Подземелье Страха

– Если и удастся, то не раньше чем через месяца два-три. Каникулы у них сейчас. Пока соберутся, пока решат. Да и решат ли?

– Каникулы, едрена Матрена! – начальник управления в сердцах стукнул кулаком по столу. – Не устали еще черную икру жрать за народные-то деньги?!

– Что делать, демократия, – пожал плечами прокурор.

– Демократия, – передразнил его собеседник. – Да какая эта демократия? У нас тут в депутатском корпусе половина – бывшие аппаратчики, что всю жизнь палки нам в колеса вставляли да плешь долбили, а другая половина – уголовники. Вот тебе и демократия. Снюхались быстро, ничего не скажешь. Под прикрытием депутатской неприкосновенности деньги неизвестно откуда взявшиеся таскают взад и вперед. Да и наркоту вместе с ними.

– А при чем тут наркота? – удивился прокурор.

– А притом, что в машине пакет нашли, а в нем дурь отравная. Да такая, что без числа народу угробить может. Вот что возят с собой наши народные слуги.

– Да уж, по пальцам одной руки можно пересчитать порядочных, – горько усмехнулся собеседник генерала. – Да и тех запугать ничего не стоит. К каждому милиционера не приставишь.

– Да ты хоть троих милиционеров приставь к каждому, но разве от меткого стрелка убережешься? Да сейчас и угроз никаких никому не нужно. Квартиру хорошую дадут, дачу, машину-другую, по заграницам за чужой счет, девочек голышом, а то и мальчиков таких же. Вот тебе и весь расклад. Так что и стрелять ни в кого не надо. Кто сейчас от богатой да сытой жизни может отказаться?

– Мы с тобой, – произнес прокурор.

– Дураки не в счет, – горько усмехнулся генерал. – Да и наши с тобой кресла нам тоже не вечно принадлежат. Сам знаешь, сколько на них желающих.

– Знаю, – кивнул головой прокурор. – Честно скажу – я за свое кресло не держусь.

– А вот я держусь! – вспылил его собеседник.

– С каких это пор, Павел Иванович? – удивленно посмотрел на начальника управления прокурор. – Раньше я за тобой этого не замечал.

– А ты представляешь себе, что они понаделают в наших с тобой креслах, когда нас сковырнут?

– Представляю.

– Вот и держись за свое, – посоветовал хозяин кабинета. – Оно еще послужит матушке России. Ох, как послужит! Или ты на пенсию собрался?

– Устал я что-то за последнее время, Павел Иванович, – признался прокурор, – сил уже не хватает. Я тут на досуге посчитал кое-что, и знаешь, что оказалось? За последние пять лет из ста верных дел больше половины адвокатура у нас отбила. И все из-за пустяшных огрехов следствия. И чем дальше, тем процент этот будет больше. Уж ты мне поверь на слово.

– Ладно, не печалься, пережили базис, переживем и надстройку, – усмехнулся начальник управления. – Кстати, а ты знаешь, кто водила у нашего говнюка в дорогом пальто? Букашин Анатолий Викторович по кличке Подшипник. Тот самый, которого в прошлом году застукали с тремя малолетними проститутками.

– Подшипник был шофером у этого депутата? – удивился прокурор.

– Вот именно.

– Хорошие водилы в депутатском корпусе, ничего не скажешь, – покачал головой прокурор. – Знаю этого деятеля. У него папаша центральной комиссионкой в советское время заведовал. Чуть тогда под вышку не попал.

– Вот именно. Сынок его тогда еще мальцом был.

– Подрастает смена, нечего сказать. Такое впечатление, что они размножаются почкованием. От этой публики сейчас аж в глазах рябит. И что ты собираешься с ним делать, с Букашиным-младшим?

– Не знаю. Странно всё как-то.

– Что тебя смущает? – поинтересовался прокурор. – Тут никаких вроде трудностей быть не должно. Стрелял он, пальцы ведь идентифицировали.

– А то странно, Сергей Трофимович, что этот продолжатель семейных воровских традиций почему-то довольствовался простой шоферской должностью.

– Не простой, а у депутата, хотя…

– Вот именно, хотя, – заметил прокурор. – Ты сам посуди: было бы у тебя два здоровущих особняка, три квартирищи роскошные, денег выше крыши, ты бы стал шоферить у простого депутата, а?

