Страница 7 из 12
У меня вновь закралось подозрение: «Может я умер в поезде? Или это сон?» Я даже больно ущипнул себя за ухо. Нет, сон не развеялся. Да и рай мне не светит. Я убивал на войне, хоть и вынужденно. В православии на воина после боевых действий для врачевания души накладывается епитимья от трех до пяти лет, и он не допускается к причастию.
Не разбирая рюкзак, я быстро переоделся и пошел оценить местные пляжи и полюбоваться морем. Выходя из номера, я не забыл бросить на пол парочку дронов-паучков, которые, шевеля лапками, разбежались в разные стороны. Выйдя из спального корпуса в парковую зону, я направился по аллее, ведущей в сторону моря.
Парк поразил меня фигурно подстриженными деревьями, кучей редких растений, и зелеными дворцами дорожек-берсо. В центре парковой зоны я заметил бассейн, украшенный скульптурами девушек и дельфинов. Сразу за парком начинался пляж из мельчайшего золотого песка, с аккуратно расставленными лежаками, столиками и большими зонтами.
Погода была хорошая, со стороны моря дул теплый ветерок, солнце еще не поднялось высоко, поэтому было не жарко. Скинув шорты и тапки, осторожно ступил на песок, опасаясь, что он накалился на солнце. Потом побежал к морю в начале медленно, а затем все быстрее и быстрее энергичными мелкими шагами. И вот уже высоко поднимая соленые брызги, я мчался, шлепая ногами по воде. Влетев в море, я картинно нырнул и проплыл на глубине, едва касаясь дна неполных пятьдесят метров ради хвастовства. Отфыркиваясь, я вынырнул из воды. Оглянувшись на берег, увидел, что немногочисленные отдыхающие вообще не обращают никакого внимания на меня. Резко крутанувшись на месте, я поплыл, рассекая руками воду к сторожевому полицейскому катеру, стоящему на якоре на расстоянии километра от пляжа. Приблизившись к нему на дистанцию около ста метров и глянув на палубу, где суетились матросы, повернул в сторону пляжа. Вдоволь поплавав и исследовав морское дно, я вышел из воды. Раскидав ногой горячий золотой песок, не спеша лег навзничь, подставив тело горячему солнцу. Мыслей никаких. Полный релакс…
Тревожно пискнули дроны, оставленные в номере, заставив меня вздрогнуть. Умка вывела на стол нейросети видео, поступавшее с их видеокамер. В мой люкс вошёл мужчина и установил небольшие коробочки в разных местах. Следом ввалились женщина и молодой парень очень похожий на меня. Срывая с себя одежду, они арендовали мою кровать. Страстные вздохи, ахи любовников мне были не интересны. Поэтому свернув окно, я обратился к ИСКИНу:
– Умка, свяжись с администратором! – скомандовал я. – Пусть выгонят эту сладкую парочку.
– Уже сделано шеф, – доложила Умка. – Предлагаю проследить за ними.
– Действуй, – отдал я распоряжение.
– «Будем посмотреть» кто это такой умный? А может это привет от корпорации «Великороссия»? – не без иронии подумал я. – Хотят скомпрометировать перед названной сестрой показом любовных похождений? Нет, «хайли лайкли» – это для простачков.
– Шеф, активированы три дрона-следопыта. В соответствии с протоколом они закрепились на одежде взломщиков. Охрана упустила доггинг-любителей, я попросила службу безопасности дождаться в номере вас.
– Кто-то их предупредил. А ты молодец, веди запись разговоров этих проходимцев, – последняя моя фраза пропала втуне, потому что вовсе и не нужна, видео-звукозапись ведется по умолчанию.
Испортили мне благодушное настроение. Думай теперь, кто такие, для чего устроили съёмку в моем номере? Нужно сходить и лично разобраться. Да и кушать захотелось. Поднявшись, я прошел в душевую кабинку, смыл песок с солью и переоделся. Удивительно, но в шелковый сезон не было столпотворения отдыхающих на пляже, и в душевые кабинки очередей тоже не было. Полицейские патрули, сторожевые катера. У меня аж под ложечкой засосало в предчувствии. Скорей всего у меня мания плохих предчувствий образовалась. «Санаторий для членов правительства. Отсюда и такая охрана», – успокаивал я себя. При возвращении на входе в спальный корпус санатория на меня вылетела, несомненно, красивая женщина, но со следами вульгарной похоти на лице со словами:
– В вашем номере я потеряла сережки с бриллиантом. Горничная их не нашла. Я хочу их сама поискать, а администратор не разрешает без вашего ведома.
