Я обязательно вернусь

— а собственно, что заставило Вас задать этот вопрос? — Теперь уже я уподобился этой народности.

— молодой господин, я настолько давно не имел удовольствия простого общения с разумными, что уже и не припомню те времена, когда шаманы могли разговаривать с духами вроде меня. А маги никогда и не умели. Позволю себе поинтересоваться, Вы же человек?

— вчера точно был. — Решил я оставить себе возможность манёвра и недосказанности. — Так, что насчёт еды и ночлега?

— это просто прекрасно! Конечно, конечно, проходите, располагайтесь, но еды нет. Видите ли я тут живу совсем один и довольно давно, а еда мне не нужна.

— скажите, как я могу к вам обращаться? — поинтересовался я.

— у меня много имён и прозвищ, одно из них, как вы метко подметили домовой. Можете называть меня Атжас. — Слегка поклонился он.

— очень приятно. Можете называть меня Эван. Пожалуй мы можем перейти на ты?

— мне удобней, Эван, как удобнее тебе. Так что я не против. — И домовой отошёл в угол и начал копаться в куче старья бурча. — Где-то тут же лежал.

Осмотревшись, я вынес вердикт, что могло быть значительно хуже, видимо, Атжас всё же поддерживал какой-то порядок в башне. Заметил даже некоторый запас дров, что меня довольно сильно удивило. Был камин, непонятно в каком состоянии, но видимых повреждений не было. Мебель, на удивление, была. Стоял стол, видавший виды, но явно крепкий, несколько грубых табуреток, висела пара полок на стенах. Возле камина лежала кочерга и висела металлическая конструкция, предназначенная для подвешивания котелка над огнём. Дверь, оказывается, была, просто стояла, прислонённая к стене недалеко от входа, на вид новая. Так же лежали несколько куч хлама под лестницей, ведущей на следующий этаж и стоял настоящий сундук, хоть и потрёпанного вида. Неожиданно богато живёт домовой в глуши.

Я двинулся в сторону лестницы, на вид, она была крепкой. Домовой на меня не отреагировал и я спокойно поднялся на следующий этаж. Он закрывался тяжёлой крышкой, но она была откинута в сторону. На втором этаже стояло несколько кроватей, шкаф с открытыми полками и такой же камин, как и на первом этаже. Видимо в этом мире печей и груб не знали или эта старая башня с устаревшим отоплением. На полках валялся какой-то хлам, пустые банки, тряпки, несколько бутылок. Тут уже было пара окошек в виде высоких и узких бойниц. Одна бойница выходила на сторону входа и была расположена над проходом, вторая на обратную сторону башни.

Третий этаж не порадовал, его можно сказать не было. Всё пространство было завалено камнями, щебнем, кусками досок, разных размеров и состояния, старой листвой и хвоей, собственно всё. Сиротливо торчала труба камина, на её верхушке покачивался целый лес духов. Выглядели они как миниатюрные кубики на длинных ножках, внутри кубиков плавали какие-то точки. Ножками они елозили по саже на трубе. Они её едят? Я впервые видел в их поведении, что-то новое, обычно они просто летали, прыгали, парили, ползали по физическим объектам.

Вокруг башни был лес, обычный лес, верхушки деревьев качались от порывов ветра куда только доставал взгляд. Кое-где над лесом возвышались исполинские секвойи, по одной или небольшими островками по несколько штук, до десятка. Высота башни была не большой и хорошо осмотреться не получилось, тем более, что уже спустились сумерки, где-то далеко темнела гряда гор. Башня стояла на склоне возвышенности и в одну сторону обзор был намного лучше, но детально буду осматриваться завтра, при дневном свете. Мне показалось, что где-то вдалеке в небо поднимается не большой дымок. Видимо люди в этих лесах не такая редкость. Поживём, посмотрим. Внизу, недалеко от башни, среди камней, журчал достаточно большой ручей или маленькая река. Это была просто замечательная находка, есть не маленькая вероятность, что там водится рыба. Еще в сером небе, где-то высоко, парил кто-то огромный, но что это, рассмотреть было невозможно.

Надо спустится к реке напиться, нарезать лапника с ёлок для постели и натаскать сушины, чтоб завалить вход в башню. Ночью тихо такой завал не пройдёшь и не разберёшь. Боюсь, дверь я сдвинуть с места не смогу. Можно конечно закрыться на втором этаже, но лучше побеспокоиться о сигнализации.

