Страница 4 из 10
По составу «второй том» является весьма разнородным, включая в себя произведения, весьма различающиеся и по жанровой принадлежности, и по объему. В нем содержатся письма, или послания, сентенции, так называемые «Главы о знании» (по объему это почти половина всего «второго тома»), молитвы, беседы, а также трактаты полемического или догматического содержания, скрепленные между собой не всегда удачными вставками переписчиков.
Уже одно это свидетельствует о компилятивной природе так называемого «второго тома». Некоторые из помещенных туда фрагментов очевидным образом нарушают общую композицию сборника, угадывающуюся за позднейшими вставками составителей и переписчиков. Именно поэтому ученые нередко предпочитают называть этот новонайденный «второй том» вторым собранием из-за крайней разнородности входящих в него частей. Кстати говоря, дополнительным аргументов в пользу его составного характера является и тот факт, что в том виде и составе, в каком его нашел и опубликовал С. Брок, он никогда не был известен в сирийской православной среде.
И это неудивительно, ведь порой во «втором томе» высказываются не просто спорные с богословской точки зрения суждения, но излагается прямая ересь. Так, неведомый автор некоторых трактатов мысль о вечности гееннских мук считает богохульный, выражая странную убежденность в том, что спасутся все, включая даже демонов; изумляет православного читателя утверждением, что мир сотворен Богом уже с грехом; высказывает вполне несторианскую мысль о вселении Божества в человека Иисуса и неожиданно «учетверяет» Троицу, сообщая о том, что неслиянно существуют Отец, Сын и Дух и человек Иисус, посредник между нами и Богом.
Всякий, кто попробует найти что-либо подобное в тексте «Слов подвижнических», потерпит неудачу. Отсюда со всей очевидностью следует вывод: если некоторые произведения, входящие в так называемый новонайденный «второй том» творений преподобного Исаака Сирина, и принадлежат его перу, то весь сборник в целом не может быть ему приписываем и ждет дальнейших исследований ученых сирологов и исааковедов.
Вот и подошло к концу наше маленькое расследование. Конечно, мы изложили не все аргументы в пользу православия преподобного Исаака Сирина (чтобы только перечислить их все, требуется объем статьи, а никак не короткого предисловия). Однако и всего сказанного достаточно для того, чтобы стало очевидно: все попытки «обратить» святого Исаака в несторианство и поставить под сомнение его верность православию неосновательны.
Хотя, как нам кажется, преподобный Исаак на самом деле и не нуждается ни в наших, ни в чьих бы то ни было оправданиях. Традиция его почитания как святого насчитывает уже много столетий. И византийские, и русские святые отцы, иерархи и богословы никогда не выражали своих сомнений в пользе чтения творений преподобного Исаака и в святости их автора. В Византии греческий перевод «Слов подвижнических» был любимым иноческим чтением даже несмотря на то, что об авторе «Слов» почти ничего не было известно. Их с удовольствием переписывали греческие книжники.
И не только переписывали, но оставляли в рукописях восторженные отзывы о самих текстах и об их авторе. Например, такие: «Медоречивы и спасительны все его наставления, полны Божественной мудрости и благодати. Воистину великим в святости и уразумении Божественных предметов явился сей достойный удивления и богодухновенный муж, пусть даже достоверные сведения о сем достойном отце от нас, недостойных, полностью сокрыты». Книга Исаака Сирина, сказано в предисловии к другой рукописи, «умеет безмолвным духом окрылить ум к пламенным молитвам»; «всякий инок, если преуспел в ее изучении, не отпадет от прямой стези, возводя в свою очередь к высоте созерцания тех, кто со вниманием прилежит этой книге».
Среди внимательных и благодарных читателей творений преподобного Исаака были такие святые, как Петр Дамаскин, Никифор Уединенник, Каллист и Григорий Палама. Когда подвижник и духовный писатель XIV века преподобный Григорий Синаит давал советы своим ученикам о том, что им полезнее всего читать, он особо выделил Исаака Сирина: «Всегда читай о безмолвии и молитве – именно у святого Лествичника, у святого Исаака, у святого Максима». «Мой божественный философ» – так называл Исаака Сирина преподобный Никодим Святогорец.
У русского преподобного Нила Сорского том творений святого Исаака Сирина был настольным, судя по тому, как часто он цитирует его в своем «Уставе скитского жительства». Много раз обращаются к Исааку Сирину и преподобные Корнилий Комельский в своем Уставе и Иосиф Волоцкий в «Духовной грамоте».
