Нарывы пространства

Денисыч восхищённо выдохнул и даже руками всплеснул от удовольствия.

– Ха! У него тоже цирроз?

– Ну, что вы! – отшатнулся офицер. – Он учёный, совершенно здоровый человек.

– Ага. На всю голову!

Денисыч решительно встал и высосал из банки остатки пива.

– Когда отправляемся?

– Минут десять уже, как едем, – изящно постучал офицер пальчиком по стеклу механических, наручных часов.

– Пару банок пива я с собой всё-таки возьму, – бросил Денисыч и спину старательно выпрямил. – Оцени мой героизм – водку оставляю здесь, хоть и нелегко мне это. И ещё…

Подтянул грязные штаны, носом швыркнул так решительно, словно с вышки в воду прыгать собрался. С полной возможностью пролететь мимо.

– Капитану Михайлову я верил, как самому себе, а вот генералу Михайлову, пожалуй, воздержусь. Перед отправкой предоставьте мне документальное доказательство того, что деньги уже на счету моей дочери.

– Да без проблем, – легкомысленно отмахнулся визитёр. – Если вы не справитесь, деньги ей не понадобятся… Да и всем нам, впрочем. А если всё сделаете как надо – она их получит заслуженно.

– Аминь! Правда, я предусмотрительный?

* * *

Денисыч чертыхнулся и отодрал лицо от стекла шлема. Хорошая штука, этот скафандр, но до чего же громоздкая и неуклюжая конструкция! Перед лицом пока только жёлтеет зернистый песок и, кабы не стекло, торчать бы в том песке носу Денисыча. Жестковатая вышла посадочка.

– Очкарик, ты живой?

Денисыч поднялся и, первым делом, поглядел в ту сторону, где жуком возился на песке, навязанный начальством напарник. Видимо, тоже закончил перелёт не очень удачно, потому что в наушниках постоянно кряхтело и постанывало, а издавать здесь человеческие звуки больше некому.

– Вставай, очкарик! – нарочито сурово скомандовал Денисыч. – Работать пора.

– Не могли бы вы не орать на меня? – насколько возможно возмутился тот. – Моё имя Михаил, я же вам говорил. И зрение у меня вполне нормальное.

– Мишаня, ты в душе очкарик, – хохотнул Денисыч и подпустил в голос глумливого пафоса. – Вставай, Родина в опасности.

– Не поминайте Родину всуе, – вздохнул латентный очкарик.

Денисыч поморщился, разогнул спину, вздохнул тяжело. Не радует глаз окружающая местность, ох, не радует! Во все стороны, насколько может охватить взгляд, одинаково-уныло тянутся морщинистые барханы; лёгкий ветерок шлифует их бока и гоняет бесцельно комки каких-то сухих растений. Скафандр поддерживает постоянную, комфортную температуру, но, судя по безоблачному небу и яркому солнцу, здесь очень даже не прохладно.

– Надо же, совершенно земной пейзаж! – удивлённо протянул учёный.

– И не лучший, Мишаня. Я бы предпочёл лесное озеро и сосны.

– Наверное, есть где-то, Константин Денисович. Раз уж пустыня имеется.

Орудие убийства планет валялось неподалёку – словно беспомощная, пузатая сигара. Кресла, в которых люди начинали перемещение, оторвались и лежали рядом, а защитного кокона, что оберегал путешественников от воздействия энергии потока, не нашлось вообще – потерялся по дороге. Громоздкая установка ничем не напоминает грозное оружие, выглядит жалко и беспомощно. Денисыч подумал, что без человека ей действительно не обойтись. Вообще, когда дело касается убийства, без человека никак.

– Давай, Мишаня, кряхтеть на том свете будешь. Пора к самоубийству готовиться.

– Может быть, осмотримся для начала? – напомнил тот. – Нам же ещё определить надо, можно ли тут жить.

– Не нам, а мне! – поставил учёного на место Денисыч. – Я и буду определять. За работу.

С помощью встроенных домкратов, выправили решётчатую конструкцию направляющих так, что носовые сопла ракеты уставились в песок. Михаил повозился с настройкой электроники, смешно ковыряясь в пульте управления пальцами в толстых перчатках. Закончил, кивнул. Денисыч бесцеремонно отогнал его, что-то подправил в настройках и ткнул пальцем в кнопку запуска. Поглядел в глаза напарнику, издавшему тонкий писк и едва не впавшему в кому, спокойно объяснил.

