Страница 62 из 67
Не успел он еще и до дома доехать, старуха увидела, что он без шапки — и давай его ругать.
— Не шуми, старуха, ты лучше погляди, какие вкусные ягоды я тебе привез, — сказал старик. — Рвать-то не во что было, вот в шапку и нарвал.
Старуха перестала ругаться, выхватила из рук старика шапку и, не заходя в избу, а усевшись на ступеньки крыльца, принялась есть ягоды. Видно, пришлась ей по вкусу лесная земляника, старуха целыми горстями ее в рот отправляет, да в шапку заглядывает: много ли осталось.
Тем временем старик свалил с телеги хворост, выпряг лошадь.
— Все ягоды сорвал или еще остались? — спросила старуха, очистив шапку.
— Ягод там видимо-невидимо, — ответил старик.
— Тогда завтра вези меня в лес, — приказала старуха. — Лесная земляника мне понравилась.
— Ладно, поедем, — ответил старик.
На другой день они поехали в лес, пришли на то место, где старик вчера собирал ягоды. Старуха с жадностью набросилась на землянику, хватает обеими руками, ничего вокруг не замечает. Старик от телеги поглядывает да и думает: «Не мешало бы проучить своенравную бабу». Подумал так, а потом подошел к жене да легонько и столкнул ее в яму. А сам сел на телегу и поехал домой не оглядываясь.
В яме же, куда попала старуха, жил, оказывается, черт. Как-то шел по лесу, в темноте оступился в яму, а яма глубокая — в ней и остался.
— Ага, — обрадовался черт, — ко мне старуха пожаловала! Милости просим.
— Ты кто такой? — напустилась старуха на черта. — Я мужа не боялась, а тебя-то уж и подавно не побоюсь!
Не успел черт опомниться, как старуха уже села на него верхом и ну погонять. Кружил он, кружил по яме, из сил выбился, а старуха знай погоняет. Взвыл черт, небо из ямы ему с овчинку показалось, а только куда денешься: ни старуху из ямы не выпроводишь, ни сам из нее не выпрыгнешь.
Живут они так со старухой день, да другой, да третий.
А старику одному дома скучновато стало. Да и старуху вроде жалко сделалось. Решил он проведать ее, поглядеть, как она там в лесу поживает. Взял веревку и поехал в лес. Подошел к яме, опустил веревку. За веревку сразу же кто-то — цап! «Заждалась, баба, — думает старик, — вон как проворно за веревку ухватилась!» Однако вытягивает он веревку и видит, что за другой конец ее держится не старуха, а черт.
— Ну, старина, спасибо, что выручил, век не забуду, — говорит черт. — Старуха твоя совсем извела меня. Теперь буду с тобой жить.
Услышав такие речи, старик подумал: «Ну уж, если от нее черт еле живой вырвался, что мне ее жалеть-то? Не лучше ли будет самого себя пожалеть?»
Набрал старик воз хворосту и поехал домой. Черт от него не отстает. Приехали домой, скинули хворост с телеги и сложили кучкой. Черт вовсю помогает старику. И когда работа была закончена и они пришли в избу, старик сам поел и своего работника накормил.
Так зажили они вместе. И неплохо зажили. Черт во всех делах по дому помогал старику: и дрова рубит, и навоз убирает, и все у него в руках спорится.
Живут они так, живут, а однажды вечером черт и говорит старику:
— Жить-то мы вроде бы дружно живем, да уж больно бедствуем. Ну что это за дело: в доме нет ни копейки! Надо разжиться деньжонками.
— Это и я скажу, что надо бы, — отвечает старик. — Да где и как разживешься-то?
— Ну голова на плечах есть, можно что-то придумать, — продолжает черт. — Пойду-ка я завтра к барину и сделаю так, чтобы его любимый конь захворал. А немного погодя и ты приходи. Приходи, как лекарь. А и всего леченья-то от тебя требуется: погладишь коня и скажешь при этом: тих-тях! Запомнил: тих-тях! Вот и все. Я от коня отстану, он выздоровеет, а барин тебе за это отвалит пятьсот целковых.
— Хорошо бы! — загорелся старик. — Тих-тях и — получай пятьсот целковых.
Черт на другой же день пошел к барину, пристал к его любимому коню, и конь захворал. А тогда и старик тут как тут.
