Магика

Для солдата он слишком юн, подумалось Марсии.

– Сколько тебе лет? – строго спросила она.

Часовой покраснел. Такие важные особы никогда не удостаивали его даже взглядом – не то что разговорами.

– Д-десять, госпожа.

– А почему ты не в школе? – удивилась Марсия.

Часовой с гордостью ответил:

– Мне не нужна школа, госпожа. Я служу в Молодой армии. Мы – гордость настоящего и воины будущего.

– Ты разве не замерз? – неожиданно спросила Марсия.

– Н-нет, госпожа. Нас учат не чувствовать холода, – пролепетал часовой посиневшими губами и дрожащим голосом.

Марсия фыркнула и пошла прочь по снегу, оставив мальчика стоять на посту еще четыре часа до конца его смены.

Она быстро пересекла двор Башни Волшебников и выскользнула в боковые ворота, за которыми начиналась укромная заснеженная тропинка.

Марсия была Архиволшебником уже десять долгих лет. Шагая по тропинке, она погрузилась в воспоминания. Она воскресила в памяти то время, когда была просто «подающей надежды» и читала о магике все, что попадалось, мечтая, что ей выпадет редкая удача попасть в ученицы к Архиволшебнику Альтеру Мелле. Это были счастливые годы. Она жила в маленькой комнате в Бродилах вместе с другими «подающими надежды». Многие из них потом стали учениками Обычных Волшебников. Но не Марсия. Она знала, чего хотела, и не соглашалась на меньшее. Марсия долго не могла поверить своей удаче, когда стала ученицей Альтера Меллы. Это, конечно, не означало, что она обязательно дорастет до Архиволшебника, но она все равно на один шаг приблизилась к своей мечте. И следующие семь лет Марсия провела в Башне в качестве ученицы Альтера.

Марсия улыбнулась про себя, вспомнив, каким замечательным волшебником был Альтер Мелла. На его уроках всегда было весело, он терпеливо относился к неудачам учеников и всегда имел в запасе свежую шутку. К тому же он был очень могущественным волшебником. Только сама оказавшись на его посту, Марсия осознала, насколько Альтер был силен. Но главное – это был просто очень хороший человек. Улыбка исчезла с лица, когда Марсия вспомнила, при каких обстоятельствах заняла его место, и подумала о последнем дне жизни Альтера Меллы, который хранители теперь называли Днем Первым.

В глубокой задумчивости Марсия взобралась по узкой лестнице, которая вела к широкому выступу с перилами. Выступ шел как раз под стеной Замка. Это был кратчайший путь к Северному крылу, как теперь называли Бродилы. Именно туда она сегодня направлялась. Выступ был запасным ходом для Вооруженного Дозора хранителей, но Марсия знала, что даже сейчас никто не посмеет остановить Архиволшебника. Поэтому, вместо того чтобы пробираться через бесчисленные тесные и порой жутко многолюдные переходы, по которым она ходила много лет назад, она быстро пошла по выступу и примерно через полчаса увидела знакомую дверь.

Марсия глубоко вздохнула и сказала себе: «Вот я и пришла».

Она спустилась, миновав еще один лестничный пролет, и оказалась прямо перед дверью. Она собиралась было толкнуть ее плечом, но, завидев волшебницу, дверь испугалась и открылась сама. Марсия не ожидала этого, влетела внутрь и отскочила от довольно скользкой стены. Дверь захлопнулась. Марсия остановилась перевести дыхание. В коридоре было темно, сыро и пахло вареной капустой, кошачьей мочой и сухой гнилью. Совсем не таким Марсия помнила это место. Когда она жила в Бродилах, здесь всегда было тепло и чисто, путь освещали тростниковые факелы, а жители каждый день подметали полы – у них была собственная гордость.

Марсия надеялась, что вспомнит дорогу к комнате Сайласа и Сары. В дни своего обучения она часто проходила мимо их двери – вернее, пробегала, боясь, что Сайлас увидит ее и пригласит зайти. Лучше всего она помнила шум: визг мальчишек, которые вопили, прыгали, дрались – и что там еще делают мальчишки. Вообще-то, Марсия не очень хорошо представляла себе, что обычно делают дети, поскольку предпочитала держаться от них подальше.

