Страница 2 из 4
Я родилась в румынском городе Клуж, столице Трансильвании, а родители развелись, когда мне было всего пять лет. По иронии судьбы, именно папа нашел маме работу в журнальном киоске в центре университетского городка, неподалеку от одного из самых потрясающих ботанических садов в мире. Вот этот прекрасный исторический город, а не легенда о Дракуле, был той Трансильванией, что я знала ребенком.
Работа в киоске маме нравилась, и она отлично справлялась. Она уже не только продавала сигареты, сигары, газеты и журналы, но и проводила инвентаризацию и старалась, чтобы товары всегда были, а люди получали все необходимое – а это в условиях коммунистической диктатуры было непростым делом.
Маленькой девочкой я приходила к ней в киоск после школы. Я была робким ребенком, изо всех сил старалась избегать покупателей, делала там домашнюю работу и ужинала с мамой в окружении печатных страниц. Иногда она разрешала мне сворачивать табак или складывать для нее газеты.
Никогда не забуду тот день, когда продала в киоске свой первый журнал. Незнакомец улыбнулся, подойдя к окошку, и спросил, есть ли еженедельник. Мама в тот момент проводила учет и не могла обслужить покупателя.
Сердце замерло в груди, когда я поняла, что сама должна провести эту операцию. Повторюсь, я была очень робким ребенком. Чтобы стать общительной, дружелюбной, уверенной в себе, мне понадобились годы, и в те времена я, несомненно, была не такой. Люди пугали меня – особенно те, кого я не знала. Я провела бо́льшую часть детства в изоляции или в окружении нескольких членов семьи и друзей, и чужаки часто вызывали у меня страх. Когда мужчина попросил у меня журнал, я сглотнула, дотянулась до стопки на полке позади себя и протянула ему экземпляр, не говоря ни слова.
Он снова улыбнулся:
– Сколько тебе лет?
– Восемь, – ответила я, тут же потупившись и стараясь, чтобы мое беспокойство не было столь очевидным.
– Ты кажешься очень милой и умной девочкой, – ответил джентльмен. – Меня зовут Смутку. А тебя?
– Ана, – прошептала я.
Он взял журнал, заплатил за него, а потом засунул руку в карман пальто и протянул мне несколько шоколадных конфет в обертках. «Они из России, – сказал он, – уверен, тебе понравится». К тому моменту мама уже вернулась в киоск, и Смутку представился ей, прежде чем идти дальше.
Всего один добрый жест показал мне, каково это, когда тебя благодарит совершенно незнакомый человек. И это было той искрой, что изменила мою жизнь. В этот момент я решила, что когда-нибудь у меня будет собственное дело и, возможно, я даже буду управлять журналом наподобие того, что продала ему. Одной-единственной фразой Смутку запустил мысленное путешествие от робкой, неуклюжей девочки до процветающего предпринимателя.
Он, даже не зная того, стал моим первым сторонником в мире бизнеса. С того дня мистер Смутку приходил к нам раз в неделю. Я и сейчас помню его улыбающееся лицо. Мы стали друзьями, он рассказывал о своей семье – о детях в России, о том, как сложно ему работать в другой стране и лишь изредка видеться с ними. Я сочувствовала ему, ведь сама с трудом могла представить, каково это – быть в разлуке с родителями.
Спустя четыре десятилетия, в 2006 году, все еще помня о той случайной встрече, я наконец основала собственный журнал – E-Play Magazine.
Буква «E» отсылает к «электронике» – символу современного высокотехнологичного мира, не существовавшего в 1958 году. А слово «play», «игра», говорит о легкости, о поддержании духа с помощью журнальных статей. Это напоминает мне лично не только тот день в киоске, когда я продала первый журнал, но и о том, что теперь я научилась играть.
Уже тогда, в Румынии, восьми лет от роду, я думала и поступала как взрослая. Если точнее, не помню, чтобы у меня были беззаботные игривые мысли примерно с пятилетнего возраста – кроме нескольких летних недель на курорте Борсек, куда мы ездили каждый год с тех пор, как мне исполнилось шесть, и пока не покинули Румынию. Но однажды летом произошло событие, изменившее мою жизнь. Позвольте рассказать эту историю целиком.
