Погибель королей

В центре комнаты на шкуре ягуара стоял большой стол. Три его ножки были сделаны в виде воронов, которые пытаются взлететь; воронов удерживали обвившиеся вокруг них питоны. Стол был накрыт стеклом. На нем лежал шелковый кошелек с чем-то прямоугольным внутри, зеркало из черного обсидиана и плоская кожаная тарелка, которую используют при игре в кости. У стола напротив друг друга стояли два стула. Кроме них в комнате не было ни одного предмета, на котором можно сидеть, – ни кресел, ни дивана, ни кровати. Эта комната явно не предназначалась для романтических свиданий.

Морея хотела расспросить Кирина об этой комнате – для чего она и почему так выглядит. Но бросив лишь один взгляд на него, она решила, что вопросы могут подождать.

Кирин подошел к шкафчику и достал оттуда глиняный кувшин и две чашки. Поставив их на стол, он сел и закрыл лицо руками. Морея заметила, что он дрожит.

– Кирин? – Она улыбнулась ему. – Хочешь меня? Если от этого тебе станет лучше, я с радостью…

– Нет! – Кирин поднял голову. – Нет, пожалуйста. Я не… Я не могу…

Морея нахмурилась. Ей хотелось обидеться на то, что ее отвергли, но она видела, что он стыдится самого себя. Он все еще дрожал, а его глаза были влажными; казалось, еще немного, и он заплачет. Все эти признаки были хорошо ей знакомы.

Морея налила ему вина в чашку, а из второй выпила сама.

– У тебя есть с кем поговорить о том, что произошло?

– Ола… но я не могу ей рассказать. Она не поймет…

– Возможно, она поймет. Но она тебе как мать, а в данном случае нужен друг, а не родитель.

Кирин скорчил гримасу и глотнул вина из чашки.

– Друзей у меня нет. Ну, то есть я думал, что есть, но оказалось, что все они – друзья Хариса. Мы больше не общаемся.

– Тебе нужно с кем-то поговорить. Если ничего не сделать с этой болью, она превратится в гнойник в твоей душе. И если пройдет побольше времени, ты начнешь убеждать себя, что сам во всем виноват, что ты заслужил это…

Он уставился на нее. Его глаза расширились от страха.

– А что, если это в самом деле моя вина? О боги, почему я такой недоумок? Почему я надеялся обогнать демона? Я – главный тупица в мире. Эти волшебники снова призовут его, узнают, что он не убил меня, и отправят его обратно, чтобы он закончил работу. О, Таджа, помоги мне! А что, если в следующий раз он найдет меня здесь, в «Вуали»?

– Подожди. Я думала, что на чудовище ты наткнулся случайно?

– Нет, оно меня выслеживало. Демон искал меня, Морея, и он вернется, я это точно знаю.

– Тогда ты должен что-то предпринять, – ответила Морея, борясь со страхом. – Почему твой отец не хочет отпустить тебя к главнокомандующему?

– Не знаю. Это какой-то бред. Там был еще какой-то человек; он назвался другом моего отца, но, когда я очнулся, он уже ушел. Может быть… – Кирин нахмурился. – Наверное, мысль о том, что раньше они дружили, не слишком много значит для него. Мы с Харисом раньше тоже были друзьями, и смотри, что из этого вышло.

– Как его звали?

На лице Кирина появилось беспомощное выражение.

– Он не сказал. И ты же слышала моего папу. Он утверждает, что ни одного из его знакомых там не было.

– Но все равно. Если генерал сражался с тем демоном, значит, он понимает, насколько он опасен, верно? Я слышала про главнокомандующего. Мой прежний хозяин говорил, что род Миллигрестов служит империи почти со дня ее основания.

Кирин скорчил гримасу.

– Ксалторат – демон – знал его, Морея. Знал настолько хорошо, что даже шутил над ним во время боя. – Кирин содрогнулся. – Кажется, демон убил одну из дочерей Миллигреста.

– Тогда ты можешь быть уверен, что Миллигрест тебя не прогонит. Попроси главнокомандующего о помощи.

Кирин наклонил голову.

– Стражники – не те люди, к которым я готов бежать за помощью.

– Кирин, это не стражники, а солдаты. Армия. Она прекрасно понимает, какую опасность представляют демоны.

– Да, наверное… Об этом я не подумал.

– Хорошо, что у тебя есть я – человек, который может наставить тебя на путь истинный. – Морея рассмеялась, и Кирин тоже усмехнулся.

Но когда он посмотрел на нее, его глаза затуманились. Он вздрогнул и отвернулся.

