Анна, создающая королей

– Я много читала об островах и о том, как купол контролирует приливные силы, – хвасталась я. – И про гравитацию все знаю, и про технологию изготовления атмосферного купола… А у вас есть воздушный катер? А правда, что военные катера добираются до островов всего за пару часов? Это невероятно! Вы когда-нибудь на таком летали? А у меня будет отдельная комната?..

– У тебя будет все, чего ты пожелаешь, Анна. О тебе будут заботиться, тебя будут учить. Именно об этом я и хотел поговорить. Твой дар – великая редкость среди людей, я уже давно ищу такую, как ты. Если ты согласишься стать моей ученицей, мы изменим мир.

Изменим мир?!

Мои мысли взлетели на новый уровень. Я поверила Нерону, восторженно впитывая неповторимый тембр властного голоса. До этого дня я даже не подозревала о своем даре. Я росла обычным человеком, иногда скучным, порой счастливым.

Но Нерон отрезал прошлое и создал меня заново.

В этом есть горькая справедливость: тот, кто тебя создает, имеет право тебя разрушить.

Нерон рассказал мне об эмпатах, способных сопереживать другим людям, и о перцептах, умеющих проследить каждое чувство от истока, определить его глубину, причины, следствия и внести изменения.

– Перцепты – великие диагносты и манипуляторы эмоций, они способны вторгаться в ауру – главный энергетический центр человека. Дар перцепта – это самая великая сила из всех известных. Ты замечала, что можешь с точностью определить, что чувствуют твои знакомые, как сильно и почему?

– Да. У каждого чувства свой цвет и форма. Они постоянно меняются. Мама сказала, что это игры моей фантазии. – Может, поэтому у меня не было близких друзей, ведь я слишком многое замечала.

– Нет, Анна, это не фантазии. Ты перцепт, а это великий дар. У каждой эмоции своя нить в ауре. Ты научишься расплетать ауру человека и создавать ее заново, без старых шрамов, пагубных эмоций и страхов. Из никчемных ничтожеств ты сможешь создать великих королей, гордых и сильных. Стань моей ученицей, и мы изменим мир!

Никогда еще я не испытывала такого воодушевления. Вскочив со стула, я вытерла потные ладошки о школьную форму и подошла к опекуну.

– Приятно познакомиться! Меня зовут Анна, – протянула руку.

Я хотела начать знакомство сначала, с чистого листа.

Рука Нерона дрогнула. Секунда, другая, а потом он отвернулся и распахнул дверь.

– Мы обо всем договорились, – объявил он военным и ушел, не прощаясь.

А я так и осталась с протянутой рукой, ежась от неловкости и неприятного предчувствия. Словно только что добровольно прыгнула в пропасть.

Знала бы я, что годы спустя так и буду стоять перед Нероном с протянутой рукой. Но я не могла предвидеть будущее, поэтому смотрела вслед опекуну со смесью восторга и благоговейного ужаса.

Нет ничего сильнее детской мечты. Она отпечатывается в сердце, как твое предназначение. Как видение будущего, от которого ты не захочешь или не сможешь отступиться. Ни за что. Эта мечта постоянно витает над тобой, напоминая об упущенных возможностях.

Первая ложь обнаружилась сразу.

Нерон обещал, что станет меня учить, но он отправил меня на остров, а сам исчез. Прилетал очень редко и только для того, чтобы меня отругать. Мною занимались частные учителя, они же и жили со мной на острове.

– У тебя семеро служащих: двое слуг, двое учителей и трое охранников, – объявил Нерон по прибытии на остров. – Поддерживай дисциплину и порядок в доме. В твоем распоряжении неограниченное количество денег и воздушный катер. Если захочешь отправиться на Тритари, возьми с собой охрану. Делай что хочешь, однако тебе запрещено общаться с друзьями и обсуждать меня с кем бы то ни было.

Либо Нерон ничего не знал о подростках, либо ожидал от меня большего, чем от других. Я, раба воли загадочного опекуна, получила право распоряжаться другими, свободными людьми.

Но тогда, в восторженной юности все это не имело значения. Я бы прыгнула через собственную голову, чтобы соответствовать ожиданиям Нерона. Чтобы заслужить хоть каплю одобрения. Ведь он так долго меня искал, ведь я ему нужна, не так ли?