Она подхватила меня под руку и потащила, не слушая моих возражений.
– Шеф, эта женщина через десять минут умрет, – огорошила меня Умка.
Пока я соображал, что мне делать «будущая покойница», открыла не запертую дверь, и буквально затянула меня в номер. Она развернулась ко мне лицом, и с криком вцепилась в мои волосы мёртвой хваткой, пытаясь добыть себе трофейный скальп. На агрессию женщины сработал условный рефлекс подсознания. Рука сама без команды разума нанесла короткий точечный удар по затылку и нападавшая потеряла сознание.
– Шеф, если мы не окажем ей медицинскую помощь, она умрет в течение семи минут! – пронзительно визгливым голосом напоминавшим сирену скорой помощи закричала Умка.
Подхватив неизвестную «даму» на руки, я стремительно протащил ее в спальню. Охранник, ждавший меня в номере, уставился с ошарашенным видом, не понимая, что происходит.
– У женщины приступ эпилепсии! – громко закричал я ему. – Помоги!
Вдвоём мы её аккуратно положил на кровать. Затем расстегнул пуговицы тонкой блузки и, раскрыв рюкзак, достал мед-аптечку. Действуя согласно инструкции, положил её на грудную клетку женщины в районе сердца. Через минуту на дисплее появилось сообщение:
– «отравление – степень 3 – тяжелая; угрожающая жизни; синтезирован антидот; пациенту введен антидот. Проведено симптоматическое и поддерживающее интенсивное лечение; требуется очистка организма в медкапсуле».
– Где я здесь найду медкапсулу, глупая железяка, – произнес расстроенным голосом я, пряча в рюкзак мед-аптечку.
– Шеф, в этом санатории есть медкапсулы, но нет реагентов, – заявила Умка.
– На нет и суда нет. Мы и так сделали много. Спасли ей жизнь, а ведь она должна была умереть в моем номере. Зачем?
– Шеф, разреши с дешифровки кольца Дарники, освободить часть потоков выполнения. Иначе моей ограниченной вычислительной мощности не хватит для проведения полного анализа ситуации, – пожаловалась Умка.
– Разрешаю. Кузю можешь тоже задействовать.
Пока я, уставившись стеклянным взглядом на женщину, разговаривал с ИСКИНом, убежал охранник. А я получил возможность, как следует осмотреть спасенную. Подойдя поближе, разглядел ее лицо. Ошибся я, приняв симптомы отравления за следы вульгарной похоти. На кровати лежала хорошенькая молодая женщина. Ничего примечательного. За исключением белой полоски на безымянном пальце от обручального кольца и отсутствия серёжек в ушах.
– Умка, проверь на видеозаписи, мне ничего не подбросили?
– Я взяла на себя смелость и перепрятала закладку в соседний номер.
– Почему не доложила? – возмутился я её поведением.
– Я обиделась на дискриминацию! – она имела в виду мой приказ о приоритете распределения мощностей. Часть ее потоков я выделил в подчинение «Апгрейд3А».
Мои споры с ИСКИНом прервали ворвавшиеся вооруженные полицейские. Вид у блюстителей порядка был излишне строг и неподкупен.
– Вы арестованы. По подозрению в убийстве, – суровым голосом обвинил меня старший из незваных гостей.
Быть обвиненным в убийстве – чем не достойное продолжение дня? Некоторое время я стоял молча, решая, как правильнее повести разговор.
– ЧемЬ помоч вам, гоСпоТа? – спросил я, не сводя с них глаз. – Я ест иностранный гражданин. Империя Антран. Моя плЬохо говорит по-русски.
– Нам пофиг какой ты национальности. Если ты великий ученый, то можешь убивать и насиловать? – с горячностью заорал самый молодой.
Меня, боевика, обозвали «ботаном»! Обидно! Это как Деда Мороза взять и оленем назвать.
– В чЭм мЭня обвЕняют? – продолжал коверкать слова я.
– Вы изнасиловали и задушили Жоржетту Будову, – продолжал напирать на меня молодой, – показывая рукой на лежащую на кровати женщину.