Борсек – приятный курортный город, полный огромных старых сосен; люди приезжают туда за целебными минеральными водами и отдыхом. В этом горном городке есть продуктовые лавочки, кафе, кинотеатр и множество маленьких гостиниц, а также впечатляющие ледяные пещеры.
Мама обычно бронировала недорогой номер с завтраком, и мы вдвоем предавались простым удовольствиям: гуляли по городу, брали длинные бутыли, чтобы наполнить их разными минеральными водами, заходили в пещеры, отправлялись в пешие походы, ели свежую выпечку, смотрели кино и встречали других посетителей со всей Европы.
Я, единственный ребенок, чувствовала в Борсеке единство со своей одинокой матерью, и мой мир был полон – и закрыт для остальных.
А потом мама встретила Сэмюэля Глюка, преподавателя высшей школы, глубоко верующего человека, любившего детей и свою работу. У господина Глюка не было семьи.
Когда мы познакомились, мне было почти восемь. Поначалу я не возражала против того, чтобы он сопровождал нас на прогулках, – и мне определенно нравились пирожные, что он нам покупал. Он всегда пытался вовлечь меня в разговор, но я была робка и отвечала односложно.
На следующий год он снова присоединился к нам. Теперь я была не слишком довольна, поскольку это означало, что мне достанется меньше времени наедине с мамой.
Это случилось за пару дней до нашего возвращения в Клуж. Мы с мамой как раз собирались съесть странный обед, состоящий из свежего темного хлеба с маслом, нарезанных свежайших перцев, помидоров и огурцов и только что приготовленного лимонада.
Господин Глюк постучался в дверь с широкой улыбкой на лице: «Я купил три билета на футбольный матч – последних билета! – так что в четыре мы идем на игру».
Мама жутко обрадовалась, но я огорчилась, что мы пропустим вечернюю прогулку по городу. Чтобы попасть на игру, нужно было подняться на большой холм. По дороге я притворилась, что у меня разболелось колено. «Не могу дальше идти, – сказала я. – Нужно вернуться домой и посмотреть, что случилось с моим коленом». И я начала хныкать. Конечно, они приняли все всерьез, и мы спустились и вернулись в гостиницу. Они усадили меня на стуле на веранде, а ногу положили на другой стул.
Но моя победа была пустой. Я чувствовала себя ужасно виноватой. И теперь, спустя более чем полвека, это чувство гложет меня.
Через полчаса мы внезапно услышали музыку, колокольчики и барабаны. Цирковая труппа рекламировала представление на следующей неделе, и все выбегали из домов, чтобы присоединиться к процессии.
Без всякой задней мысли я тоже спрыгнула и выбежала из домика, что потрясло мать.
«Как быстро ты исцелилась, моя милая! – она схватила меня за руку и втащила внутрь. – Не верится, что ты это сделала. Как эгоистично!»
Конечно, она была права. Полная стыда, я убежала, плача, в свою комнату, и закрыла дверь.
Постучался мистер Глюк. Я, пристыженная и смущенная, открыла. «Простите, – сказала я. – У вас есть право наказать меня…»
Мистер Глюк с улыбкой оборвал долгие извинения.
– Когда я был ребенком твоего возраста, отец попросил меня подмести во дворе. Я сказал, что у меня болит зуб, и мне нужно вздремнуть. Он ответил: «Пять минут назад ты преспокойно лакомился пирожным-картошкой. Полагаю, зубную боль ты выдумал, но вместо того, чтобы наказать тебя, я научу тебя молитве». Я собираюсь сделать это для тебя.
Мистер Глюк вывел меня на улицу, усадил и поделился прекрасной еврейской молитвой, «Модэ ани» – мощной благодарственной молитвой, изменившей мое настроение: отныне я не принимала день как должное, но благодарила за него и ценила наступление каждого нового дня. Религиозные евреи обычно повторяют эту молитву еще до того, как поднимутся с постели. Я и сейчас молюсь так каждое утро. (Эту молитву и ее английский перевод можно прочитать на странице https://en.wikipedia.org/wiki/Modeh_Ani.)
То мгновение полностью изменило мой дух. Я всегда буду благодарна мистеру Глюку за то, что он преподал мне этот осмысленный и позитивный урок, переключившись с наказания на благословение, когда у него было полное право проучить меня.