Страница 8 из 16
Николай достал из лабаза две передние лосиные ноги, на костре их быстро отогрел и немножко подкоптил, чтобы они сильнее пахли. Всё это он разместил на расстоянии 30 метров от лабаза, не пересекая медвежью тропу, и так, чтобы ветер дул в сторону лабаза. Сам он затёр лапником свои следы, разместился в лабазе и стал ждать прихода шатуна. Приблизительно через час появился медведь-шатун. Он быстро обежал лабаз и приблизился к потухшему костру, где лежало мясо. Видимо, голод сработал, и он принялся немедленно за одну ногу. Михаил, увидев это, тут же сделал подряд два выстрела, медведь упал. Быстренько перезарядив ружьё, Николай ждал, когда медведь очухается от выстрелов.
Минут через десять медведь попытался подняться и повернулся к Николаю грудью. Николай тут же всадил в него ещё две пули, тогда медведь сник и повернулся к Николаю спиной, затем через несколько секунд упал как подкошенный. Николай подождал ещё полчаса, медведь не шевелился. Тогда он лестницей, которую до поединка он поднял в лабаз, несколько раз ткнул в медведя, тот не подавал никаких признаков жизни. Николай ещё раз пальнул в медведя, тот не шелохнулся. После этого Николай решил спуститься на землю в стороне от медведя. Их разделяло расстояние порядка двадцати метров. Он подошёл ближе метров на десять и ещё раз пальнул в медведя, тот был беззвучен и остался недвижим.
Полагая, что медведь, возможно, мёртв, Николай всё-таки решил для гарантии сделать контрольный выстрел. Для этого он подошёл к зверю сзади и произвёл контрольный выстрел посередине шеи, чтобы перебить ему позвоночник. Николай не планировал брать мясо медведя. Он знал, что медведи часто болеют трихинеллёзом, при котором живущий в медвежатине паразит попадает в желудок человека, оттуда в его кровеносную систему, а по ней во все мышцы и уничтожает их изнутри, так как трихинелла не погибает даже при термообработке или заморозке.
Убитый медведь был весьма средних размеров и очень худой. Следующая задача была, куда деть тушу медведя. Оставлять её поблизости – это значит привлекать сюда хищников. Николай вернулся в избушку, сообщил Ане, что с медведем всё покончено. Он взял санки для транспортировки груза и пошёл грузить медведя. С большим трудом он разделал тушу зверя на части и погрузил их на санки. Часа через два он довёз останки зверя до крутого берега и скинул их в речку. Спустившись к речке, стал искать полынью, которую он видел сверху. Найдя её, он покидал в неё останки зверя. Убедившись, что мясо медведя недоступно для хищников, Николай вернулся в избушку.
Вечером, сидя за ужином, Николай честно признался самому себе, что он испытал настоящий страх при поединке с шатуном. Эта была его первая охота на медведя, и он честно сказал Анне, что не хотел бы её повторить. Она отняла у него много сил, он попросил его ни о чём не спрашивать. Сразу же после ужина пошёл спать. На следующий день после всего пережитого он вечером Анне рассказал, как погибла его жена.
– Это было в самом начале октября прошлого года. Несколько дней подряд погода была скверная, но вдруг неожиданно развиднелось, и я решил пойти на рыбалку. Она меня отговаривала, как чувствовала что-то нехорошее, но мне очень хотелось свежей рыбки. И я ушёл, предупредив, что вернусь к вечеру.
Сказав это, Николай сделал паузу и потом продолжил:
– Я ушёл на дальнее озеро, оно большое и глубокое. Дороги прямой к нему нет. Можно идти по опушке леса вдоль ручья, поворачивая на север (это порядка 5 км), а можно через лес напрямик (это 3 км), но там сплошные буреломы. Так что идти не менее часа. Я пошёл через буреломы, сэкономил не более десяти минут. Дошёл до берега, сел в лодку и поплыл к своим любимым местам. Клёв был замечательный, я наловил рыбы порядка 20 кг. Под конец дня мне попалась щука «семёрочка» (вес – больше 7 кг), и она начала меня таскать влево-вправо. Щука потянула мою лодку к незнакомому берегу, начало темнеть. Вдруг удар, я вылетаю из лодки вместе со спиннингом. Начинаю тонуть, так как глубина, скорее всего, большая. Выплываю, лодку не вижу, направляюсь к берегу, оно сплошное болото. Плыву вдоль, ухватился за куст и выбрался на берег. Всё с себя снял, отжал воду. Стал осматриваться в сумерках, до леса – минимум 500 метров. У меня только нож, ружьё осталось в лодке. В кармане имелись спички в непромокаемой упаковке. Я их достал, они были сухими.