Преподобный Варсонофий Оптинский говорил о том, что авва Исаак Сирин над прочими святыми отцами – как орел, парящий над другими птицами. А преподобный Амвросий Оптинский дарил приходящим к нему книгу творений преподобного Исаака, изданных Оптиной пустынью в 1854 году. Один такой экземпляр, надписанный лично этим известным оптинским старцем, хранится сейчас в библиотеке Санкт-Петербургской Духовной академии.
По благословению Оптинских старцев, изданная книга безвозмездно рассылалась по библиотекам всех духовных академий и семинарий России, в лавры и монастыри, приходские храмы. Преподобный Моисей (Путилов) распорядился послать по экземпляру почти всем епархиальным преосвященным, а также на Афон, в Пантелеимонов монастырь и в знаменитую Нямецкую обитель, место упокоения преподобного Паисия Величковского. Издание и распространение святоотеческих творений продолжил также и преемник старца Моисея – преподобный Исаакий (Антимонов).
Скажем также и о том, что книга «Слов подвижнических», переизданная Оптиной пустынью в 1858 году, была в библиотеке Ф. М. Достоевского. Он пользовался ею при работе над романами «Преступление и наказание» и «Братья Карамазовы». Другой русский великий писатель Н. В. Гоголь, неоднократно бывавший в Оптине, именно здесь открыл для себя преподобного Исаака Сирина как духовного писателя. Его знакомство с ним отразилось в пометках к первому изданию «Мертвых душ». На полях одиннадцатой главы этого произведения его автор написал карандашом: «Жалею, что поздно узнал книгу Исаака Сирина, великого душеведца и прозорливого инока. Здравую психологию и не кривое, а прямое понимание души встречаем у подвижников-отшельников. То, что говорят о душе запутавшиеся в хитросплетенной немецкой диалектике молодые люди, – не более как призрачный обман. Человеку, сидящему по уши в житейской тине, не дано понимания природы души».
Сам Господь сказал: Или признайте дерево хорошим и плод его хорошим; или признайте дерево худым и плод его худым, ибо дерево познается по плоду (Мф. 12, 33). В данном случае «плодами» преподобного Исаака мы можем назвать книгу его творений. И если так много святых и духовно чутких людей оценивали их столь высоко, то имеем ли мы право сомневаться в православии их автора?
Святитель Феофан, затворник Вышенский, например, вовсе в этом не сомневался. Он составил молитву преподобному Исааку Сирину, которую мы приведем здесь полностью: «Преподобие отче Исаакие! Моли Бога о нас и молитвою твоею озари ум наш разумети высокия созерцания, коими преисполнены словеса твои, и паче возведи или введи в тайники молитвы, которой производство, степени и силу так изображают поучения твои, да, ею окриляемые, возможем свободно тещи путем заповедей Господних неуклонно, минуя препятствия, встречаемые на пути, и преодолевая врагов, вооружающихся на нас».
Впрочем, чтобы не множить примеров, приведем последнее свидетельство о святости и православии преподобного Исаака. Разумеется, для ученых оно ни в коей мере не может звучать хоть сколько-нибудь убедительно, но для православного сердца утешительно и отрадно. Не будем пересказывать своими словами, лучше приведем большую цитату из жития недавно прославленного святого, преподобного Паисия Святогорца.
«Однажды старец сидел возле монастыря Ставроникита и беседовал с паломниками. Один из них, выпускник богословского факультета, утверждал, что авва Исаак Сирин был несторианином, и повторял известное западное воззрение по этому вопросу. Старец Паисий пытался убедить богослова в том, что авва Исаак был не только православным, но и святым и что его аскетические слова исполнены многой благодатью и силой. Но богослов упрямо стоял на своем. Старец ушел в свою каливу огорченным и погрузился в молитву… По пути ему было видение: он увидел проходящий перед ним лик преподобных отцов. Один из преподобных остановился перед старцем и сказал: “Я Исаак Сирин. Я весьма и весьма православный. Действительно, в той области, где я был епископом, была распространена несторианская ересь, но я с ней боролся”. После этого старец в сентябрьской минее к тексту “28 дня того же месяца память преподобного отца нашего Ефрема Сирина” дописал своей рукой: “И Исаака, великого исихаста, с которым поступили очень несправедливо”».