Страница 11 из 13
Он прошелся по гостиной, рухнул на диван. Мирка вздыбила шерсть и недовольно мяукнула. Кому ты нужна, пробормотал Кусков. Пшла! Посмотрел на часы. Ему вдруг пришло в голову, что Раиса уже дома, наверху, легла… Мысль вполне дурацкая, но чем черт не шутит. Перепрыгивая через три ступеньки, он помчался наверх, проверил спальню жены. Там было пусто. Идиот, сказал себе, она не могла приехать раньше!
Он спустился на первый этаж. Прошло около часа. Жены все не было. Он набрал ее номер, но телефон был отключен. А если… что-то случилось? Авария? Погода отвратительная, снова полило как из ведра! Дорога скользкая… Робкая надежда, что вот так нежданно-негаданно могут решиться все его проблемы… Нет, он не желал ей смерти, но если так распорядится слепой случай… Его охватило чувство эйфории, он так волновался, что у него стали дрожать руки и он пролил водку. Горлышко стучало о край чашки. Глотнул сразу, снова зажмурился и потряс головой, чувствуя боль и горечь в горле.
Он задремал на диване; разбудил его звук захлопнувшейся входной двери. Он смотрел на вошедшую жену как на привидение – убедил себя, что она… что ее уже нет! Он с силой провел ладонями по лицу и хрипло выдохнул:
– Где ты была? Господи, я уже не знал, что думать!
– Погуляла на площади, посмотрела на елку, правда она еще без игрушек. – Не сбрасывая шубы, она присела рядом. – Испугался?
Она смотрела на него с улыбкой, и он почувствовал себя маленьким мальчиком, разбившим мамину чашку.
– Испугался. Ты на такси? Никогда не садись к леваку.
– На такси. Ты давно дома?
– Час, наверное. Голодная?
– Нет, мы с Шурой поужинали в кафе.
– А я даже не сумел пообедать сегодня – конец года, надо сводить концы с концами. Хлебнул малость, устал как собака. Что у нас есть?
– Сейчас что-нибудь найдем. – Раиса Витальевна поднялась. – Только разденусь.
Кусков вскочил, принял шубу; жена поблагодарила кивком.
Она готовила ему яичницу, выкладывала на тарелку копченое мясо, бросала в тостер хлеб. Он налил в чашку водки.
– Выпьешь со мной?
Раиса Витальевна покачала головой:
– Нет. Мы с Шурой пили вино. То есть она пиво, а я вино.
– Клюкнули? – Он снова выпил одним глотком.
– Клюкнули. Ты, я вижу, тоже.
– Ну! Пришел домой, а свет не горит и пусто, даже растерялся. Пришлось… вот.
Она поставила перед ним тарелку:
– Приятного аппетита, – села напротив, подперла голову рукой и молча смотрела, как он ест.
– Что? – спросил он, поднимая на нее взгляд и откладывая вилку.
– Может, сбежим куда-нибудь на море? Не люблю декабрь, читала, что это самый суицидальный месяц. Темный, ненастный… В Таиланд, например, к солнцу. Так хочется полежать на горячем песке… Сможешь вырваться на недельку?
– Можно в принципе, – сказал Кусков, разглядывая жену. – Ты же никогда никуда не хочешь… Что случилось?
– Подумала, что жизнь проходит, а я сижу в деревне с телевизором.
– А цветы?
– И с цветами, – согласилась жена. – Как на кладбище. Цветы и тишина. Еще телевизор иногда. Но все больше Интернет. До одурения. Читаю всякую ерунду, самой противно, а не оторвешься. Сегодня выбралась в город: полно людей, несмотря на непогоду, все смеются, куда-то бегут, много света, витрины, реклама… Я подумала, что мы можем иногда ночевать в городской квартире, чего ей пустовать. И тебе до работы рукой подать…
Кусков кольнул жену испытующим взглядом: знает? Догадывается? С чего вдруг заговорила о городской квартире?
