросил все и прибежал. Сказал, что счастлив. Что хочет быть с нами. Что плевать хотел на обязательства перед своей семьей, ведь теперь у него есть мы. Умом понимала, что это все гормоны, но ничего не могла с собой поделать. Как долго я еще продержусь, прежде чем побежать к Ромке? И что тогда будет с нами?
Именно из-за своего нестабильного эмоционального состояния, я решила: нужно уезжать.
Этим же вечером я поговорила с тетей Полин. Что-то удержало меня от того, чтобы разыскать ей всю правду. Я только сообщила, что приеду не одна. Кажется, тетя решила, что я приеду с мужчиной.
Всю ночь обдумывала идею остаться в Париже навсегда. Ну, во всяком случае, на несколько лет уж точно. Чем больше я раздумывала, тем больше мне нравилась эта мысль.
Найду квартиру где-нибудь недалеко от тети, на бульваре Вольтер. Маленькую, но уютную. Буду жить. Завтракать в булочной на Оберкамф, гулять по Люксембургскому саду, по субботам ездить на рынок на остров Ситэ за цветами. А потом родится малыш. Интересно, кто у меня внутри: мальчик, девочка?
Я представила себе, как повезу своего ребенка в Диснейленд.
Так, стоп. А на что мы будем жить? Мне необходимы деньги, во всяком случае, на первое время. У меня есть некоторые сбережения, но, боюсь, этого может оказаться недостаточным. И если я всерьез собираюсь остаться во Франции надолго, то вполне могу продать свой бизнес и недвижимость в Москве.
На самом деле, я лукавила сама с собой. Решив ехать к тете в Париж, я поняла, что не вернусь в Москву. Просто не смогу жить в одном городе с Ромкой. Знать, что мы ходим по одним улицам, пьем кофе в одних кафе и покупаем еду в одних и тех же магазинах. И вполне себе можем встретиться. Нет, это невыносимо. Постоянно думать о том, что в следующую минуту могу увидеть Ромку. Я не готова к такой жизни. Значит, надо уезжать. Возможно, я не останусь во Франции навсегда. Но мир достаточно велик, чтобы в нем нашлось место для меня. Для нас.
Придя к этой мысли я уснула.
А следующим утром меня ждал важный телефонный разговор.
Был только один человек, который смог бы купить мою фирму быстро и не особенно торгуясь. Если бы я не была ограничена во времени, можно было бы задействовать побольше людей, посмотреть, кто даст наиболее выгодную цену. Но приняв решение уехать, я, до зудящих пальцев, хотела сделать это, как можно быстрее. А значит, нужно было звонить Ваське.
Васька был мои старинным приятелем, поклонником и соперником. Не проходило ни одной нашей встречи, чтобы он не предлагал выйти за него замуж. Стараясь убедить меня выйти за него замуж, Васька приводил множество аргументов за. Одним из аргументов (после неземной любви до гроба) Васька считал, что поженившись, мы можем объединить наши фирмы и выйти на более высокий уровень. Разумеется, я не воспринимала его матримониальные планы в отношении себя всерьез. Но сейчас, в том положении, в котором оказалась не без помощи Валишевских, решила позвонить именно Ваське.
И, как оказалось, не прогадала. Васька, когда до него дошло, что я не шучу и действительно готова расстаться со своей рекламной конторой, ошалел от счастья и предложил вполне приемлемую цену. Даже очень приемлемую. Сделку удалось провернуть быстро, и спустя неделю мы сидели в ресторане, обмывая Васькину покупку.
— Колись, — в очередной раз пристал ко мне Васька, — зачем ты это сделала?
— Господи, — я театрально вздохнула и, отпив сока, ответила: — я же тебе уже все объяснила. Уезжаю я, Василий. К тете, в Париж.
— Прямо вот навсегда? — не поверил Васька.
— Пока на время, — ответила честно. — А там видно будет.
— А чего так неожиданно и срочно? — не успокаивался Васька. — Что-то с тетей?
— С тетей? — не поняла я, а когда до меня дошло, ответила: — Нет, бог с тобой. С Полин все хорошо. Просто у нас планы. Ну, во Франции. Нужно спешить.