– Не стал бы, – откликнулся начальник управления и задумался.

– И я так думаю. Вот ведь в чем заковыка. А он что, глупее нас с тобой? Почему-то ведь он начал стрелять. Почему? Нервы у него крепкие, в своих кругах он человек не последний. Так что странно всё это, даже очень странно.

– Да уж, не шестерка, а баранку у чужого дяди крутил. Думаешь, они не в первый раз перевозят наркотики и большие суммы?

– Думаю, что не в первый.

– Хотя доказательств у нас нет. Пока нет, – поправил себя генерал. – Только отпечатки пальцев Букашина на пакете с отравой. Но это всё ерунда, сам понимаешь. Скажет, что помог пакет перенести с места на место, а что там внутри – и понятия не имеет. И будет прав. На его месте всякий бы так сказал.

– Да мало ли сейчас наркотиков возят! Один-единственный пакет! Что тут интересного или из ряда вон выходящего? Обычные курьеры, обычное зелье.

– А вот тут ты ошибаешься, – заметил начальник управления. – Мне тут наш гений криминалистики сказал, что этот, как ты выразился один-единственный пакет, при хорошем раскладе может потянуть, ну я тебе не стану расписывать все эти премудрости, но, во всяком случае, на виллу в Калифорнии хватит.

– Ну и ну! – удивился прокурор. – Почему такая цена? Даже героин в таком количестве не стоит так дорого.

– Есть предположение, что это новый синтетический наркотик, каких еще в природе не было, – сообщил генерал. – И во много раз сильнее всякого героина.

– Дела-а, – протянул его собеседник.

– Как сажа бела. Я намерен сегодня же сообщить об этом в министерство и кое-кому в Контору. Ладно, хватит прохлаждаться. Пойду-ка я погутарю с нашим Подшипником.

– Думаешь, что он расколется вот так сразу? – с сомнением проговорил прокурор. – Что-то не очень верится.

– Да я тоже не думаю, что будет от нашего разговора толк, – признался генерал. – Но попытаться надо. А вдруг да и заговорит.

– Блажен, кто верует, – вздохнул его собеседник. – Будет что новое – дай знать.

– Слушаюсь и повинуюсь, – улыбнулся начальник управления.

Оба они покинули кабинет и, пожав друг другу руки, разошлись в разных направлениях.

* * *

«Непонятный расклад, – размышлял генерал, направляясь на встречу с арестованным шофером «Мерседеса». – И почему этот Подшипник хренов крутит баранку у депутата, и почему они вдруг удрали, когда их остановили в первый раз, почему Букашин стал стрелять, когда можно было попытаться все утрясти полюбовно? Неужели из-за этого самого пакета? Другого объяснения я просто не нахожу».

– Ну что, попался все-таки? – произнес он, садясь напротив Подшипника в помещении для допросов. – Рассказывать, конечно же, ничего не станешь?

– А вы бы стали, начальник? – с насмешкой произнес тот.

– Не стал бы, – признался генерал.

– Ну, вот видите, – ухмыльнулся арестованный.

– Но ты напрасно думаешь выкрутиться, – заметил начальник управления. – Мы тебе на этот раз вкатаем на полную катушку. Учти, на тебе три наших сотрудника висит, мертвых сотрудника. Так что пожизненное тебе светит стопроцентно. Как ты думаешь, стоит тебе раскалываться в таком случае или нет?

– Сам себя топить не стану, – спокойно произнес Подшипник, с вызовом глядя на сидящего перед ним собеседника. – Пусть ходка на зону будет, ничего, я не из пугливых. Сблатоваться с однокорытниками не боюсь, да вы и сами знаете.

– Да, ты малый храбрый, я в курсе. Но дело это не такое простое, как тебе кажется. И ходка на зону будет для тебя наверняка последней. Или ты думаешь, что хозяева за тебя будут усердно хлопотать?

– А это мы поглядим.

– Да ты им ни хрена не нужен! – уверил арестованного генерал. – Вот увидишь – свалят всё на тебя одного, тогда ты уже не будешь таким смелым.

– Лучше загреметь на зону, чем в деревянный бушлат, – ухмыльнулся Подшипник. – Новых дырок в голове мне не надо, так что я уж лучше помолчу, здоровее от этого буду.