Закат Империи

  - Повелитель решил помиловать тебя,- наконец произнес он, брезгливо вытирая сапог об кучу валяющегося в углу тряпья, после того как наступил в желтую лужу, оставшуюся после унесенного пленника.

  Энабиш равнодушно смотрел на стоящего перед ним вельможу. Лишь кривая усмешка, говорила о том, что он рад такому исходу.

  - Я, так понимая, что и мне, придется сделать что-то для него?

  - Верно,- кивнул Багаманди,- Жестокий ворог вторгся в наши земли. Инородцы жгут наши города, грабит правоверных, насилует женщин. Ты должен поклясться повелителю верой и правдой служить ему. Твои люди помогут нам победить врага.

  - Мне не страшны пытки. Я не боюсь смерти,- твердым голосом произнес Энабиш,- и мне плевать на правоверных. Но инородцы забирают себя добычу, которая могла бы стать моей. За нее я готов драться хоть с самим шайтаном. Если Шибан отдаст мне всю добычу, что мои люди завоюют, то я готов ему служить.

  - Я думаю, что повелитель согласиться...,- немного подумав, сказал Багаманди,- чрез некоторое время тебя и твоих людей, что еще остались целы, отпустят. Ступайте и соберите остальных. Через три дня ты должен прибыть к месту сбора. И гляди, не обмани... Иначе твоя смерть не будет легкой.

  Глава 18. Новые подданные.

  Незадолго до полудня, Гордеев услышал множество голосов, раздававшихся с площади перед теремом, ранее принадлежащим мурзе Тайбуга Аскеру. Воевода отложил перо и грамоту, которую намеревался отправить Великому князю Владимирскому, и поспешил узнать причину шума.

  Он вышел в коридор, тут же чуть не столкнувшись с юной служанкой, спешившей к нему в кабинет с подносом в руках. От неожиданности девушка отшатнулась, выронив свою ношу. Кувшин, кубок, наполненный вином и блюдо с холодными закусками, покатились по полу, оставляя на ковровой дорожке мокрые следы. Служанка, до недавнего времени бывшая рабыней мурзы, побледнела от страха. Упав на колени, она обхватила руками ноги Гордеева, прижавшись губами к его сапогам.

  - Прости глупую рабыню, господин!- взмолилась девушка, заливаясь слезами,- не наказывай меня за ужасную провинность!

  Дмитрий замер. Он и не думал, что что-нибудь может привести его замешательство. Воевода не сразу нашелся, что сказать.

  - Успокойся милая,- наконец произнес Гордеев как можно ласковее. Он поднял плачущую девушку, положил руки на ее вздрагивающие плечи,- разве тебе не сказали, что отныне в царстве Сибирском больше не будет рабства?- Дмитрий приподнял за подбородок голову девушки. Заглянул в большие серые глаза. Достав из кармана платок, воеводы вытер скатывающиеся по щекам слезы.

  Первым его распоряжением был указ об упразднении рабства. Со всех невольников были сняты ошейники и кандалы. Их всех переодели в добротную теплую одежду и выдали деньги на обустройство. Гордеев строго настрого велел не причинять бывшим рабам вреда, но не препятствовал возникновению близких отношений. В дальние земли он отобрал тех ратников, что еще не успели обзавестись семьями. Расчет был простым: воины не будут горевать об оставленных родных, а пускали корни в новой родине. Многие дружинники уже обзавелись семьями. Некоторые даже смогли покорить сердца самых красивых одалисок из гарема бывшего хозяина города. Игумен Варфаламей с удовольствием венчал возлюбленных, расширяя свою паству.

  - Да, господин,- совсем по-детски шмыгнула носом служанка,- мне еще трудно привыкнуть к новым порядкам. Старый хозяин за подобный проступок, велел бы отдать меня на поругание своим нукерам...

  - Запомни,- Гордеев отдал девушке свой платок,- теперь ты свободна, и можешь распоряжаться своей судьбой.

  - И замуж могу выйти?- ее серые глаза раскрылись в надежде. Слезы моментально высохли.

  Дмитрий усмехнулся. Пусть хоть потоп, а женщине лишь бы одно, замуж выскочить.

  - Сколько же тебе лет?- спросил воевода, с подозрением рассматривая хрупкую, но уже вполне оформившуюся, фигуру.

  - Пятнадцать стукнуло,- опустила взгляд девушка.

  - А жених-то хоть иметься?

  - А как же!- воскликнула полностью успокоившаяся служанка,- чем я хуже других?! Зовут его Бояр, он у бывшего хозяина на конюшне служил. И сейчас при ней состоит.

  - Вот и ладно,- кивнул Гордеев,- разберемся с ханским наместником и свадьбу сыграем. Родители-то у тебя есть?

  - Нет, господин, сирота я.

  - Тогда я сам буду у тебя посаженным отцом. Согласна?

  - Да, господин,- девушка схватила руку Дмитрия, и принялась осыпать ее поцелуями.

  - Довольно,- отдернул воевода руку,- прибери здесь и ступай по своим делам.

  Оставив неверующую своему счастью девушку наводить порядок, Гордеев проследовал к выходу.

  Возле крыльца, в окружении дружины, переминались с ноги на ногу полтора десятка мужиков. Все они были разного, но зрелого возраста. Отличались друг от друга и ростом. Однако все имели светлые волосы, чуть вздернутые носы, широкие обветренные загорелые лица, которые украшала довольно жиденькая растительность. У некоторых были раскосые глаза, с небольшой складкой возле внутреннего угла глаза. Одеты они были по-разному. Старшие носили стеганные теплые халаты, шапки с лисьим мехом и олочи из равдуги. Те, что помоложе, были одеты в куртки из дубленой кожи, подпоясанные широкими ремнями, кожаные штаны и сапоги. У каждого сбоку крепились деревянные ножны, обшитые все той же кожей, из которых торчала рукоять короткого, широкого меча.

  - Что привело вас сюда, люди добрые?- задал вопрос Гордеев, продолжая разглядывать незваных гостей.

  - Меня зовут Ауд,- выступил вперед самый старый из посетителей,- со мной вожди угорских племен. Пришли мы, чтобы говорить с великим ханом урусов...

  - Ну что же,- кивнул Гордеев,- проходите. Гостям мы всегда рады. Только не хан я, а воевода...