Страница 10 из 11
Пещера оказалась небольшой, почти круглой, метров тридцати в диаметре, но с очень высоким потолком. По крайней мере, рукотворное солнце до потолка не долетело и зависло где-то посерединке. Плазма старательно и равномерно обработала каменные стены и теперь на них не было ничего постороннего: ни живности, ни растительности – мёртвая, ровная чернота. Песок, лежавший на полу, расплавился, растёкся и застыл черным стеклом с серыми разводами, на котором ветерок закручивал смерчики чёрной же сажи. Картинка получилась фантастическая, а в искусственном свете военной аппаратуры и вовсе сюрреалистичная. Ну, да не до этого сейчас.
Врага не пришлось искать долго. Существо, поразительно напоминающее земную, только хорошо бронированную, гусеницу, оплавленное и безмолвное, лежало недалеко от входа в пещеру. Малыш замер, разглядывая странного врага. То, что оно хоть и сдохло, но не сгорело – практически невозможно. Плазма сжигает всё! А эту тварь только сверху опалило. Аппаратура мгновенно выдала габариты цели: длина три метра, высота в центральной части один метр. Рядом с существом прикорнуло ещё пять таких же, только совсем маленьких, по полметра в длину. Мелким досталось больше; хоть и остались целыми, но обуглились качественно. Малыш замер и лишь удивлённо хлопал ресницами – как здесь вообще могло хоть что-то уцелеть? А кроме того – из чего стреляли? Понятно, оружие сплавилось, но в любом механизме всегда есть хоть одна тугоплавкая деталь. Ну и где она? Аппаратура её бы точно опознала. Но не завалялось в пещере ничего, что сгодилось бы для опознания.
Только эти странные создания. Кто же тогда отсюда стрелял? И из чего?
И для чего?! Тоже интересно узнать.
Внезапно более крупное существо шевельнулось. От неожиданности Малыш дёрнулся, нажал на спусковой крючок и ослепительно-белый шарик плазмы пробуравил каменную стену, увяз где-то в её глубинах. Боец попятился, споткнулся о собственную ногу и позорно плюхнулся на мягкий, небронированный зад. Винтовка громыхнула по зеркальному полу, куб с аппаратурой упёрся одним углом в спину, другим в пол, удержал тело в сидячем положении – спас от окончательного конфуза. Открыв рот и не в силах пошевелиться, Малыш наблюдал, как из-под гусеницы выдвинулись четыре толстых лапы и заскребли по полу хищно изогнутыми когтями – по три штуки на каждой. Зверюге, как тут же окрестил существо Малыш, сильно досталось в недавнем бою. Подняться никак не выходило и она лишь беспомощно царапала стекло пола. Малыш с ужасом подумал, что она пытается добраться до него и закончить бой полной победой, но быстро понял, что у той и мыслей таких не было. Зверюга упорно ползла к пяти обугленным комочкам. Причём, теперь стало хорошо видно, что одна её оконечность – это малоподвижный, толстый хвост, а другая – морда зверя. Как только существо начало двигаться, окалина и пепел ссыпались со шкуры и стало понятно, что её поверхность вовсе не пострадала. Шершавая, серая, такое впечатление, что бронированная – она оказалась всё-таки живая и…целая! Это после плазмы-то!
Зверюга доскреблась-таки до своей цели, замерла на секунду и издала скрежещущий звук. Не громкий, не противный – зовущий, непонимающий. Жалобный? Поочерёдно тыкалась носом в обугленные комочки, двигала их, переворачивала… Затем повернула морду в сторону сидевшего на полу Малыша, замерла, точно каменное изваяние. Тому крайне не понравилось её жуткое внимание и он начал тихонько отодвигаться подальше. Благо по зеркальному полу задница скользит без труда. В это время на морде зверя, по бокам, образовались две длинные складки; медленно, словно нехотя, превратились в щели, а затем и в два больших глаза без век, без зрачков. Просто два больших, чёрных яблока. Но зверюга смотрела прямо на Малыша и видела его – он это совершенно точно знал. Смотрела долго, не моргая, а затем ещё раз жалобно проскулила и опустила тяжёлую голову на пол. Малыш понял, что нападать она и не собиралась.
Но ведь это она сбила транспортник, а затем и десантный катер! Она уничтожила целую группу наёмников! Конечно она, больше тут и некому.
И вдруг Малыш понял. Посмотрел на полную отчаяния позу зверюги, и словно озарило окаменевшие от страха мозги. Всё сразу встало на свои места.
