Страница 3 из 10
Входной люк был открыт. Похоже, на этой планете Хортес ничего не боялся. Внутри все цело и невредимо. Исследовать было, по существу, нечего. Кроме бортового журнала. Раскрытый журнал лежал на пульте, густо исписанный мелким корявым почерком Мигеля Сантьяго Хортеса.
Хортес был блестящим пилотом, великолепным разведчиком и гениальным контактеро. Именно благодаря ему специалистов по контакту с внеземными формами жизни стали называть на испанский манер - контактеро. Таких, как Хортес контактеро первого класса, - на всей Земле насчитывалось еще только пятеро. Но при всем при этом ученым-исследователем Хортес был никудышным. Записи его в бортовых журналах являли собой нечто подобное шифрованным письмам, которые писали борцы за свободу в темные века прошлого.
Касьян вернулся в свой супербот, скинул противный скафандр и, оставшись в одних меховых трусах, завалился на лежак. Потом заказал автомату чашку кофе покрепче и горку своих любимых кукурузных хлопьев. Теперь можно приняться за Сантьяговы письмена.
После записи всех необходимых сведений о планете (в этом даже Хортес соблюдал порядок неукоснительно) посреди страницы было выведено жирным красным грифелем:
"Писсяус злобный - существо класса гуманоидов перепончатокрылых, отряда вампирообразных. Способно изменять свои размеры на три порядка величины. Ядовитая слюна. Сильно развитые органы обоняния. Господствующий вид на планете. Обнаружен и классифицирован майором звездной разведки, контактеро первого класса М. С. Хортесом".
Внизу была сноска: "Писсяус - слово, составленное по правилам санскритской и латинской грамматик и означающее зверя кровожадного, безжалостного и тупого". И в скобках помечено: "А на языке племени гудюк (Проксима Арбузной Косточки II) это слово означало бы "рука, играющая миром".
Далее следовали беспорядочные записи обычным черным карандашом, помеченные числами отнюдь не в хронологическом порядке, каковой порядок и пытался восстановить теперь Касьян Пролеткин. Умопомрачительные открытия, как видно, сыпались на Хортеса одно за другим.
"На планете нет других животных, - гласила одна из записей. - Писсяусы пьют кровь самой планеты. Сама планета - это один большой зверь".
"Писсяусы - части тела планеты", - лаконично сообщалось далее.
"Нет! Писсяусы - автономные организмы", - опровержение следовало тут же.
"Писсяусы не изменяют своих размеров, - кричала еще одна запись. - Просто есть три вида писсяусов: писсяусы-комары - вампиры с ядовитой слюной; писсяусы-ангелы - разведчики и стервятники; и писсяусы-гориллы - двух метров росту, покрытые шерстью и с маленькими крылышками, на которых они едва ли способны подняться в воздух".
"Писсяусы-комары проникают повсюду, - писал Хортес. - Сегодня вычищал их из складок скафандра, а вечером обнаружил между страниц бортжурнала".
От последнего слова тянулась стрелочка к обведенному кружком засохшему трупику писсяуса-комара, раздавленного и прилипшего к странице. Касьян рассмотрел его в сильную лупу. Зрелище было жутковатое. Писсяус оказался крошечным человечком с длинными когтистыми лапками, большими перепончатыми крыльями и страшненькой вытянутой мордочкой, а изо рта у него, как язык у повешенного, вываливалось длинное жало.
На другой странице значилась пометка: "Писсяусы-гориллы обступили корабль. Разогнал ультразвуком".
Были и такие открытия: "Писсяусы-ангелы слетаются на запах мочи и запах пота, чувствуя их в самых микроскопических дозах".
"Писсяусы-гориллы сбегаются на крики писсяусов-ангелов. Ангелы кружат над "Тореро".
"Ядовитая слюна писсяусов-комаров катастрофически ускоряет процессы выделения, что приводит к быстрому обезвоживанию организма".
За этим текстом тянулись длинные цепочки сложных химических реакций, а вся пересохшая страница покоробилась и пестрела разводами, она явно была в свое время подмочена.
"Ничего не боюсь! - заявила последняя исписанная страница бортжурнала. Создал противоядие".
Поиски противоядия, предпринятые Касьяном сразу после изучения бортжурнала, успеха не имели, зато уже по дороге из "Тореро" в "Кабану" Пролеткин подвергся нападению писсяусов-комаров. Напрягая зрение, он видел, как те стучат крылышками и лапками в прозрачный фотолит лицевой части скафандра. В переходном бункере Касьян провел тщательную дезинфекцию, переоделся и улегся на свой любимый лежак отдыхать. Каково же было его удивление, когда у себя на руке он обнаружил полудохлого, но еще шевелящегося писсяуса-комара, который неуклюже тыкался наугад своим хоботком. И Касьян так умилился, глядя на этого злобного и упорного в своей злобе комарика, что даже помог ему укусить себя, после чего комарик очень по-человечески рухнул ничком, уткнув мордочку в сложенные лапки и распластав перепонки крыльев. Касьян стряхнул писсяуса ногтем на пол и тут же ощутил неудержимое желание посетить бортовой санузел. "Вот оно как, оказывается!" - вслух произнес Касьян Пролеткин (его прошиб пот) и, шарахнув ногой в дверь, вылетел в кольцевой коридор корабля.
Утром следующего дня Касьяну довелось наблюдать через иллюминаторы "Кабану" леденящую душу картину. Огромная туча комариков, покружив над телом планеты, налипла на нее черным, перекатывающимся волнами пятном, и вдруг из середины тучи ударил фонтан зеленоватой жидкости, писсяусы-комары брызнули во все стороны, спасаясь от падающих струй, а фонтан вскоре утих, и над большой круглой лужей появилась стая писсяусов-ангелов - маленьких крылатых человечков ростом с новорожденного младенца. Ангелы пикировали к луже, порхали над ней, так что поверхность подернулась рябью, но не садились, а вновь взлетали и кричали противными голосами. И тогда отовсюду, делая гигантские скачки на своих мохнатых лапах, сбежались писсяусы-гориллы. С торжествующим ревом они кинулись к луже и, начиная от того места, где был фонтан, принялись хватать зубами и лапами и отрывать целые клочья от тела планеты, и зеленая лужа окрасилась кровью, то есть какой-то красной жидкостью, очень похожей на кровь, и рваные куски плоти летели во все стороны. Из лужи, теперь уже не зеленой, потекли красные ручьи, и вновь прибывшие писсяусы-гориллы припадали к этим ручьям, а писсяусы-ангелы хватали на лету вырывавшиеся из лап горилл ошметки и тоже пили из алых ручьев, растекавшихся звездой по телу Хортеситы.