– Шура говорит, вы бы сдавали, чего даром коммуналку платить, а я подумала, и правда. Там, наверно, все пылью заросло, я уже несколько лет не была. Может, давно все вынесли или потолок обвалился…
Он кивнул неопределенно и вернулся к еде…
…Муж храпел в своей спальне; Раиса Витальевна отложила книгу, которую пыталась читать, и поднялась. Как была, босая, вышла из комнаты и подошла к двери мужниной. Постояла с минуту, прислушиваясь к храпу, потом осторожно нажала на ручку. Дверь подалась, и она вошла. Постояла, привыкая к темноте. В слабом свете наружного фонаря проступили предметы: большая супружеская кровать и тумбочки с обеих сторон; на подушке выделялась голова мужа. Она подошла ближе и стала рассматривать его со странным чувством, как будто видела впервые. Кусков, словно почувствовав ее взгляд, шевельнулся и перестал храпеть. Раиса Витальевна затаила дыхание. Он снова захрапел, и она перевела дух. Подошла неслышно к его тумбочке, протянула руку и взяла айфон…
…Она несколько раз перечитала послания этой… кошки. Ее бросало то в жар, то в холод: то ли от содержания посланий, то ли от собственного неприличного поступка. «Соскучилась, люблю, целую, вспоминаю, вся в синяках, хочу тебя… как вчера в ванной, подыхаю без тебя, сделаю все, что хочешь, хочу тебя, твои руки…» и так далее. При этом она называла его Максик… Максик! Дрянь! Ни стыда ни совести!
Лицо Раисы Витальевны горело, сердце бешено колотилось, она поминутно сглатывала, ей было трудно дышать.
Она старательно внесла номер этой в свой мобильный телефон – на всякий случай. Вышла из спальни, постояла под дверью мужа, но войти не решилась. Спустилась в гостиную. Застыла посередине, соображая и осматриваясь. Меж диванных подушек, разбросанных в беспорядке, спала Мирка. Она открыла один глаз, желтый как фара, и недовольно посмотрела на хозяйку. Раиса Витальевна сунула айфон между сиденьем и спинкой, так, чтобы бросался в глаза, и погрозила Мирке: «Не вздумай заложить!» Потом, не спеша, вернулась к себе.
Она так и не уснула до утра, вспоминала словечки той… она окрестила ее Кошкой, добавляя всякий раз новые обидные эпитеты. Раньше она думала о ней, как о случайной посторонней… кошке, не вкладывая в мысли ничего, кроме досады и, возможно, завистливого пренебрежения, теперь же это была Кошка с большой буквы. Кошка со статусом. Кошка-враг. Во-во, завистливого! Ключевое слово «зависть». Разница между этой девицей и Раисой Витальевной была настолько разительна, что завидовать просто бессмысленно. Именно! Бессмысленно. Но разве в чувствах есть смысл?
Раиса Витальевна была уравновешенной и здравомыслящей женщиной, никогда не сердилась, всегда умела оправдать и объяснить некрасивые поступки знакомых и незнакомых людей… Возможно, это объяснялось ленью или равнодушием, возможно, она никогда еще не была так сильно задета и оскорблена. Дрянь, думала она, сжимая кулаки. Кошка паршивая! Драная! Максик! Ей вдруг пришло в голову… Она схватила мобильный телефон. Ее номер заканчивается на три «двойки», так же как номер той, позвонившей и сказавшей, что у Макса роман… Перед ее глазами стояли три «двойки»! Случайное совпадение? Нет, номер был тот же. Эта дрянь позвонила ей и сказала… Она сама позвонила! Аферистка! Ей нужен скандал! Ну что ж, она его получит.
На рассвете Раису Витальевну разбудил легкий стук в дверь. Она открыла глаза и прислушалась. В спальне висели легкие утренние сумерки. Стук повторился, и дверь приоткрылась.
– Раечка, ты спишь? – услышала она голос мужа. – Доброе утро! Я убегаю, вчера не успел закончить отчет, надо спешить. Ненавижу декабрь! Полежи еще. Целую!
Раиса Витальевна услышала легкий стук закрывшейся двери и торопливые шаги мужа – он сбегал по ступенькам. Торопится, подумала она, к ней! Все вокруг приобретало новый смысл…
Глава 7. Друзья, друзья… друзья?
Если во время первого танца партнер еще ни разу не наступил вам на ногу, он обязательно наступит вам на ногу во время второго.
– Поль, у нас шесть новогодних корпоративов! Пока! Кажется, мы раскрутились. А в январе можно на море. Выбирай, куда! – Глеб купеческим жестом раскинул руки. – Люблю Новый год!
– До января дожить надо, – неохотно отозвалась Поль.
– Доживем! Нам бы еще одну снегурку… Может, позвонишь своим? Самую завалящую.