Страница 2 из 6
«Пойду в няньки, – растерянно подумала Дайна. – Или в гувернантки».
И кто ее возьмет?
Ей хотелось расплакаться, но сейчас, когда на нее смотрели сотни глаз, Дайна не могла позволить себе подобную роскошь. Даже изгнанная и опозоренная, она оставалась принцессой.
А принцессы не плачут.
– Ваше высочество, – услышала она и обернулась.
Баэрн, гранд-мастер инквизиции, всегда казался Дайне холодным и отстраненным. Когда он появлялся при дворе, говорил, шутил, даже танцевал с фрейлинами госпожи Амин, Дайне все равно казалось, будто этот высокий черноволосый мужчина с острым скуластым лицом всеми мыслями находится где-то в другом месте. Вот и сейчас он смотрел на нее и в то же время видел кого-то другого, Дайна чувствовала это.
– Гранд-мастер Баэрн, – кивнула Дайна, и мужчина неожиданно протянул ей руку.
– Пойдемте прогуляемся, если вы никуда не спешите, – предложил он.
Это оказалось настолько неожиданно и настолько кстати, что Дайна все-таки не сдержала слез – предательские слезинки сбежали по щекам. Она оперлась на руку гранд-мастера, и они неторопливо пошли по дорожке прочь от дворца так, словно не было никакого скандала и изгнания, словно никто не смотрел на них из окон, словно все еще было хорошо и мир Дайны не рухнул в очередной раз.
На мгновение, обжигающее и горькое, она вновь почувствовала себя принцессой, а не попрошайкой, которой снова предстоит искать приют и покровителя.
– Нет, – едва слышно ответила Дайна, чувствуя, что готова разрыдаться в голос. – Нет, гранд-мастер, я уже никуда не спешу.
Слуга с сундучком поплелся за ними. Когда Баэрн и принцесса прошли мимо скамеечки, на которой сидели фрейлины в компании каких-то приятелей принца, Дайна с удовольствием заметила, как смолк их шепот. Девушки во все глаза смотрели на изгнанницу, и она с грустью подумала, что когда-то надеялась подружиться с ними.
Никому не нужна ее дружба. И сама она тоже никому не нужна.
– Куда вы сейчас? – спросил Баэрн, и Дайна лишь пожала плечами.
Не плакать, ни в коем случае не плакать, надо сдержать слезы, которые уже катятся по щекам. Но вот впереди показались ворота дворца, и караул собирается открывать их, выпуская изгнанницу.
– Не знаю, – только и смогла прошептать Дайна.
Когда придворные остались позади, Баэрн вдруг остановился и очень заботливо коснулся кончиками пальцев ее щек, стирая слезы. Отстраненный, какой-то мертвый взгляд при этом оставался прежним, смотрящим сквозь Дайну, и ее пробрал озноб, несмотря на жаркий день.
– Ну, ну, – мягко произнес гранд-мастер. – Не надо так плакать, ваше высочество.
– Постараюсь, – всхлипнула Дайна, и ее вдруг повело в сторону так, что она уткнулась лбом в грудь Баэрна и разрыдалась. Никакая она не принцесса – просто побирушка, ветошь, которую можно взять и вышвырнуть.
Гранд-мастер мягко приобнял ее за плечи, погладил по голове и сказал:
– Это ничего, ваше высочество. Это пройдет, можете мне поверить. Мой брат живет в Пригорье, он настоятель монастыря Святого Фомы. У него есть пустующий дом, в котором вы сможете жить со всеми удобствами. Столько, сколько захотите.
Принцесса удивленно взглянула на гранд-мастера. Он улыбнулся и наконец-то посмотрел на нее прямо.
– Благодарю вас, вы очень добры, – выдохнула Дайна. – Чем я обязана такой доброте?
Улыбка, скользнувшая по губам Баэрна, была тонкой и острой, и Дайне почему-то подумалось, что госпожа Амин упала бы в обморок от страха, если бы увидела ее.
– Ничем, – беспечно ответил гранд-мастер. – Что может быть лучше для души, чем вовремя сделанное доброе дело?
– Спасибо, – прошептала Дайна, и они пошли к воротам. Ей казалось, что бывшая свекровь сейчас буравит взглядом их спины, глядя в окно и пытаясь понять, что именно затеял гранд-мастер Баэрн и почему это принцесса-побирушка рыдает у него на груди.
