Страница 15 из 38
После изгнания иностранного ставленника Мстислав оставил в Галиче своего среднего сына Андрея. Но первоначальное положение княжича было шатким.
Среди городов древней Руси Галич, подобно Новгороду, выделялся традициями народовластия. Алегархические верхушки не желала терять свои вольности. Народовластие давало им возможность противостоять княжий воле.
К этому моменту, Гордеев уже создал свой знаменитый отряд. С помощью подготовленных бойцов он вступил в жестокую борьбу с боярско-купеческой оппозицией. Его агенты успешно внедрялись в ряды олигархической верхушки, выявляя заговорщиков. Было предотвращено несколько попыток покушения на князя. Противостояние закончилось массовыми казнями. После этого Галицкая аристократия временно затаилась. Власть Мстислава в южной Руси укрепилась.
Понятно, что такое положение не могло устроить Даниила, который считал Галич своей вотчиной. Он заручился поддержкой королевича Андрея, и вместе с венгерской армией, через Волынь, двинулся в Галицкие земли. Под Шумском, их встретило Галицко-Черниговское войско. В ходе жестокой битвы Венгры потерпели поражение. Через год Даниил повторил попытку отвоевать Галич и вновь потерпел поражение на реке Стырь. В этой битве в плен был захвачен королевич Андрей. В обмен на свою свободу он письменно отказался в своих притязаниях на Галич. Даниил же бежал в Австрию, где и осел под крылом Фридриха.
И вот из Австрии прибыл посланник, под видом безобидного торговца. Не чувствуя слежки, он уверенно двигался к центру города. Было видно, что иностранец уже не раз бывал в Галиче. Торговец прошел по грязной узкой улочке и вышел на базарную площадь.
- Господин, подай Христа ради!
Дребезжащий голос заставил австрийца остановиться. Один из нищих, коих много в таких местах, протягивал к нему грязную руку. Тут же еще несколько нищих подковыляли ближе и окружили иностранца.
- Пошли прочь!- закричал Альбрехт, расталкивая оборванцев, и продираясь ближе к людному торжищу. Со всех сторон его хватали за плащ. Увидев это, охрана бросилась на нищих, пытаясь оттеснить их от своего господина. Альбрехт развязал тесемки висящего на пояса кошеля, и, выудив от туда несколько мелких монет, бросил их на землю. Оборванцы оставили иностранца в покое, и бросились поднимать деньги. Почувствовав свободу, Альбрехт припустил в сторону купеческих рядов.
- Все сделал...
Услышал Дмитрий знакомый голос. Он повернулся, оглядев появившегося, как бы ни откуда, Натана. За последние годы бывший Черниговский воришка сильно возмужал. Теперь, под контролем Гордеева, он руководил всем воровским сообществом.
- Молодец, не утратил хватки,- похвалил Гордеев, принимая из рук Натана свиток с королевской печатью.- Посмотрим, что там пишут.
Осторожно, чтобы не сломать печать, он развернул письмо. Ознакомившись с текстом, Дмитрий вновь свернул свиток.
- Надо положить его на место,- сказал он.
- Будет сделано...
Натан забрал свиток и также бесшумно растворился в толпе. Проводив его взглядом, Дмитрий задумался.
Значит Даниил не оставил попыток сесть на Галицкий престол. Свиток содержал подписанный им и заверенный Фридрихом, указ о возвращении знати их привилегий, в случае победы Даниила. А это могло означать только одно. Планируется очередное покушение на княжича Андрея, захват власти, с последующей иностранной интервенцией в помощь восставшему народу. Гордеев уже знал, что Австрия вступила в союз с тевтонцами и пыталась привлечь к себе и Венгрию. Но Бела четвертый решил хранить нейтралитет. На организацию покушения союз выделял тысячу монет золотом. Огромная по тем временам сумма, которые, по всей видимости, и привез с собой австриец...
Альбрехт устроился на постоялом дворе недалеко от базарной площади. Утром, через не плотно задернутые шторы, в комнату проник солнечный луч, упав на лицо спящего австрийца. Альбрехт поморщился, и перевернулся на другой бок. Но сон уже прошел. Немного поворочавшись, он все же поднялся, разбудив верного слугу, который спал около двери, так, чтобы никто не смог проникнуть ночью в комнату. Слуга тут же бросился помогать своему господину. Он сбегал вниз и притащил таз с теплой водой. Альбрехт стянул с себя длинную ночную рубашку и снял колпак, бросив их на кровать. Он подошел к тазу, наклонился и немного побрызгал водой себе на лицо. Оставшись довольным умыванием, Альбрехт позволил слуге натянуть на себя узкие штаны, одеть, накрахмаленную рубаху и камзол. Всунув ноги в туфли с большой золоченой пряжкой, он, не торопясь спустился в обеденный зал, сев за один из отдельно стоящих столов. Тут же к нему подскочил служка. Приняв заказ, он умчался на кухню. Альбрехт с аппетитом позавтракал, после чего вышел на улицу. Под камзолом он ощущал сверток, который ему передал секретарь короля. С этим посланием Альбрехт не расставался ни на минуту. Кроме того он привез с собой тысячу золотых монет, которые сейчас в сопровождении двух охранников тащил в ларце его слуга.
Уверенной походкой Альбрехт шагал по улице Галича. Издалека, он уже видел знакомую крышу лавки Якова Богдановича Колычева. То был самый влиятельный Галицкий боярин. Доказать его причастность к заговору несколькими годами ранее, не удалось. Никто из изобличенных не выдал его.
Подойдя к лавке, Альбрехт уверенно толкнул дверь, и вошел внутрь. Находившийся в помещение торговец узнал посетителя, проводив его в дальнюю комнату.
- Я рад тебя видеть почтенный,- приветствовал его предводитель боярства.
- И я рад тебя видеть, уважаемый...- ответил австриец, проходя в большое помещение, в центре которого уже был накрыт небольшой стол. На нем были расставлены два кубка, кувшин с вином, и блюдо с фруктами и сладостями. В след за посланником слуга внес ларец с деньгами. Поставив его около кресла, слуга, поклонившись, удалился.
Оставшись наедине с хозяином лавки, Альбрехт устало опустился на мягкое кресло, поставив одну ногу на ларец.
- Не был ли труден твой путь?- из вежливости поинтересовался Яков Богданович, усаживаясь в кресло напротив гостя.
- Бог миловал,- ответил австриец, отпивая из кубка терпкое вино,- надеюсь, что вы достигли соглашения по интересующему нас делу?
- Многие бояре согласны поддержать Даниила. Нам ненавистны новые порядки. Слишком много потерял торговый люд. Новгород, ни чета нам, а и то народным вечем смещает не угодных князей. А нам теперь и это запрещено. Крут на расправу княжич.