Страница 9 из 33
- А мне без разницы,- вставил слово Михайло, поигрывая любимой булавой, - кому голову проломить. Голова она одна, хоть у багатура, хоть у простого воина.
- Вот бы самого Батыя в плен захватить,- мечтательно закатив глаза, произнес Вьюн,- да вот веревки с собой не прихватил.
- Поговаривают, что Батый на Киев не пришел,- заметил Радок,- под Рязанью еле ушел. Теперь опасается сам на Русь идти.
- Тише там, говоруны!- прикрикнул воевода Яромир,- мы в засаде сидим.
Воины замолчали, прислушиваясь к шуму битвы.
- Что там?!- крикнул Яромир, дозорному.
- Наши побили все вражеские метальные орудия!- крикнул с дерева наблюдатель,- степняки пошли на штурм! Не остановить их ни как! Вот уже на стены полезли.
- Долго нам еще тут сидеть?- с раздражением в голосе спросил у воеводы Радок,- наши там бьются с темной силою, а мы тут в лесу хоронимся...
- Рано еще,- отрезал Яромир,- ударить надо наверняка...
- Монгольская конница строится на середине реки,- вновь раздался голос с дерева,- наступление готовят. Не сдюжить нашим. Ай!
Где то вдалеке громыхнуло так, что с деревьев посыпался снег. Дозорный, не удержавшись, рухнул вниз, но успел ухватиться за ветку.
- Что там!- загомонили дружинники.
- Не знаю други,- пролепетал ратник, сползая с дерева,- будто несколько молний ударило в конников. Даже лед под ними раскололся. Не иначе как господь наш помочь решил.
- Вот и пришел наш час!- закричал Яромир, вскакивая на коня,- послужим князю нашему Мстиславу! За Русь матушку! Вперед!
10 ноября 15 часов 01 минута Монгольский стан.
Сидя верхом, на своем скакуне, Мункэ наблюдал за ходом сражения. Информация Изяслава, оказалась недостоверной. У русичей оказалось много метательных орудий, и они обладали секретом негасимого огня. На глазах полководца, погибла вся его артиллерия. Но это не остановило его воинов. Штурм почти увенчался успехом. Бой уже шел на стенах. Нужно было только поддержать войска огнем. Мункэ приказал коннице Кайдана переправиться через реку и из луков поддержать штурм. Но не успели джахангиры достигнуть середины реки, как урусы применили доселе неизвестное оружие. Новые снаряды разбили лед, и его конница провалилась в реку. Не многим удалось либо вернуться, либо перебраться на другой берег. Над полем битвы висел смог от повсеместных пожаров. В этой мгле до Мункэ долетели смутные, но все более явственные звуки, которые нельзя не было ни с чем перепутать. Это был дробный глухой гул надвигающейся вражеской конницы. В этот монотонный гул то и дело вклинивался боевой клич, тысяч глоток.
Из леса в спину монгольским полчищам ударил русский засадный полк. На глазах Мункэ гибли сотники и тысячники. Во множестве падали на снег простые воины. На поле боя творилось, что-то невообразимое. Киевляне с храбрым упорством теснили монгольскую орду к реке. В тоже время ворота города распахнулись. Из Киева выходили ровные шеренги пеших ратников.
- Что происходит?!- закричал монгольский полководец, хватаясь за голову,- где Бури!
10 ноября 11 часов 40 минут -15 часов 45 минут 'Лысая гора'
Хану Мункэ необходимы были заложники. В пограничных землях практически не удалось взять пленников. Пограничные воины сражались насмерть и предпочитали умереть, чем сдаться в плен. А мирного населения в близких к дикому полю землях было мало. Узнав от Изяслава о том, что большая честь недееспособного населения Киева, в случаи опасности, скрывается в пещерах 'Лысой' горы, он приказал своему темнику Бури с пятью тысячами всадников пленить, спрятавшихся мирных жителей, а если не удастся, то всех уничтожить.
Лысая гора была расположена на юго-западе от Выдутичей на правом берегу реки Лыбедь, между верхней Теличкой и Багриновой горой. Старики говаривали, что еще до введения христианства на Руси, языческие жрецы жили в подземельях 'Лысой' горы, где еще остались древние языческие капища.
Со временем на гору пришли христианские монахи. Они создали под горой целый город, иссеченный множеством подземных ходов. Только избранные знали путь в этом лабиринте. Ходили слухи, что подземелья 'Лысой' горы ходами были соединены с Киевско-Печерской лаврой.
По узкой заснеженной тропе отряд Бури двигался в подъем. Копыта коней глубоко проваливались в снег. Если бы монгольский темник не знал точной дороги, его воины долго бы плутали по заснеженному полю. Лучи солнца мерцали между черными стволами деревьев, тени от которых превратились в длинные темные полосы. Неожиданно деревья закончились. Отряд выехал на мрачное заснеженное поле. С четырех сторон света стояли деревянные ворота. Перед каждым, путников встречал резной деревянный идол хранитель. Внутри огражденного воротами периметра на монгольских воинов взирали огромные глаза. Это глядел идол Перуна,- грозного языческого божества язычников. У статуи имелось четыре лица, смотрящие на все стороны света. Их деревянные поверхности были покрыты знаками и узорами. Рядом с идолом возвышался украшенный орнаментом каменный алтарь. Много лет прошло после истребления язычества, но на алтаре до сих пор сохранились бурые пятна и подтеки кровавых жертвоприношений.
Бури придержал коня, прислушиваясь к тревожной тишине. Преодолев суеверный страх, он махнул рукой. Воины не спеша двинулись дальше за своим предводителем по заснеженному склону.
Слева от них поднимались массивные валы, а между ними, белой дугой зиял заснеженный овраг. Далее их путь лежал с внутренней стороны вала. Тишину только скрип седел, хрип коней и шум ветра в кронах деревьев. Как то внезапно впереди появился черный провал туннеля, уходящего вглубь земляного вала. Перед входом в пещеру стояли трое стражников, вооруженные луками. Увидев приближающихся степняков, они подняли луки, выпустили по одной стреле и скрылись в подземелье.
Рассредоточившись полукругом, кипчаки рассматривали с безопасного расстояния огромный, не менее трех метров в диаметре, вход в подземелье. Обороняться русичи тут могли долгое время малыми силами. Но видя, как неумело стражники пользовались луками, Бури понял, что среди беженцев нет воинов. Вокруг стояла тишина. Русичи не предпринимали никаких действий.