Вот и ворота, вот и стража, которая старательно смотрит куда-то поверх головы Дайны. Вот и экипаж гранд-мастера, только у него такие красивые черные кони. Слуга убрал сундучок с пожитками, перед Дайной открыли двери, и, обернувшись к Баэрну, она сказала:
– Пусть Господь наградит вас за вашу доброту… – Горло снова сжало спазмом от горя и слез, и изгнанница больше не смогла вымолвить ни слова.
– Доброго пути. – Баэрн едва заметно улыбнулся, закрыл за Дайной дверцу, и экипаж покатил по проспекту в сторону Большого тракта.
И девушка не увидела, как гранд-мастер вынул из кармана крошечный листок бумаги, дунул на него, и листок, поднявшись в воздухе над ладонью Баэрна, затрепетал, складываясь в птичку.
– Я все проверил, – произнес Баэрн, и по птичке побежали чернильные завитки букв. – У нее действительно есть дар, пусть и слабый. Его пробудила сегодняшняя боль. Можешь встречать ее на тракте по дороге в Пригорье.
Закончив диктовать, гранд-мастер снова дунул на бумажную птичку, и, раскрыв крылья, она поднялась над городом, поймала солнечный луч и скользнула по нему на север.
Когда столица осталась позади, Дайна почувствовала, что успокаивается.
Это было для нее привычным: куда-то ехать, устраиваться на новом месте, знакомиться с новыми людьми, привыкать… Чем дальше уезжал экипаж, тем сильнее семейная жизнь казалась Дайне похожей на сон.
А снам свойственно заканчиваться.
Она взяла письмо Святого престола, прочла его еще раз и хотела, было, разорвать, но передумала. Документы следует беречь, даже настолько гадкие. Заглянула в сундучок – кроме нескольких платьев, белья и домашних туфель, расшитых бисером, в него положили старый затертый томик Писания и шкатулку с украшениями. Увидев их, Дайна вздохнула с облегчением. Значит, у нее есть на что жить.
Медведь, завернутый в носовой платок, обнаружился на самом дне сундучка. Дайна прижала его к себе и, глядя в окошко на желтеющие поля и еще зеленый гребень дальнего леса, поклялась, что больше не будет плакать. Надо не тратить силы на слезы, а решать, как жить дальше.
Предложение гранд-мастера Баэрна было действительно спасительным. Но Дайна понимала, что у таких людей лучше не гостить дольше недели. Несмотря на доброту, Баэрн казался ей опасным, и принцесса решила не злоупотреблять гостеприимством его брата.
Продать драгоценности. Купить квартиру или небольшой дом. Искать работу.
Экипаж проехал по лесной дороге среди высоких сосен с золотыми стволами и оказался в Холмах. Дайна посмотрела в окно – зеленые спины холмов казались спящими животными, на которых беспечные люди построили дома.
Когда эти дома и сады, кудрявая зелень, рыжие крыши вдруг поплыли куда-то в сторону и завертелись пестрой каруселью, Дайна даже не успела испугаться. Ее подбросило на скамье, ударило о стенку экипажа, швырнуло в сторону, потом очередной бросок приложил девушку виском о край скамьи, и она потеряла сознание.
Очнулась Дайна от густого тяжелого фырканья.
Перед лицом была трава. Принцесса шевельнулась, попробовала приподняться на локтях и увидела деревянное крошево, которое осталось от экипажа. Чуть поодаль лежали мертвые лошади – сейчас они показались игрушечными, ненастоящими. Из-под бока одной из лошадей торчал сапог возницы.
Кто-то сильный протянул руку, схватил экипаж и, сжав в ладони, швырнул на землю.
Во рту была кровь, перед глазами то и дело начинало клубиться серое марево обморока. Земля содрогнулась, и Дайне показалось, что ее подбросило на траве.
Бум-м! Бум-м! Сзади двигалось что-то огромное, его густая темная тень упала на траву, и день померк. «Это оно фыркало», – подумала Дайна, вдруг увидев своего медвежонка – грязного, запачканного кровью.
В ту же минуту ее подхватили, подбросили в воздух и перевернули.
Дайна захотела закричать, но не смогла. Хотела зажмуриться – и не смогла тоже. Над ней нависала чудовищная громадина оскаленной драконьей морды, и Дайна видела: золотые чешуйки убегают от носа ко лбу, в глубоко посаженных глазах плавают алые искры, в раззявленной пасти теснятся изогнутые зубы в несколько рядов.