Рыжик

Выскакиваю из здания и ломлюсь в кусты подальше. Там падаю на землю.

БА-БАХ!!

Земля подо мной подпрыгивает… Сбоку сильно толкает упругая волна воздуха… Сверху падают ветки и кусочки земли…

Сажусь и отряхиваюсь от мусора. Почему-то сильно воняет тухлятиной…

В небе на разные голоса гудят моторы и возникают клочки дыма. Хорошо видно, как на расползающихся в разные стороны больших двухмоторных самолётов нападают маленькие одномоторные. Блестят на солнце стекла кабин. Тянутся дымные полоски от одних самолётов к другим и назад. Стоит непрерывный треск. Вот из кучи-малы вывалился один маленький и, распуская густеющий дымный след, полетел куда-то за город… Вот на запад ползет двухмоторный. Один из моторов у него горит. Видно пламя. Его клюют два одномоторных. Тот падает… Падают ещё два больших… Падает маленький, а вот ещё один маленький комом огня падает вниз… Падает ещё один большой… Вот маленький врезается в большой. Взрыв в небе. На землю падают дымные обломки. Вращаясь, как кленовое семечко, медленно падает крыло… В небе висят зонтики парашютов… Самолёты уползают на запад…

Стихла стрельба. Оказывается, палили зенитки. А я не слышала их почему-то. Стих вой. Это что, сирена была? Слышны человеческие крики…

И тут меня начинает трясти. Стучат зубы, меня колотит, как от холода…

Выжила, я выжила, не убили. Меня не убили…

Кто-то накидывает мне на плечи валяющийся рядом халат. Я тут же заворачиваюсь в него.

Живая, я живая. Не убили. Не убили. Живая… Постепенно отпускает…

Вижу рядом валяющийся чемодан. А где вещмешок? Не вижу нигде. Потеряла? Жалко, там крабы были. Надо поискать, может найду? По идее, должна найти. Не должны украсть. Встаю, поднимаю свой чемодан, отряхиваю его и начинаю заглядывать под все кусты. Кто-то спрашивает, что я ищу. Отвечаю, что свой рюкзак где-то потеряла. Жалко, его папа мне передал. А я где-то потеряла. Меня кто-то дёргает за плечо, я вырываюсь и продолжаю искать. Куда же он делся? Вроде здесь бежала.

Кто-то встаёт передо мной и хватает за плечи. Поднимаю голову. Это парень из пациентов. Я его помню. Однополчанин Лехи. На щеке порез и течет кровь. Что он хочет? У меня нет бинтов. Только тряпки. Не понимаю, что он говорит. Вслушиваюсь…

— Рыжик! Твой мешок у тебя!

У меня? Где у меня? Только чемодан. Мешка нет.

Тогда он пытается меня раздеть и забирает халат. Пытаюсь вырваться, но он сильнее.

— Рыжик, тебя контузило.

— Нет, я просто потеряла свой мешок. Меня не убило и не контузило. Ну отпусти меня. Мне мешок искать надо!

Он резко дёргает и разворачивает меня к себе спиной. И выворачивает мне руки. Я не успеваю испугаться, как он отпускает меня.

— Вот твой рюкзак. Он у тебя за плечами был.

Я сажусь прямо на землю, судорожно схватив мешок, и плачу…

Проснулась я на том же месте. Свёрнутый халат был у меня под головой. В руках зажат вещмешок. А чемодан стоял рядом. В памяти мало что осталось. Помню бежала, помню искала. Что было ещё? Не помню…

На удивление, чувствую я себя неплохо. Рядом обнаруживаю кружку, прикрытую кусочком хлеба. Хм-м. Чай. Ещё теплый. Выпиваю его, заедая хлебом.

С головы прямо в чай падает какая-то щепка. Наклоняюсь и отряхиваю голову. Сыпется земля, кусочки древесины, листья. Снимаю куртку и тоже отряхиваю. Заодно и карманы проверила. Все на месте. Деньги, документы, оружие. Даже расческа на месте. Надеваю снова куртку, закидываю на плечи мешок, беру чемодан и кружку с халатом и топаю к входу. Само здание, можно сказать, что целое. Стекла только повылетали. В метрах двадцати от входа большая, метров пять-семь в диаметре, воронка. Не помню ее… Поднимаюсь в свою палату. Все засыпано битым стеклом. Но лампочка так и висит. Ставлю чемодан, сверху вещмешок. Беру казённое полотенце и иду в туалет. Мое любимое зеркало не перенесло бомбежки. Сорвалось с гвоздя и разбилось. Выбрав самым крупный кусок, осмотрела себя. Волосы дыбом. Лицо все в разводах. Левое ухо в засохшей крови. Потрогала и зашипела от боли. Где-то ухитрилась ухо себе поранить. Хотя могло быть и хуже… Вода к счастью ещё была. Мыло, хоть и хозяйственное, тоже ещё было. Умылась, причесалась. Стала хоть на человека похожа. Бледноватая правда слегка и глаза, как шальные. А синяки, кстати, уже не очень сильно выделяются. Просто как камуфляж на лице бледный. Желтоватые, зеленоватые разводы.