– Не пыли, Мишаня. Я установил замедление запуска на полчаса. Прежде чем идти осматриваться, я должен быть уверен, что оружие сработает и без нас. Сначала дело, потом твоё научное любопытство – именно в такой последовательности. И именно для этого я здесь. Чёрт же знает, сколько мы тут протянем? Вылезет сейчас какая-нибудь зверина из-за бархана и схарчит нас почём зря . Ну, а если что, команду отменить всегда успеем.

Денисыч посмотрел на датчик, закреплённый на шлеме, хмыкнул и начал спокойно стаскивать с себя скафандр. Миша торопливо схватил его за руку.

– Что вы делаете?! – воскликнул удивлённо. – Ведь неизвестно, какие бактерии могут быть в этом воздухе.

– Анализатор говорит, что воздух пригоден для дыхания. Ну так и нечего таскать на себе этот гроб тряпочный.

– Но ведь анализатор может и не распознать местные микроорганизмы!

Денисыч тяжело вздохнул. Просто невозможно работать с бестолковым напарником.

– Очень скоро здесь вообще нечего будет распознавать. И потом, в скафандре выпить невозможно, а уже хочется, чёрт побери.

Отсоединил от скафандра запасной воздушный баллон, добыл из кармашка раскладной стаканчик и нацедил в него мутно-красную жидкость. Поглядел в глаза оторопевшего напарника, вздохнул.

– Мишаня, ты уже ко мне привыкай постепенно. Помирать рядом с тобой, конечно, невелико удовольствие, но всё лучше, чем одному. Так что, повремени от инфаркта загибаться.

– Но ведь по инструкции там должен быть воздух! – выдохнул Мишаня.

– А по желанию – вино. Техники, люди понятливые и отзывчивые, дай им бог здоровья. А до взрыва и в основном баллоне воздуха хватит. С лихвой ещё. Хлебнуть не желаешь?

– Я не пью! – гордо вскинул голову учёный. – Для нормального человека это самоубийство.

– Так мы и есть самоубийцы, не забывай. А это так, жидкий контрольный выстрел.

Денисыч спокойно выпил , вытряхнул оставшиеся капельки на песок и хозяйственно прибрал стаканчик в карман. Набьется пыль в посудину, хрусти потом зубками. Избавившись от скафандра, остался в шортах и майке цвета хаки, отчего стал похож на забавную, ряженую обезьяну.

– Мешок, ты из своей шкуры тоже вытряхивайся. Неудобно же.

Михаил оскорблённо фыркнул, но спорить не стал. Стащил шуршащее облачение и предстал пред издевательским взором Денисыча в белоснежном обтягивающем трико и водолазке. Военный пенсионер уставился на Мишу скорбным взглядом.

– Вот ты клоун! Костюмчик тоже по инструкции?

– Да, конечно.

– Держись от меня подальше. Не дай бог тут люди отыщутся, ещё подумают, что мы вместе. На фига же мне такая репутация на старости лет?

Ну совсем Мишаня не похож на учёного! Ей богу, сплошное недоразумение. Пухлый, низенький, неуклюжий. Нос картошкой, губы лепёшками, ушки торчком. Изящество ума никак не отразилось на внешности.

Они поднялись по склону ближайшего бархана и огляделись. Во все стороны, до самого горизонта, тянется однообразное, жёлто-коричневое море песчаных волн. Изредка его разнообразят островки какой-то давно высохшей растительности, да шляются под ногами такие же сухие, плетёные шары. Один из них Денисыч изловил.

– Бывал я в пустыне, и не раз, Мишаня, – пробормотал задумчиво, пыльный комок в руках повертел. Бросил, ладони отряхнул.

– Что-то сильно этот мячик напоминает мне перекати-поле. Может такое быть, чтобы на чужой планете нашлись земные растения?

– Я, вообще-то, физик, откуда мне знать? – удивился тот. – Но если рассуждать логически: в одинаковых условиях, почему бы и растениям не быть одинаковыми?

– Шёл бы ты со своей логикой! – отмахнулся Денисыч и направился вверх по осыпающемуся склону. – Ох, не нравится мне всё это!

– А-а-а!!!

Денисыч оглянулся на отчаянно заверещавшего, замершего в наклоне, Мишу. Ничего особенно страшного в округе не заметил: никто Мишане в спину не вцепился, и небо на голову пока не падает.