Страница 24 из 43
Мой дневник (я писал его с трудом и усталый) не отражает того напряженного, беспокойного состояния, в каком я находился, будучи руководителем экспедиции, от которой, как мы думали, зависела судьба человека. Впрочем, запись за 17 марта дает некоторый намек:
"Прошлой ночью мне приснилось, что Огаст вернулся в Базовый лагерь до нашего отъезда. На первый взгляд, с ним все обстояло благополучно, но оказалось, что он сошел с ума".
Был и другой сон, привидевшийся мне несколько раз. Я отправлялся в гости к друзьям в Лондоне. Я доходил до нужной улицы и приближался к дому. Но дальше подъезда не шел. Чтобы открыть дверь, я должен был бы снять с правой руки перчатку, и я знал, что мои пальцы примерзли бы к металлической ручке. Страх перед болью от сдираемой кожи был настолько велик, что я обычно просыпался.
При каждой возможности мы производили определения широты. Но здесь явления не подчиняются правилам. Цитирую свой дневник:
19 марта, четверг. Скотт. День ясный, с небольшим встречным ветром. От подъема до выступления у нас прошло 5 часов 20 минут. (После длительной остановки всегда требуется больше времени, а мороз также способствует задержкам.) Мы двигались 80 минут, затем остановились для наблюдений. Часы у нас сильно врали, и оказалось очень удачно, что мы рано остановились. Мартин орудовал с теодолитом (К. записывал), а я - с секстантом. Мартину стоило большого труда отрегулировать прибор, а секстант сразу обледеневал, и производить отсчет было невозможно. Поэтому я проследил за солнцем до его наивысшей точки и затем спрятал прибор (чтобы он оттаял в палатке, и я смог сделать отсчет показаний).
21 марта, суббота. По-прежнему ветер и по-прежнему холодно, двигаться совершенно невозможно. Досадно, но будем надеяться, что это последний ураган. (Эскимосы говорили нам, что должен быть последний бешеный ураган, и мы каждый принимали за последний.) В дороге мы питались неполными рационами, и лакомства припрятали до С. Л. Щ. Заструги огромные. Нарты Мартина совершенно засыпаны, торчит только кусочек дерева.
22 марта, воскресенье. Наконец-то хороший день. Мы снялись со стоянки в 9 и двигаемся быстро, но нарты, в особенности мои, продолжают опрокидываться, что сильно задерживает нас. Заструги поистине ужасные, и весь день дорога почти такая же. Мы шли по румбу 27°, что должно привести нас на широту С. Л. Щ. километров за 25 к востоку от нее. Азимут заструг был 7°. Одна из моих лыж, привязанная поверх груза, сломалась.
23 марта, понедельник. Сегодняшний день принес нам почти одни разочарования. Мы надеялись увидеть самолет и увидеть флаги, однако ни та ни другая надежда не осуществилась. Утро было ясное и безветренное, но с моря быстро надвинулись тучи, и ко времени второго завтрака пошел небольшой снег. Заструги не такие ужасные, но при плохом освещении мы не могли различить, куда двигаемся, и очень часто попадали в беду. Когда мы остановились на ночлег, при температуре в -30° нам казалось, что тепло.
24 марта, вторник. Проснулись после теплой ночи и увидели, что снега выпало только несколько сантиметров; поэтому мы были полны надежд на успешный переход. Ночевавшие в другой палатке чувствовали себя довольно плохо, так как угорели от примуса.
От подъема до выхода в путь прошло почти шесть часов, и за это время начало дуть. Мы пытались двигаться, но поземка оказалась очень сильной, и на расстоянии 50 шагов я не видел остальных нарт, а потому решил, что это небезопасно. Итак, мы с трудом снова разбили палатки. Как только начался ветер, стало очень холодно, но вообще последние сутки было изумительно тепло.
На днях К. проткнул ножом тарелку; я отдал ему свою, так как ел из котелка. Мартин решил выбросить дырявую тарелку, но вместо нее выбросил хорошую.
25 марта, среда. Утром все еще сильный ветер и поземка, но погода улучшилась; в 12.30 мы пустились в путь и двигались хорошо. День был прекрасный, хотя и холодный. По-моему, мы заслуживаем того, чтобы хоть на время установилась хорошая погода.