Он посмотрел на Аню, убедился, что она внимательно его слушает. Миша к этому времени уже крепко спал. После этого он продолжил свой непростой рассказ:
– Костёр разжечь не удалось. Идти через болото в лес было очень опасно, я был здесь впервые. Ночь была холодной, я практически не спал и ждал утра. Как только начало светать, я стал искать лодку. Увидел её метрах в 300 от того места, где я находился. Ближе плавал мой спиннинг. Я разделся и поплыл к лодке. В лодке всё сохранилось, включая ружьё. Я достал спиннинг, естественно, что щуки там не было, она ушла. Я оделся и поплыл к тому месту, где у меня была пристань для лодки. Озеро большое, внезапно подул мощный ураган, под влиянием бури началось сильное волнение. Лодку стало заливать, я немедленно причалил к берегу. Лодку вытащил на берег, до пристани было ещё минимум метров 500. До леса было метров 100. Понимая, что скоро пойдёт сильнейший ливень, я перевернул лодку и забрался под неё. Я слышал, как в тайге в это время с треском и грохотом ломались и падали деревья, чей жизненный срок подошёл к концу. Возможно, прошёл час или больше, ветер стих, озеро успокоилось. Я благополучно добрался до пристани и пошёл вдоль ручья к дому.
Николай сказал, что далее он переходит к самой печальной части своего повествования.
– Дома никого не застал. Я понял, что она сама пошла к пристани через лес, так как я не встретил её при своём возвращении вдоль речки. Тогда я сам пошёл за ней. Я видел жуткие последствия бурелома. По мнению специалистов, при буреломе с первым треском покосившегося ствола надо бежать в сторону, на открытое пространство с тем, чтобы оттуда можно было наблюдать, как катится над тайгой взбесившийся ветер. Я с большим трудом дошёл до пристани, но её не нашёл. Тогда я пошёл обратно, забирая вправо, в сторону ручья. Пройдя триста метров, я увидел её, лежащую под деревом. Пульс не прощупывался. Я с огромным трудом, только подрыв ножом под ней землю, смог освободить её из смертельного плена. Все мои попытки вернуть её к жизни были напрасны. Дерево сломало ей спинной хребет, её смерть была необратима. В тот же день я похоронил её здесь, на поляне.
Выслушав эту трагическую историю, Аня непроизвольно заплакала. Слёзы потекли сами собой, их сдерживать уже не было никакой возможности. Глядя на Николая, она увидела, что и он тоже плачет.
– Аня, спасибо за то, что вы выслушали мои воспоминания. У меня большое горе, а всему причиной этому – какая-то щука. До 4 октября прошлого года я высокомерно думал, что хозяин тайги – я, но оказалось, что я очень ошибался. Вчерашний день для меня был очень тревожным, я понимал, что от его исхода зависит жизнь трёх человек.
– Николай, я прекрасно вас понимаю. Мы с Мишей очень благодарны вам за всё, что вы сделали, и будем помнить об этом всю жизнь. Вчерашний день стал подтверждением того, что человеческая судьба очень хрупка. И не стоит об этом никому и никогда забывать.
– Так что, Аня, не зря в народе говорят: «Закон – тайга, прокурор – медведь». Я думаю, пора спать.
После этих слов Аня легла, крепко обняв Михаила. Николай уткнулся в подушку и продолжал горько плакать.
Николай занимался соболями, охота на которых разрешалась со второй половины октября до февраля. Обычно до наступления морозов соболь покидал те места, где он ранее питался ягодами. Ловил он их с помощью капкана или кулёмки – это самолов из дерева, который изготавливается охотником прямо в тайге. В среднем в сезон он добывал порядка 30 соболей. В этом сезоне ему надо было добыть не меньше 40 соболей, так как в связи со смертью жены у него было меньше времени на охоту, и у него в прошлом сезоне появилась задолженность перед вертолётчиками.