Пообещав быть рядом, Нерон покинул меня на попечение холодных незнакомых людей.

– Анна, запомни, я везде, – сказал он. – Не пытайся понять или анализировать этот факт, а просто прими как данность. Я везде. Я обо всем узнаю. И я не люблю повторять приказы.

Я не нарушала приказы Нерона ни в тринадцать, ни в семнадцать, потому что старалась быть идеальной в надежде на его одобрение. Нерон отрезал меня от мира, запер в сомнительном раю и лишил элементарного человеческого тепла.

При этом он был уверен, что поступает правильно.

– Ты хозяйка острова, у тебя полная свобода действий, – торжественно и гордо говорил он.

Так грандиозно ошибаться мог только человек, который сам никогда не знал настоящей свободы.

Остров был моей одинокой сказкой. Ночная чернота сменялась синевой дня, вид на Тритари изумлял красотой. Огромный агрегат в ангаре поддерживал климат и поставлял кислород в наш искусственный каменный мир, в котором не было ни сезонов, ни непогоды. Прозрачный атмосферный купол сохранял ощущение единства с космосом как днем, так и ночью. Очень не хватало сада. Я мечтала о траве, о деревьях и птицах. Об оживленных улицах, о смехе моих друзей. На острове не хватало жизни. Учителя занимались со мной по десять часов в день, поэтому на Тритари я попадала редко. Да и когда попадала… какой смысл ходить по улицам, если тебе запрещено общаться с друзьями?

В начале я страдала особенно сильно. Часто плакала, и тогда Нерон прилетал, чтобы меня отругать. Если мои истерики затягивались, он вводил меня в анабиоз. Что можно ожидать от мужчины, который отключает твое сознание при любом споре? Вот именно, что ничего хорошего.

– Если хочешь стать великой Анной, которая изменит мир, то прекрати истерики! – говорил он.

– Я изменю мир вместе с вами?

– Да, однажды мы вместе изменим мир.

Я держалась за это обещание.

Наука человеческих чувств оказалась смесью математики, химии и физики. Чувства делятся на простые и сложные, и их структуре, связям и возможным манипуляциям посвящены целые тома. Древние рукописи шли сплошным текстом, без картинок. Язык на Тритари всего один, так как после ситуации с астероидами все страны без колебаний перешли на всеобщий. Однако для изучения перцепции мне пришлось штудировать древние языки.

Самое примитивное чувство – страх. Найти его легко, а убрать непросто. Его нити бросают корни по всему телу, разрушая здоровье. Удивление, радость и печаль – простые и чистые чувства, чего не скажешь, например, о разочаровании. Целых два учебника посвящены тому, как сбалансировать завышенные ожидания и реальность. Особым кошмаром является чувство вины. Собранное из прошлых ошибок, особенностей воспитания и характера, оно с неохотой поддается излечению.

Учителя обучали меня основам перцепции и другим наукам. Сами они перцептами не были и не видели человеческих аур, как, впрочем, и Нерон. Однако он обладал незаурядными теоретическими знаниями и учил меня, как будто сам имел те же способности. Он никогда не хвалил меня, наоборот, жаловался, что мой дар развивается слишком медленно.

– Только используя свой дар, ты сможешь развить его до нужного уровня! – поучал он.

Я тренировалась на учителях, это было частью контракта – расплетала их ауры и сплетала обратно, добавляя и меняя эмоции. Охрана летала со мной на Тритари, где я бродила по улицам, тренируясь на прохожих. Я расплетала их ауры, выявляя эмоции, их исток и связи, и делала зарисовки. А потом ждала Нерона, чтобы обсудить с ним увиденное и сделанное. Я старалась изо всех сил, мечтая, как однажды мой дар превзойдет его ожидания.

Шли годы, в моей жизни ничего не менялось, и тогда я задумалась о побеге. Я колебалась, потому что любила опекуна преданной детской любовью. За эти годы я изучила чувства других людей, но в своих разобраться не могла. Я замкнулась на Нероне, забыв о друзьях и о нормальной жизни. Но к восемнадцати годам с глаз стала спадать пелена, и во мне появилась жажда свободы. Совершеннолетняя, я хотела сама построить свою жизнь.