— Какие планы-то? — у Васьки от любопытства загорелись глаза. — Что-то по бизнесу?
Не любила я врать, но иногда приходилось. Вот и сейчас пришлось, иначе от Васьки не отбиться.
— У Бо, тетиного друга, освободилось место помощника. Он готов меня взять.
— А чем он занимается?
— У него собственная винодельня, — ответила честно.
В принципе, я не совсем солгала. Если бы мне пришло в голову попросить Бо, он с радостью взял бы меня на работу. Другое дело, что я совершенно не готова была ни просить, ни, тем более, работать с Бо. Нет, он классный. И тетю очень любит. Но работать с ним, это почти то же самое, что работать с родственником, а это уже катастрофа. Во всяком случае, для меня. Я не представляла себе, как это вообще возможно, работать с кем-то близким, и на работе старалась личных отношений не заводить.
— Платить будет хорошо? — деловым тоном поинтересовался Васька.
Господи, ну ему-то что за дело? Можно подумать, это его касается.
— Нормально будем платить, — ответила спокойно, про себя прикидывая, как бы уже закончить ужин и смыться по своим делам.
Васька заметил мои мучения, все же дураком он не был, и спросил прямо:
— Торопишься, что ли?
— Тороплюсь, — ответила честно. — Сам понимаешь, дел невпроворот.
— Ладно, — он милостиво кивнул, соглашаясь меня отпустить, — иди тогда.
Очень хотелось съехидничать на тему того, что его разрешение для меня особенно ценно. Но Васька такой человек, привяжется, потом замучаешься его отвязывать. А у меня действительно нет ни сил, ни времени для светской беседы. Пообедали, и славненько. Пора разбегаться.
— Пойду, — сказала, поднимаясь из-за стола. — Счастливо тебе.
— И тебе, — Васька встал следом за мной, помог надеть плащ, потянулся с поцелуем.
Я перетерпела легкий чмок в щеку, вежливо улыбнулась и пошла на выход.
— Ты не пропадай, Анька, — сказал Васька.
— Не пропаду, — заверила его и вышла из зала.
Так, с фирмой развязалась, слава всевышнему. Совесть моя была чиста. Налоги я платила исправно, все заказы на момент продажи выполнила, сотрудников о предстоящей смене владельца предупредила сразу. Да Васька и не собирался никого увольнять. Знал, что лентяев и идиотов я не держу. Так что, этот вопрос я закрыла.
Следующим на повестке дня стояла продажа квартиры и машины. Возможно, эти мероприятия могли бы и затянуться на несколько месяцев, если бы не две вещи. Нет, даже три. Во-первых, квартира у меня была в хорошем районе, там всегда довольно высокий спрос на недвижимость. Во-вторых, была у меня приятельница — риэлтор. И в-третьих, имелся потенциальный покупатель на машину.
Видимо, высшие силы мне благоволили — мне удалось весьма выгодно избавиться от движимого и недвижимого имущества буквально за несколько дней. Удача сама шла мне в руки.
19
Со всеми этими хлопотами даже не заметила, как шло время. Да что там шло, бежало. Я старалась не думать о Ромке. Днем мне это удавалось. Ну, почти удавалось, если быть совсем уж откровенной. А вот по вечерам приходилось тяжко.
Беременные они такие… беременные. Хочется любви, ласки и заботы. И чтобы отец малыша был рядом. Я, конечно, запрещала себе о нем думать, но выключить голову полностью не удавалось. Нервничала, понятное дело. Переживала, в сотни раз прокручивая наши отношения. Мусолила свои тяжкие думы. Пока не довела себя до того, что с трудом стала засыпать, кололо что-то в груди.
Врач, к которому пришла на прием, осмотрев меня, отругал.
— Вы что себе думаете, мамочка? Решили угробить и себя, и ребенка?
Тут-то я и напряглась. Стало очень страшно.
— А что случилось? — давя в себе панику, спросила у врача.
— Сердечный ритм у вас мне не нравится. Нервничаете много?
— Бывает, — ответила, боясь сознаться, что нервничаю практически постоянно.