Страница 15 из 43
25 ноября, вторник (флаг 143). Курто. Весь день лежали. Ветер, сильный с утра, после полудня превратился в ураган.
Уэйджер. Временами мне определенно кажется, будто мешок, на котором я сижу, движется. Но это либо результат внезапных перемещений воздуха в палатке то в одну, то в другую сторону, либо иллюзия. Фредди накормил собак и сообщил, что мороз 32°. Открыв дверь, чтобы передать ему Шекспира и керосин, а взамен получить свечу, "Похищенного"51 и папиросы, я увидел перед собой сплошную завесу снега. В палатке было неуютно. Мерз нос, со стен сыпался иней и белой пеленой лежал повсюду. Пища в свободные от работы дни кажется несколько приевшейся, хотя в пути мы находим ее вполне сносной.
Размышлял о геологических проблемах и обдумывал - теперь, когда нарты почти сломаны и дорога по льду внутри страны такая плохая - возможные в дальнейшем маршруты. Хотелось бы мне знать, каковы планы Джино.
Начал "Похищенного".
26 ноября, среда (флаг 143). Чепмен. Лежу. Прочел "Цимбелина"52, затем начал "Сагу о Форсайтах". Нарты разваливаются на части; что можно предпринять? Весь вечер собаки бродят вокруг палатки.
Уэйджер. Ночью по-настоящему сильный ветер. Утром он стал затихать и сейчас мертвый штиль, с наступлением которого прекратилось беспрестанное хлопанье и в палатке стало значительно теплее.
В час дня я вышел покормить собак. Небо было ясное, но ветер еще достаточно сильный и нес небольшую поземку. Все щенки Тисе погибли.
27 ноября, четверг (флаг 153). Уэйджер. Когда в 8 ч. утра мы вышли из палаток, падал легкий снег и ветер почти стих. Встали поздно из-за темноты. Казалось очень тепло, отчасти потому, что не было ветра; t сравнительно высокая, -20°. Нам всем пришлось заняться починкой нарт, и мы пустились в путь только в 11.15. Невозможно было различить, куда мы двигались, хотя флаги часто бывали видны за 800 метров. Слой сухого мелкого снега толщиной в 5-8 сантиметров покрывал все. Так как не было теней и большей частью стоял туман или шел снег, у нас обычно создавалось такое впечатление, словно мы двигались среди сплошной ваты. Нарты частенько переворачивались, но в общем дорога оказалась хорошая. Стало теплей, и поэтому мы чувствовали себя бодрее и не так, думается мне, страдали от одышки. Отмороженный палец ноги у Фредди в общем хуже, но его промежность и он сам лучше. Удалось сделать 7 километров.
У каждой из моих собак свой собственный определенный характер, который я постепенно узнаю. Аугут, вожак, мелковат, нажимает изо всех сил и довольно умен. Коко (вероятно, это значит Белый) стар и в настоящее время довольно жалок, потому что его упряжь плохо прилажена и не подогнана, и в результате у него образовались раны. И все же он старательно тянет, а если упряжь натирает особенно больно, оборачивается и жалобно смотрит на меня. Остальные собаки обычно относятся к нему очень доброжелательно и лижут его раны. Бруно фактически из другой упряжки, к которой принадлежит и Снепс. Бруно, по-моему, стар и себе на уме. Он сторонится других собак и держится в сущности неприветливо как в Базовом лагере, так и здесь. Но в Базовом лагере он постоянно ожидает, что люди будут с ним возиться. Он тянет вполне хорошо, не худеет. У Сукулука - желтой масти и все еще довольно жирного не хватает выдержки, и он несколько изнежен. Он красивый и весьма легко принимается скулить. Я считал его очень глупым, неспособным понять значение "илли" и "йюк" ("направо" и "налево"), однако теперь он становится лучше. Кернек (Черный), по-видимому, еще в хорошей форме, бодр, постоянно возбужден и вначале полон энергии. Но иногда он перестает тянуть, в особенности если ему удается, как бы в оправдание, переступить ногой постромки другой собаки. Кроме этих, имеются еще две собаки из Ангмагсалика. Капек ссорится со всеми остальными и быстро становится вожаком. Он большой и здоровый (или кажется таким, так как остальные только что возвратились из маршрута) и абсолютно бесстрашен. Он тянет хорошо, подчас очень хорошо. Салик, прозванный Лемоном Ангел (впрочем, когда ему приходится тащить нарты, это прозвище не всегда к нему подходит), ведет себя хуже, чем в Базовом лагере. Там он постоянно носился с Капеком; между тем как Капек упорно не желал приближаться к нам, Салик подходили даже отправлялся со мной на прогулку. Он тянет довольно хорошо, но далеко не так силен, как Капек, и вообще менее энергичен. Здесь он обычно ведет себя спокойно.