– Так это твои детёныши были? – пробормотал понимающе. – Мы твоих детишек спалили, выходит?
Зверюга безмолвно уставилась на него бездонными, чёрными глазищами. Наверно, у неё просто нет слёзных желез, потому, что сейчас она точно плачет – без слёз. Но Малыш так остро почувствовал боль странного существа, словно увидел эти слёзы наяву.
– Ну ты, мать! – он осторожно поднялся, закинул винтовку на плечо и поднял вверх ладони в красноречивом жесте непонимания.
– Зачем же ты на наших напала-то, дура!? Испугалась? Они же просто мимо пролетали, знать не знали, что ты тут со своим выводком обитаешь. А теперь посмотри, что вышло – одни покойники! И ваши и наши.
Зверюга не ответила, закрыла глаза и замерла так, словно тоже решила умереть. Или действительно умерла – поди знай. Подходить и пульс щупать желания как-то не возникло. Да и в каком месте щупать? Поискать ещё придётся. Малыш вновь посмотрел на жалкие, обугленные тельца зверюгиных детишек. Видимо, не успели нарастить шкуру непробиваемую, как у мамаши, вот и досталось по полной программе. Хотя, даже и с детской кожицей, полностью не сгорели, а это о многом говорит.
Малыш понял, что бой закончен, убивать его не станут. Повернулся к выходу, и зашагал, настраиваясь на связь с Базой.
* * *
Спиртное на Базе не запрещалось, и неофициально даже приветствовалось. Если ты не на боевом дежурстве – так хоть вовсе из бара не вылезай. Всё Компании прибыль, и не малая. Малыш так и поступил – не вылезал из бара уже второй день. Ну, не то, чтобы подряд… После первого дня проснулся в каком-то малопосещаемом и малопочтенном месте, но, едва только ноги признали главенство мозга, отправился обратно в бар, за тот же столик. То, что всё это время валялся без чувств, Малыша не волновало ничуть. Потеряться на автономной Базе проблематично, а уж обокрасть человека и вовсе невозможно, пускай даже и пьяного в лоскуты. Деньги давным-давно обитают в виртуальном мире и кочуют со счёта на счёт в воображаемом пространстве. Потными, человеческими ладошками высокомерно брезгуют. А платёжеспособность клиента определяет сканер на входе в бар. Если пропустил – значит есть ещё, на что выпить. Да и как не быть, коли на Базе и деньги-то больше потратить не на что?
В баре едва слышно мурлыкала спокойная музыка, двое таких же бедолаг даже внимания не обратили на ввалившегося Малыша – так и не подняли носов от своих бокалов. Гибель целой группы наёмников – событие редкое, и для кого-то даже грустное, но отнюдь не чрезвычайное. Именно за риск им деньги и платят. Ну, а то, что единственный выживший пьёт не просыхая и вовсе не удивительно. Любой на его месте мимо бара бы не прошёл. Кое-кто и не выходил бы, на спать и тут можно, на полу. Будет мешать бренное тело – задвинут в угол.
– Ты, боец, в душ бы сходил! – угрюмо буркнул бармен, брякнул донышком бутылки о стойку.
– Ты сам бы сходил! – хрипло отозвался Малыш, и не стесняясь указал конкретное направление. Бармен, понятно, никуда не пошёл, на работе как-никак, но и с указаниями больше не лез. Не дурной. Малыш тяжело опустился на стул, не задумываясь закинул в организм рюмку крепкого и посидел минутку с закрытыми глазами – усваивал. А когда открыл глаза, обнаружил, что обзавёлся собутыльником. Тот припёрся со своей бутылкой, что во все времена и на любой планете, извиняло появление без приглашения.
Этого наёмника Малыш немного знал. Так, в лицо и издалека. Общаться, к счастью, не приходилось, до этой минуты. Крепкий, решительный, жестокий и к своим и к чужим – обычный командир группы, других у наёмников не водится. В отличие от Малыша – профессионал. То есть, только этим делом и занимается в жизни. Людей, подавшихся в наёмники от безысходности, а уж тем более таких вот студентов, на учёбу зарабатывающих, он считал людьми никчёмными и даже, для дела, вредными. Откровенно презирал, если уж говорить прямо, и не думал это скрывать. Его имя мало кто знал. На Базе старого наёмника уважительно величали Мастером и всех это устраивало. Самого Мастера в первую очередь. Похоже, льстило такое отношение.