Спустившись на первый этаж, я направился к выходу. Домового я не опасался, потому что на уровне чувств постоянно примерно понимал где он находится. Видимо моя способность ощущать и видеть духов увеличилась после попадания сюда. Леший же ощущался где-то в лесу, но было это на уровне далеко, близко и направление, примерное. Этот прохиндей ходил недалеко от башни и почему-то не приближался.

Как только я переступил порог башни передо мной появился Атжас, видимо хотел напугать. Он меня пытается проверить или вызвать какую-то реакцию, или просто напугать и поглотить эмоции? В моём мире бытовало мнение, что когда духи пугали, они питались сильными эмоциями человека, на сколько это правда я не знаю, надо спросить, что он тут ел все эти столетия. Пища ему не нужна, физическая — да, а энергию они не дураки поглощать в три горла, если можно так сказать про этот процесс.

Домовой не увидев никакой реакции скорчил разочарованную морду, протянул небольшой котелок и буркнул:

— держи. Нашёл в старых запасах, тебе пригодится. И помни мою доброту!

Вот врёт же, засранец. Башня обжитая, несмотря на то, что разрушенная. Здесь регулярно появляются люди, это видно по обстановке и вещам, а так же камину и другим мелочам. Очень похоже на охотничью заимку, какие в нашем мире охотники и рыбаки строят в глуши. Тут, конечно, размах больше. Подарил мне то, что я и так могу взять.

— Это ведь бесплатно? Я тебе ничего не должен? — увидев кивок, улыбнулся. — Спасибо добрый Атжас, век не забуду твою щедрость.

Подарок оказался небольшим походным котелком. Сильно использованного и помятого вида, но свои функции он всё ещё способен выполнять. Поставил возле входа, потом схожу, помою и наберу воды на ночь. Пока он будет стоять в башне, без присмотра, этот хитросделаный ещё подсыплет чего-нибудь. Я пошёл по направлению к ближайшим елкам. Нарезал охапку душистых веток, отнёс в башню. Сходив ещё пару раз, стал уверен, что мне не предстоит ночевать на грубых досках кроватей. Недалеко стояло несколько высохших елок, это была моя защита на ночь. Подрубил ножом у самой земли и оттащил ко входу две елочки, выше меня. Подхватил котелок и пошёл к речушке. Тут даже нашлась не большая заводь обложенная камнем для того, чтобы было удобно набирать воду. Я сомневаюсь, что это сделал Атжас, потому моя уверенность, что в этой башне регулярно останавливаются люди ещё больше укрепилась. И эти кто-то достаточно сильны, чтоб этот милый старикашка на них не кидался, как сегодня на меня. Маги? Почему он, тогда на меня попёр или я для него не маг? А почему тогда остановился? И этот его подарок, что ему от меня надо? И почему леший меня сюда привёл? Надо выяснять.

Помыл котелок, наполнил его водой и пошёл в башню, уже со всем скоро стемнеет. Возле реки захватил камень, который напомнил мне кремень и по пути ободрал кору с сухого дерева. Разместил сухие, разлапистые ёлки в проходе, так чтобы они заняли весь проём и торчали наружу макушками, тем самым цепляясь за стены острыми ветками. Вытянуть это препятствие наружу и впихнуть внутрь тихо не получится. Остался доволен.

Домовой шатался где-то за пределами башни, но не далеко. Скорее всего, его ореол обитания заканчивался небольшим участком вокруг и самими развалинами. Если верить, нашим поверьям, хозяином дома и двора был домовой. Всё, что выходило за калитку уже не входило в его зону ответственности и он терял там свою силу. Скорее всего, тут так же.

Проведя по камню ножом удалось высечь пару искр, это хорошо, быть огню. Нарезал маленьких щепочек и оборвал у своей изгороди мелких веточек, расположил всё это на коре, сверху настругал опилок из сухой палочки. Начал высекать искры. Через пару минут уже горел маленький огонёк. Ещё через пять минут весело потрескивал костерок в камине, сложенный из дровяных запасов Атжаса, он не обидеться. Дымоход работал, тяга была. Натаскал с первого этажа на второй заготовленный лапник и положил на деревянную кровать, будет мягче спать. Осталось заварить еловых веток в кипятке и будет шикарный поход на природу, в другой мир, в другом теле, но жаловаться грех, могло быть хуже, не считая, что я умер.