– Ты ни в чем не виноват, – сказала Морея. – Виноваты волшебники, которые призвали эту тварь. Виноват этот демон. Ты ничего не сделал… – Она увидела, что он собирается возразить, и подняла руку. – Ты не заслужил этого.

Кирин протянул дрожащую руку к чашке с вином.

– Ты говоришь так, словно этот демон меня изнасиловал.

Морея моргнула.

– А разве это не так? Я предполагала…

Кирин отшатнулся и едва не выронил чашку. Он неловко поставил ее на стол, обхватил колени руками и задрожал.

Морея протянула к нему руку.

– Не трогай меня, – сказал он приглушенным голосом. – Пожалуйста, не надо. Это опасно.

– Я не причиню тебе вреда.

Он посмотрел на нее. Его глаза блестели от слез.

– Морея, я не сказал, что опасность грозит мне.

Она удивленно откинулась на спинку стула.

– Расскажи мне… – сказала она после долгой паузы. – Расскажи, что произошло.

– Он… – Кирин вздохнул, потер глаза и начал заново: – Он вкладывал мне мысли в голову – ужасные мысли, воспоминания. Некоторые из них – мои, но искаженные, другие – чужие. Мне никто не причинил вреда. Нет, вред причинял я – людям, которых я знаю, и тем, кого никогда не встречал. Я убивал их, делал с ними страшные вещи, и мне это нравилось. – Кирин охрип от ужаса. – Эти мысли все еще в моей голове. Эти воспоминания сохранились. Я не могу… Я не доверяю себе.

– Нет, – возразила Морея. – Нет, это ложь. Он обманывал тебя. Это не ты. Ты хороший. Тебе бы никогда это не понравилось.

Он рассмеялся, но его смех был похож на рыдания.

– Морея, ты знаешь меня всего несколько недель, и до сегодняшнего дня мы даже словом не перебросились. Неужели ты забыла, что произошло? Тебе кажется, что я не могу быть злым или мелочным?

Она отвела взгляд.

– А что, если это не уловка? Что, если это мои собственные мысли и я действительно обожаю мучить людей? Что, если он показал мне, какой я на самом деле?

– Нет! – запротестовала Морея. – Такой человек не запретил бы мне прикасаться к себе, чтобы позаботиться о моей безопасности. Я знала злых людей. Я знала людей, которые больше всего на свете любили слушать вопли своих жертв. Они не испытывают чувства вины, их не мучает мысль о том, хорошие ли они люди. Демон не пытался показать тебе твой истинный облик, а хотел навредить тебе – и выбрал отличный способ нанести тебе рану, которая еще долго не заживет.

Кирин неловко улыбнулся.

– Я буду молить богов о том, чтобы ты оказалась права.

Морея посмотрела на него поверх чашки с вином.

– Значит, он показал, как ты творишь нечто ужасное с незнакомыми людьми?

Он кивнул.

– Да. Но там была одна девушка… – Он нахмурился и умолк.

– О, прости.

– Это не то, о чем ты думаешь. – Кирин покачал головой. – Скорее всего, она не существует в нашем мире. Она выглядела так странно… Думаю, она не человек.

– Какой она была?

– Волосы у нее были либо черные, либо цвета крови – в зависимости от того, откуда на них смотреть… – ответил Кирин, когда повисло неловкое молчание. – И они шли одной полосой – от лба к шее. В ее глазах сверкал красно-оранжевый огонь. И у нее была странная кожа. Тело обычное, но руки и ноги черные, словно она в чулках и перчатках.

Пока Кирин описывал эту призрачную девушку, с ним произошла странная перемена; он устремил взгляд куда-то вдаль и немного расслабился. Страх, который заставлял его дрожать, немного отступил. Сам Кирин, похоже, этого не заметил.

Морея нахмурилась. Что сделал этот демон с бедным мальчиком?

– Такие волосы бывают у девушек из Джората, – сказала Морея. – Мой прежний хозяин однажды купил рабыню оттуда. Все убеждали его, что этого делать не стоит, что джоратцы – плохие рабы. Представили древних кланов, те, кто ведет свою родословную от джоратского бога-короля, они вообще уже не люди. В них есть что-то дикое; их не переделать, и сломить их невозможно[37].

37

Джоратцы, и в особенности их благословенная богами аристократия, выжили в основном за счет того, что они, как народ, были созданы для того, чтобы служить кентаврам, которые правили их страной. Когда в их страну вторглись армии Куура, джоратцы с готовностью перешли на сторону империи и свергли бога-короля Коршала. Джоратцы быстро предложили своих сыновей и дочерей куурским солдатам, которые получили земельные наделы в новой провинции. Так появилось новое поколение джоратцев. Джоратцы с подозрением относятся к магии, с помощью которой они были порабощены, и к чужакам.