История Англии

Святой Колумба, один из наиболее почитаемых кельтских святых, покровитель Шотландии и Ирландии. Миниатюра манускрипта Ролинсона. XVI в.

7. Наконец король Нортумбрии Осви, обращенный бриттами, был тронут доводами своего сына Альфреда, воспитанного католическим монахом. Для очистки совести король созвал в монастыре Витби синод, где обе стороны должны были изложить свои учения. Осви открыл прения, заявив с немалым здравым смыслом, что служащие одному Богу должны соблюдать и единые правила, что существует, конечно, только одна истинная христианская традиция и что тем и другим придется сказать, откуда у них эта традиция. На это бритты ответили, что унаследовали свою традицию от святого Иоанна Богослова и от святого Колумбы. Католики же утверждали, что их Пасха досталась им от апостолов Петра и Павла и что такую же они нашли повсюду в мире: в Италии, Африке, Азии, Египте и Греции – везде, кроме этих упрямых бриттов, которые, проживая на двух самых дальних островах вселенной, бросают вызов остальному христианскому миру. Последовала длинная и весьма ученая дискуссия, которую католик Вилфрид закончил такими словами: «Даже если ваш Колумба был святым мужем, как можно предпочесть его главнейшему из апостолов, которому наш Господь сказал: „…ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного…“?»[4] Когда Вилфрид так сказал, король спросил: «Правда ли, Колман, что эти слова произнес наш Господь?» – «Правда, государь», – честно ответил ирландский епископ. «Можете вы доказать, что такая же власть была дана вашему Колумбе?» Колман признал, что нет. «И вы оба согласны, – добавил король, – что ключи от Царства Небесного были доверены святому Петру?» – «Согласны», – ответили они. «В таком случае, – заключил король, – раз Петр охраняет небесные врата, я буду подчиняться его наказам, а не то, когда я предстану перед этими вратами, никто не захочет мне их открыть, ибо тот, у кого ключи от них, станет мне враждебен». Все присутствовавшие согласились с королем и решили впредь повиноваться папе.

Миниатюра с изображением Богоматери. Страница так называемой «Келлской книги» или «Книги Св. Колумбы». Ирландия. VIII–IX вв.

VIII. Христианство и германизм в англии

1. С VIII в. вся Англия присоединилась к Римской церкви. Короли опирались на нее главным образом потому, что были верующими, а также потому, что понимали: эта Церковь, наследница имперских традиций, дает им иерархию, организацию и опыт, которых им не хватает. Епископы и архиепископы долго будут естественными советниками королей. Со своей стороны, и Церковь поддерживает монархии; она нуждается в мирской власти, чтобы внушить уважение к своим законам. Папство значительно увеличило свою силу, сумев основать в Англии и Германии новые и покорные ему церкви. Церкви Востока оспаривали главенство Рима; церковь Франции была порой слишком независима, но английские епископы сами постоянно просят папу о вмешательстве в свои дела. Так что он отправляет в Англию настоящих проконсулов веры, которые для церковного Рима являются тем же, чем для имперского Рима были выдающиеся устроители провинций. Ничто не дает более величественного представления о всемирности Церкви, чем наблюдение за деятельностью епископа Теодора Тарского, малоазийского грека, и африканца аббата Адриана. Они привезли в Англию обширную латинско-греческую библиотеку и основали в Нортумбрии монастыри, которые своей ученостью будут соперничать с ирландскими. Вследствие любопытного парадокса средиземноморскую культуру сохранят для Галлии англосаксонские монахи. Когда сарацины достигли центра Франции, положив, как казалось, конец классической эпохе в Европе, в далеком, почти варварском королевстве монах Беда Достопочтенный писал по-латыни чарующую церковную историю Англии. Но этот Беда был учителем Эгберта, который стал в Йорке учителем Алькуина, а ведь известно, что именно Алькуин, призванный Карлом Великим, остановил во Франции интеллектуальный упадок.

Король бриттов Этельстан, предстоящий перед св. Кутбертом Линдисфарнским, одним из наиболее почитаемых святых в Англии. Миниатюра «Жития Св. Кутберта» Беды Достопочтенного. Около 930 г.