Увидел барин старика и говорит:
— Что-то случилось с моим гнедым конем, не возьмешься ли вылечить?
— Отчего же не взяться, — отвечает старик. — Дело знакомое.
Подошел он к коню, погладил, сказал заученное «тих-тях», черт убрался восвояси, и конь выздоровел, стал таким же сильным и резвым, как и был.
Барин пригласил старика в дом, на радостях угостил его и дал пятьсот рублей.
Вернулся старик домой с деньгами, а черт уже там лежит на полатях.
— Ну что, старина, теперь знаешь, как надо добывать деньги? — говорит черт.
— Да, ты и вправду можешь все, что бы ни захотел, — ответил старик.
— Нет, старик, не все, — посетовал черт. — Ведь я могу и хотеть и делать только злые дела, а на добрые вовсе неспособен. Иначе бы мне надо быть ангелом, а не чертом. И вот я еще какое недоброе дело задумал. Я изведу дочь другого барина. Но туда ты уж не приходи. И к тебе я тоже не вернусь. Спасибо тебе за приют, за хлеб-соль и — прощай.
Ушел черт от старика, будто его и не было.
А дня через два слух прошел: захворала у барина дочь, вызывали доктора, а девушке лучше не стало.
Приходит барин за стариком и просит:
— Ты, говорят, хороший лекарь, не возьмешься ли вылечить мою дочь?
— Нет, не возьмусь, не смогу, — ответил старик, помня наказ черта.
Но и дочь барина старику жалко. Подумал он, подумал и решил освободить девушку от своего недавнего квартиранта. Только как это сделать. С конем был уговор на «тих-тях», а тут никакое слово не поможет. Тут все наоборот: черт наказывал старику вообще не приходить к девушке. Наконец, старик вспомнил о своей зловредной старухе, о том, что черт боится ее, как огня. И он оделся в ее платье, распустил волосы и в таком виде вошел гнать черта от заболевшей дочери барина.
— A-а! Жил-жил со мной в яме, а теперь сюда пришел! — закричал старик прямо с порога и, протягивая к черту руки, добавил все тем же голосом старухи: — Я тебе покажу, как от меня удирать!
Черт, увидев старуху, так напугался, что вылетел через трубу из дома. Девушка сразу же выздоровела. Барин напоил, накормил старика и дал ему тысячу рублей.
Черт, подумав, что зловредная старуха в покое его все равно не оставит, пошел в лес и прыгнул в свою яму. Он-то думал, что теперь будет в полной безопасности. И каково же было его удивление, когда увидел, что старуха здесь, в яме.
Так, говорят, они в той яме и жили, мучая и изводя друг друга до самой смерти.
А разбогатевший старик, говорят, живет припеваючи и по сей день.
НАБИТЫЕ ДУРАКИ
или старик со старухой и у них были сын и дочь. Однажды зимой сын отправился в лес за дровами, а дочь пошла на ближнюю прорубь полоскать белье.
В то время, как дочь занималась полосканьем, мимо проруби прошел молодой красивый парень. Прошел и даже не взглянул на девушку. Та, с горя и обиды, ударилась в слезы и запричитала:
— Этот красивый парень не посмотрел на меня даже суровыми глазами!
Уже вечер наступает, а девушка все стоит у проруби и хнычет. Уж очень обидно, что парень не посмотрел на нее. Было бы легче, если бы он взглянул на нее пусть даже суровым взглядом.
Мать ждала-пождала дочь и говорит:
— Что-то наша дочь до сих пор не может выполоскать белье, пойду узнаю.
Приходит к проруби, видит — стоит дочь и ревмя ревет. Мать спрашивает:
— Милая доченька, ты зачем так горько плачешь?
— Как же мне не плакать, — сквозь слезы отвечает дочь. — Мимо проруби прошел молодой красивый парень и не посмотрел на меня даже суровыми глазами! — и заплакала пуще прежнего.
Глядя на нее, начала плакать и мать.
Отец ждал-пождал мать с дочерью и тоже пошел к проруби. Еще издали, услышав их плач, спрашивает:
— Что случилось? Почему вы так рыдаете?
— А как нам не рыдать, — за себя и за дочь отвечает мать, — если вот здесь прошел один красивый парень и не посмотрел на нашу дочь даже суровыми глазами!