26 марта, четверг. Сделали 5 километров, затем на месте приближенно вычислил широту, и оказалось, что мы находимся в 10 километрах южнее широты С. Л. Щ. Итак, мы прошли десять километров и разбили лагерь. Теперь мы точно обработали результаты наблюдений, и они почти совпали, разойдясь всего на полтора километра. Судя по карте, мы должны находиться в 25-40 километрах от станции [к востоку], в зависимости от того, отклонились ли мы от курса к востоку или к западу. Я склонен думать, что наш курс был правильный и ошибка не превышает полутора километров, так что мы находимся от станции в 28 километрах.
Сегодня ночью я снова в палатке с Квинтином.
Рили. Прекрасный теплый день. Я ни за что не согласился бы променять его на конторку в каком-нибудь учреждении.
* * *
(Ниже приводятся записи из дневника, сделанные Курто за тот же период.)
1 марта, воскресенье. Курто. Питеру [его брату] исполнился 21 год. Жаль, что мне нечего выпить за его здоровье. Не забыть сделать ему подарок, когда вернусь. Последние дни прекрасная солнечная погода, хотя по-прежнему холодный северо-западный ветер. Все же, слава богу, удалось добыть два засыпанных ящика с рационами, так что теперь продовольствия хватит до конца апреля, а могу растянуть и до конца мая. Вот уже двенадцать недель, как я здесь один, и свыше четырех месяцев с тех пор, как покинул Базовый лагерь. Хотелось, чтобы хорошая погода удержалась. Я вполне доволен судьбой, если не считать надоевшей необходимости каждые три часа проползать сквозь туннель. Сменная партия, наверное, вышла в течение минувшей недели прекрасной погоды, и в этом случае при сносной погоде и удаче она может быть здесь к концу месяца. Недурно, конечно, было бы поесть свежего мяса и овощей; удивительно, впрочем, как хорошо можно просуществовать на рационе из консервов. Чего бы я ни дал за миску зеленого горошка, молодой картошки и брюссельской капусты! Если бы я был дома, то, вероятно, обдумывал бы план плавания с У. вдоль западного берега.
3 марта, вторник. Погода все еще довольно хорошая, хотя появляются признаки перелома. Надеюсь, сменная партия находится в пути. Керосину осталось очень мало, и половину дня сижу или лежу в темноте. Уже давно отказался также от чая по утрам и пью холодную воду, а теперь вечером обхожусь без горячего ужин. Единственной горячей пищей является утренняя овсянка, а для нее нет соли. Впрочем, на такой высоте и без физической работы голода, к счастью, не испытываешь.
Почему забираются а такие места? Приводилось много причин. В старину думали, что движущей силой была погоня за сокровищами, но сокровища исчезли, а люди продолжают странствовать по свету. Затем говорили о жажде приключений. Путешествие на нартах или сидение на Ледниковом щите очень мало похожи на приключение. Может быть, любознательность? Желание снять покров тайны с неведомых явлений природы в самых заброшенных местах? Возможно, но дело не только в этом. Почему мы покидаем всех, кого любим, всех добрых друзей, отказываемся от всех материальных благ, всех духовных благ для того, чтобы приобрести немного теоретических познаний относительно нашей забавной старушки Земли? Чего мы достигаем? Может быть, убегая от мира, мы в сущности морально себя хороним? Может быть, мы просто гнием, подобно растению, выброшенному за садовую ограду, или же, напротив, духовно освобождаясь от влияния друзей и лишая себя наслаждений плоти, приближаемся к реальности, яснее видим за ней Великую Цель? Как ничтожны все мирские заботы для человека, находящегося в условиях, подобных здешним; какими грандиозными и жуткими представляются здесь явления, от которых сердце сжимается страхом, силы, которые вращают Вселенную в пространстве.
Оставив позади преходящие надежды и страхи жалкого человечества, не приближаемся ли мы, быть может, к тому, что пребывает постоянно, к извечным силам?
7 марта, суббота. Три месяца (13 недель), как я здесь один и восемь месяцев с отъезда из дому. Учитывая все обстоятельства, время прошло сравнительно быстро, хотя я не возражал бы против перемены обстановки. Я считаю, что смена, если только ничего не случилось, должна прибыть между 15-м и концом месяца. Если она не явится до конца месяца, я погружусь в темноту и буду есть только холодную пищу. Погода снова переменилась. Последние сутки дул юго-восточный ураган. Снежный дом опять засыпало. Надо попытаться при первой возможности расчистить туннель.