Фредди, думается мне, изрядно устал от этого пути. Ведь он только что вернулся из предыдущего маршрута. Впрочем, кажется, мы все в таком же состоянии.
28 ноября, пятница. Уэйджер. Ночь из-за теплой, безветренной погоды провел плохо. Спальный мешок и одежда были мокрые. Собаки всю ночь не желали угомониться. Некоторые негодные твари подходили к палатке и принимались рвать ее зубами; я их прогонял. В 12 часов проснулся и услышал, что они опять рвут палатку; пришлось встать и открыть дверь, но виновница успела убежать. Я замерз, проведя на воздухе десять минут, но так и не мог решить, какая это была собака. Окоченевший и мокрый, я долго не мог заснуть. Затем меня снова разбудили звуки разрываемого брезента - какая-то собака торжествующе рвала в клочья заваленную снегом полу палатки. Необходимо было прекратить подобную порчу, и я снова выглянул. Капек стоял поблизости, и я подумал, что то была его работа. Я опять долго не мог заснуть, и когда меня разбудили в 6 ч. утра, чувствовал себя не в своей тарелке.
Снег и небольшой ветер. За ночь выпало, вероятно, 5-8 сантиметров. Я отметил, что снег состоял из отдельных кристаллов, имевших очень красивую звездообразную форму во всех трех измерениях. Впрочем, примерно пятая часть снежинок имела звездообразную форму только в двух измерениях. Очень тепло, -16°, из-за тумана и снега видимость плохая.
Я и Фредди побили Капека, а затем Кернека, которого я подозревал в том, что накануне в сумерках он съел постромки от моих саней. Это оказалось очень утомительным, и после расправы мне пришлось на минутку присесть. Думаю, что Кернек не был виноват, а до моих постромок добралась Тисе (сука из упряжки Курто) и принялась их грызть. В темноте ее легко спутать с Кернеком.
Мы находимся теперь в 60 километрах от станции "Ледниковый щит" - не дальше, чем от Хебден-Бриджа до Арнклиффа53. Хотя это совершенно нелепо, я всегда, думая о расстояниях, представляю себе арнклиффские прогулки.
29 ноября, суббота (флаг 169). Курто. Всю ночь дул сильный северо-восточный ветер. Днем он перешел в западо-северо-западный. К вечеру - сильный с колючей поземкой. Провели ужасный день, двигаясь по глубокому снегу, местами выше колен. Сделали 6,5 километра. Собаки едва тащили нарты.
Чепмен. Прошлой ночью собаки разорвали вещевой мешок и, утащив бинокль, съели кожаный футляр.
30 ноября, воскресенье. Курто. Погода тихая и большей частью пасмурная, изредка со снежными шквалами с северо-запада. День выдался удачный, и мы побили все рекорды. Рано утром густой туман с холодным ветром и поземкой. Поэтому не могли различить флагов. Увязав нарты, мы разошлись в разные стороны к в конце концов отыскали флаг на расстоянии каких-нибудь четырехсот метров. Тронулись в путь в 11 часов при прояснявшемся небе и улучшавшейся видимости. В полдень на мгновение показалось солнце с двумя столбами радуги под углом примерно в 15° от него; появление радуги объясняется, вероятно, легкой поземкой. Солнце поднимается теперь над горизонтом всего на час или два и стоит, конечно, так низко, что не дает никакого тепла. Все же видеть его приятно. Двигались быстро и впервые со времени выхода из Базового лагеря бoльшую часть времени могли сидеть на нартах. Так как светила луна, мы продолжали путь и после захода солнца. Стали лагерем около 7 ч. веч., пройдя 20 километров. Отпраздновали полными рационами. Если бы такая погода продержалась еще дня два, мы добрались бы до места".
Глава 7
Д'АТ, БИНГХЕМ И ПОСЛЕДНИЕ НЕСКОЛЬКО КИЛОМЕТРОВ
30 ноября, когда Курто делал последнюю приведенную запись, истекло восемь недель с тех пор, как капитан авиации Д'Ат и лейтенант медицинской службы Бингхем остались одни на станции "Ледниковый щит". Они ожидали, что их сменят через пять недель, ибо партия Раймила немедленно по возвращении в Базовый лагерь должна была отправить к ним Лемона и Хемптона с радиопередатчиком. По летнему опыту пяти недель считалось вполне достаточно для пути в оба конца.