Сходила заодно и на горшок. Удивительно, но трусы у меня сухие… Хотя в прошлой жизни попадались кадры, что обсыкались в гораздо менее экстремальных ситуациях. И это были мужики!

Прошла в палату, прихватив осколок зеркала, стряхнула стекло с постели и не снимая куртки улеглась. Разулась только. Прикрыла глаза и лежу, думаю…

Получается, что это папин полк воевал над нами. И налет почти отбили. И кто-то у них точно погиб. Один то самолёт весь в огне падал.

Меня передёрнуло аж…

И ещё некоторых сбили. Буду надеяться, что с парашютом они спрыгнули. Вон их сколько было в небе-то!

Тогда буду ждать машину до обеда. Интересно, сколько времени сейчас?

— Женька, ну как там наш Рыжик? В порядке?

Не поняла, кому это я понадобилась? Голоса в коридоре, возле дверей слышны.

— Спит она, пришла и спит.

— Вот нервы у девки! Меня до сих пор потрахивает, а она спит.

— Это что! Я сам видел. Бомба рядом рванула, а ей хоть бы хны! Отряхнулась и за боем смотрит. — добавил третий голос.

— Ну не совсем в порядке. Контузило ее маленько. — возразил тот, кого назвали Женькой.

— Не, заговореная она, точно говорю! — уверенно произнес первый голос, — Кого другого бы сразу убило, а она вишь ты, только контузия.

— Это точно, — согласился третий голос, — Я сзади бежал. Смотрю, она чешет с чемоданом и рюкзаком. И когда только собраться успела? Бежит значит она, а тут рядом с ней бомба как ахнет! Меня с ног долой, а я то где был… Ну все, думаю, хана Рыжику. Поднимаюсь, а она сидит, отряхивается, вся в земле. А потом бой смотреть стала. До конца смотрела.

— Да, боевая девка…

Голоса замолчали. Эх знали бы, как я тогда боялась!

Незаметно задремала.

— Воздух!

Крик побрасывает меня с кровати. Быстро обуваюсь и хватаю все свое. Бегом несусь на выход. В городе воют сирены, начали стрелять зенитки. Я бегу на свое старое место. И правда, воронка совсем недалеко… Повезло мне в прошлый раз… Прыгаю в воронку. Надеюсь ещё одна бомба сюда не попадет…

С завывающим звуком приближаются бомбардировщики. Вокруг них летают немецкие истребители. Им навстречу спешат три наших. Атакуют сходу в лоб. Горит и падает один из наших самолётов. Но и взрывается один и падает без крыла второй бомбардировщик. Нет ни одного парашюта. На двух наших наваливаются с десяток немецких… Наши зенитки сбивают ещё один самолёт, но те уже начинают бомбить. В городе везде слышатся взрывы. Падают два самолёта, наш и немецкий. Парашют всего один. Последний наш самолёт вырывается от врагов и летит к бомбардировщикам. Те стреляют по нему… Появляются ещё наши самолёты. Но пока ещё далеко… Наш атакует и поджигает мотор у одного из немцев. А сам, раскачиваясь, со снижением улетает. Бомбардировщики уже развернулись назад, когда налетели остальные наши самолеты. В этом момент зенитки сбивают ещё одного. Немецкие истребители нападают на наших. Но те успевают сбить один и поджечь другой бомбардировщик… Потом падают сразу три истребителя. Чьи, не поняла. Один наш, с дымом, потянул домой… Немцы уходят. Наши все атакуют. В небе всего несколько парашютов. Зенитки замолчали… Наши возвращаются группами, один из них дымит.

Вылезла из воронки, села на чемодан. Сижу. В голове никаких мыслей. Скорее бы машина приехала…

Поднялась и потопала к центральному входу. Суетятся люди, что-то делают все. Опять присела на чемодан ждать.

Запахло табачным дымом. В той жизни я курил. Около сорока лет курил. Резко захотелось выкурить сигарету. Ну или папиросу… Попросила закурить у стоящего рядом грязного мужика с загипсованной рукой. Тот странно на меня посмотрел, но протянул пачку. Ого! «Казбек»! Тыщу лет их не видел. Взяла папироску с длинным мундштуком. Пахнет приятно. Заломила ее и прикурила от протянутой спички.