Она шла по темному мрачному коридору, и ее начала одолевать тревога. Марсия начала спрашивать себя, чем обернется ее первый за десять с лишним лет визит к Сайласу. Она с ужасом представляла, как ей придется обо всем рассказать Хипам, и даже сомневалась, что Сайлас ей поверит. Он был упрямым и вспыльчивым волшебником, и Марсия знала, что Хип ее недолюбливает. И вот, охваченная такими мыслями, она целенаправленно шагала по коридору, не обращая ни на что внимания.

А если бы она удосужилась оглядеться, то удивилась бы, как странно ведут себя люди при виде Архиволшебника. Было только восемь утра, Сайлас Хип называл это время часом пик. Сотни бледных людей шли на работу, сонно моргая и кутаясь в старенькую одежонку в тщетных попытках уберечься от холода и сырости каменных стен. Бойтесь часа пик в коридорах Северного крыла. Поток людей подхватит вас и пронесет мимо нужного поворота, и придется вам протискиваться и проталкиваться наперерез, чтобы угодить в толпу, спешащую в противоположном направлении. В час пик в Бродилах то и дело слышались жалобные крики:

– Выпустите меня, пожалуйста!

– Перестаньте толкаться!

– Мне надо свернуть, мне надо здесь свернуть!

Но с появлением Марсии часа пик не стало. Для этого не понадобилось никакой магики: один вид женщины заставлял людей остановиться. Большинство жителей Северного крыла никогда прежде не видели Архиволшебника, разве что на дневной экскурсии в Башню Волшебников, где они слонялись по двору в надежде хоть издали взглянуть на птицу столь высокого полета. А чтобы Архиволшебник шел среди них по темным коридорам Северного крыла – в такое они просто не могли поверить.

Люди ахали и расступались. Они растворялись в тенях дверных проемов и обходили волшебницу стороной. Они бормотали под нос свои собственные заклинания. Кто-то ошеломленно замирал, как кролик под свирепым взглядом хищника. Жители Бродил таращились на Марсию так, словно она была пришельцем из другого мира, – что было недалеко от истины, учитывая различия между тем, как жила она и как жили здесь.

Но Марсия даже не заметила всего этого. За десять лет она стала далека от мирских забот. Когда кто-то впервые шарахнулся от нее, она удивилась, но вскоре привыкла и перестала обращать внимание на поклоны и уважительный ропот вокруг.

Марсия свернула с главной дороги и зашагала по узкому проходу, где жила семья Хипов. По пути волшебница заметила, что все коридоры теперь пронумерованы – вместо прежних причудливых названий вроде Ветреного угла или Перевернутой улицы.

Раньше адрес у Хипов был такой: Бродилы, проход Туда-Обратно, большая красная дверь.

Теперь он стал другим: Северное крыло, коридор 223, комната 16. Если бы кто-то спросил Марсию, который из адресов ей нравится больше, она ответила бы не задумываясь.

Волшебница остановилась у двери Хипов, которую Красильный Дозор несколько дней назад выкрасил в предписанный черный цвет. Из-за двери доносился шум и гвалт. Хипы завтракали. Марсия несколько раз глубоко вздохнула.

Но больше откладывать было нельзя.

5

У Хипов

– Откройся, – приказала Марсия черной двери Хипов.

Но дверь не подчинилась – ведь она была собственностью Сайласа Хипа. Волшебнице даже показалось, что дверь напрягла петли и заперлась покрепче. И тогда госпоже Марсии Оверстренд, Архиволшебнику, пришлось унизиться до стука в дверь. Она постучала громко, но никто не отозвался. Еще стук – сильнее, обоими кулаками, но снова никакого ответа. И когда Марсия уже подумывала хорошенько пнуть дверь ногой (чтобы и проучить ее заодно), та открылась, и волшебница оказалась лицом к лицу с Сайласом Хипом.

– Да? – спросил он резко, словно она была каким-нибудь торговцем-надоедой.

На миг Марсия растеряла все слова. Она заглянула Сайласу через плечо и увидела комнату, в которой как будто недавно случился взрыв, а потом туда почему-то битком набились мальчишки. Они толпились вокруг маленькой темноволосой девочки, которая сидела за столом, накрытым белой скатертью (что весьма странно смотрелось посреди царящего в комнате беспорядка). Девочка держала в руках подарок, завернутый в яркую бумагу и перевязанный красной ленточкой. Она смеялась и отталкивала мальчиков, которые норовили в шутку отобрать подарок. Но один за другим дети подняли головы, и странная тишина повисла в доме Хипов.