2. Таким образом, Англия занимает свое место в истории латинской и христианской культуры. Но благодаря своеобразию натуры англосаксов, их вкусов и предшествующих традиций эта культура приобрела у них особые черты. VII и VIII вв. в Англии – эпоха святых и героев. Эти неистовые и сильные души были способны и на великие жертвы, и на великие преступления. Позже сплав христианской морали с моралью северного воина создаст героя рыцарских романов. Но в примитивные и темные времена равновесие между этими двумя силами сложно удерживать. То саксонские короли становятся монахами или отправляются паломниками в Рим – Себби Эссекский пострижется в 694 г., Этельред, король Мерсии, в 704-м, его преемник Кенред Мерсийский закончит свою жизнь в Риме, как и Оффа Эссекский. То королей убивают, королевства опустошают, города отдают на поток и разграбление, а жителей истребляют. Церкви приходится также бороться против пристрастия к эпическим и воинственным поэмам, которые сказители, gleemen, аккомпанируя себе на арфе, исполняют на пиршествах в домах знати, а бродячие менестрели декламируют на деревенских улицах. Да и сами саксонские священники слишком уж увлекаются этими языческими поэмами. В 797 г. Алькуин вынужден написать епископу Линдисфарнскому: «Когда священники вместе трапезничают, пусть велят читать себе Слово Божье. В таких случаях подобает слушать чтеца, а не арфиста, речи Отцов Церкви, а не поэмы язычников. Что общего у Ингельда с Христом? Дом мал и не сможет вместить обоих». Но любовь к нордической поэзии была тогда так сильна, что один саксонский епископ по окончании богослужения переодевался и шел на мост петь о приключениях какого-то морского конунга.

Оффа Эссекский, король Мерсии. Миниатюра. XIV в.

3. Хотя англосаксонская поэзия была весьма богата, до нас дошло всего одно целиком сохранившееся произведение – эпопея «Беовульф». Она нордическая по своему материалу, но между VIII и IX в. была переписана неким английским монахом с учетом христианских предрассудков того времени. Про нее говорили, что это «Илиада», в которой роль Ахилла исполняет Геракл. Она повторяет Зигфридову тему: уничтожение героем чудовища. Беовульф, шведский вождь[5], переплывает через моря и посещает замок конунга датчан. Там он узнает, что в замок каждую ночь пробирается некое чудовище Грендель и пожирает знатных воинов. Беовульф убивает Гренделя; мать чудовища хочет отомстить ему, но герой преследует ее в ужасных краях, где та обитает, и избавляет мир от этой напасти. Вернувшись в Швецию, он сам становится королем и наконец гибнет, раненный отравленным зубом последнего дракона, которого хотел сразить. Он умирает благородно: «Я пятьдесят зим служил защитой этому народу. Не было конунга среди всех моих соседей, кто дерзнул бы встретиться со мной. Я крепко держал свою землю. Не прибегал к козням труса. Никогда не давал ложных клятв… И радуюсь, что смог, покуда не погиб, добыть такое сокровище для моего народа. Теперь мне незачем задерживаться здесь…»

4. Когда читаешь «Беовульф» или фрагменты других англосаксонских поэм, прежде всего поражает их меланхолическая тональность. Пустынные, скорбные пейзажи: скалы и топи. В «холодных течениях и ужасных пучинах» обитают ужасные чудовища. «Чтобы нарисовать эти мощные картины, с унынием северной природы должно было сотрудничать мрачное воображение». Это произведение народа, жившего во враждебном окружении. Но всякий раз, когда поэт говорит о море, он восхитителен. Есть в «Беовульфе» описания, достойные величайших эпических поэтов: отправление воинов в морской поход, похожие на птиц корабли с покрытыми пеной шеями или сверкающие береговые утесы и гигантские горные отроги в момент их прибытия… Но никогда англосаксонский поэт не достигает безмятежности Гомера. В «Илиаде» на равнине горят многочисленные погребальные костры; в «Беовульфе» на мертвечину набрасываются во́роны и орлы. Можно догадаться, что в этих лишенных солнца душах вместе с благородными порывами уживалось и некоторое потворство чувству ужасного. Однако это общество гораздо утонченнее, чем общество описанной Тацитом Германии. Ничего общего с англосаксонской «демократией», которую вообразили себе некоторые английские историки XIX в. В мире Беовульфа на переднем плане король и его воины. Чертоги властителей полнятся престолами, драпировками, золотыми украшениями. Король всемогущ, правда при условии, что сохранит поддержку своих дружинников. По отношению к ним он щедр: одаривает их землями, осыпает дарами. У каждого человека в поэмах есть свой господин, которому он обязан хранить верность, а тот за это должен отправиться в чужие земли. Более всего достойны презрения предатель и изменник. Жены вождей уважаемы, всегда присутствуют на пирах. Но любовь тут серьезна, лишена веселости; «в этой древней поэзии нет никаких любовных песен; любовь тут не забава и не сладострастие, но обет и преданность».

4

Мф. 16: 18–19.

5

Точнее, будущий конунг гаутов, которых анонимный автор поэмы отличает от свеев (собственно шведов) и даже противопоставляет им.