Страница 7 из 13
В День святых ты мне приснилась в юбке красной:Будто шёл с тобой в толпе после обеда,Восхищаясь, без намёка на харассмент,Белой блузкой, привезённой из Овьедо.Поднимаясь по скрипучей эскалере,Целовались мы на каждом повороте,Ты мечтала о французской о Ривьере,Я же звал тебя слетать на Лансароте…Точно херес, бродит кровь, клокочет в венах,В тесной клетке кастаньетит сердце гулко,Гаудийно изогнули шеи стены –Это ты идёшь ко мне по переулку.Мы раскроем шире окна, снимем ставни,Разомлевшие, как устрицы на блюде,В наших позах – тень Гала в истоме давней,Наплевать, что нам назавтра скажут люди.Что за ранний Альмодовар, скажут, хлопец,Среди ёлок, передвижников и снега?Перед сном ты перечитывал де ЛопеИль под утро в чуткий сон вмешалась Вега?..Пусть свирепствуют снега и злые хвори,Как в капкан, попался месяц в хамонеру,Но я всё-таки пойду в испанский дворик,Эспанаду закажу под хабанеру.Как берёзе не сдружиться с юбкой алой?Так и песню не сложить без матадора –В наших княжествах бандерасов немало –Отмарьячат вам по самое негоро.Но зато у нас последние изгоиНе изглоданы кострами инквизиций,Нам гоняться ли за призраками Гойи?Обойдёмся мы без вашей заграницы.Зимних дней сойдут последние зарубки –Есть лекарство и от этого недуга:Ты опять ко мне приходишь в красной юбке –И опять на нас глазеет вся округа…
Плодородие
В кустах смарагда иль под сенью клёнаБлеснёт твой волос, вдруг взлетит рука –Нет, показалось, просто глаз влюблённыйЗапечатлел рожденье мотылька.Верхушки туй кружатся в падеграсе,Томаты диссонируют в ответИ, сложены на травяном матрасе,Похожи на скопление планет.А то внезапно с огненной рябиныТугие гроздья скатятся в ведро,Как будто любопытной КоломбинеПрислал привет чувствительный Пьеро…Иль вот ещё мелькнёт прозрачной теньюТвой тонкий стан в изгибе экарте –Садово-танцевальному уменьюДень напролёт рукоплескал партер.Последний акт – пришла пора признаний,От вздохов к страсти краткий переход,И полный стол роскошных обещаний,И терпких, спелых губ запретный плод.Уснёт рассада, и во всей округеЛишь мы не станем фонари включать,Нам нужно многое сказать друг другуИ о гораздо большем промолчать.Тени в раю
Серые перья хмурых ночных колдунийВ сумерках серых топорщатся и теснятся,Вниз по тропе, сверкающей в полнолунье,Тени к протоке спускаются, не таятся.Кажутся бестелесными, неживыми,Сходятся, растворяются, расстаются,Лёгкие, златокудрые херувимы –Отсвет ночных теней на небесном блюдце,Взглядом всесильным в полдень сожжёт их солнце,Словно дымок папиросный в лучах курится,В кронах столетних сосен горят червонцы –Раньше родные, ныне чужие лица.Там, на реке, их ждали, качаясь, лодки,Тени по ним скользили, не нагружая,Омут найдя, тонули, как в масле ложки,Сквозь облака проступала земля чужая.Ищут себя во вселенной, звёзды раздвинув,К окнам железных грифов прижавшись носами,Прежде чем стать рекой иль послушной глиной,Слёзы на полном излёте подскажут сами –Повремени, мой ангел, отсрочь уход свой,Там, без меня, одна бесконечная вьюга,Здесь, без тебя – зияющее сиротство,Да, мы всего лишь тени, но тени друг друга.Мир продолжает вращаться, и тени тоже,Дышит планета, последний срок доживая,Я, как и тень, возрождаюсь, день подытожив,Крыльями вровень с тенью твоей сливаясь.Пастернак и Съезд
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144}) Искусству служа, всех мастей и окрасов поэтыЗавидуют славе собратьев келейней и строже,Чем жёнам чужим, чем пайкам и отмене запретов,Согласно заслугам, а что до не вышедших рожей,Таким – проработка, донос и с презеньем: «Попутчик!»Ещё повезло, что в строю, а не в пыль истолчённый,Дробишь себе глыбы словес на ничтожные кучкиИль строишь соцлита барак как простой заключённый…Да здравствует съезд пролетарской, свободной богемы!Всем розданы роли – от львов до домашних песчанок,Ещё не изжиты вполне символизма тотемыИ где-то в музеях пылятся остовы тачанок,Но новые песни придумала жизнь, и ПоэтуУчиться пришлось: чтоб таким «пережиткам» за партойСтрочить восхитительный бред в заводские газетыПро строек размах, по стране пусть поездят плацкартой…Поэт ошарашен котлом пятилеток кипящим,Но пишет не то, а своё, между строк, по наитию,Чрез годы откроет он мысли о том, настоящем,Немногим надёжным соседям по «общежитию»…Поэт высочайшим решеньем в Президиум призван,Уже не святоша, а русской словесности светоч,Ещё бы сработаться с… как его… соцреализмом –И можно напутствовать массы в речах и советах.Тут группа рабочих, стремясь передать эстафету(Перо словно штык, но и с молотом сходство заметно),У сцены толпясь, широко улыбнулась Поэту,Мол, мы тебя знаем, знакомы по снимкам газетным.Он съездом смущён и, в реальность победы поверив,Свой голос негромкий, но твёрдый отдав коммунистам,Схватил молоток у проходчицы, сил не размерив,Как тот самовар, что у горничной брал гимназистом…Гудит его голос: «Не жертвуй лицом ради сана,Не стоит в подобье болонок волкам превращаться,Смысл счастья – в труде, в исполнении твёрдого плана,Быть голосом действенной прозы не нужно стесняться…Поэзии факта в её первородном упорствеНа наших глазах расцвести суждено неизбежно,Её сохранить, не испортив в ненужном позёрстве, –Приняв инструмент у сестры, пронеси его нежно…»Слова заглушат общий хохот и аплодисменты,Но смысл через годы познав главной прозы Поэта,Писатели все, метростроевцы, даже студентыДо самых глубин этой действенной прозой задеты –«Сквозь ветры свершений, напоенных ядом разлуки,Как встретиться душам на торных российских дорогах?Не видно конца непонятной бессмысленной муке,И чем оправдать эти жертвы Октябрьского рока?» –И дружно строчат обвиненья поэзии факта.Пускай эта свора зазря оглушительно лает!Чтоб книгу закончить, он выжил и после инфаркта,Теперь же и близкий конец гордеца не пугает.Придут времена – и в музей, что в квартире Поэта,Ты в дождь забредёшь ненароком с экскурсией школьнойИ выпьешь чайку, самоваром любуясь заветным,А молот отбойный ржавеет в заброшенной штольне…