Подруга моей дочери

После встречи с рекламщиком болтаю с Палычем, договариваюсь об устройстве Жени, потом сижу в офисе, разбирая некоторые дела. И когда уже собираюсь отправиться на обед, дверь неожиданно распахивается. Я смотрю в ту сторону и очень хочу начать материться.

Лиля стоит в дверном проёме с такой грацией, что хоть сейчас фотографируй и на обложку журнала лепи.

— Привет, Тони, — она ослепительно улыбается и закрывает за собой дверь. На замок.

Я откидываюсь в кресле, складывая на груди руки и, хмурясь, наблюдаю за ее приближением. Она как всегда с иголочки: узкая юбка, обтягивающая майка, босоножки на каблуках. Волосы собраны в небрежную косу. В свои тридцать пять она выглядит так, что мужики укладываются штабелями, прямо как и мечтала героиня старой советской комедии.

Лиля грациозно запрыгивает на мой стол и, усевшись поудобней, упирается ладонями в столешницу. Болтает ногами, я непроизвольно смотрю на правую руку: кольцо на безымянном пальце на месте. Кто бы сомневался. Внезапно наваливается усталость.

Вздохнув, спрашиваю:

— Лиль, ты зачем приехала?

— Соскучилась, — она пожимает плечами, насмешливо меня разглядывая.

— Мы вроде уже все обсудили полгода назад…

— Ага, — перебивает она, — и год назад, и два, и десять. Жуков, ну когда ты уже перестанешь?

— Перестану что? — злюсь я, глядя на неё.

Иногда мне кажется, она совсем не меняется, словно не было этих одиннадцати лет разлуки со случайными встречами. Словно это та же девчонка с озорными глазами, что сводила меня с ума своей улыбкой.

— Перестанешь быть букой, — смеётся Лиля, вставая.

Спрыгнув со стола, наклоняется, ставя руки на подлокотники моего кресла.

- Мы же оба знаем, что все равно все будет по-моему. Расслабься уже, давай пообедаем, а потом можем завалиться к тебе, у меня на сегодня никаких планов.



А у меня есть планы. И вообще, я поставил точку в наших отношениях. Так что забирай свою красивую задницу и проваливай навсегда из моей жизни. Поезжай в свою дурацкую Англию и трахайся со своим мужем. И перестань портить мне жизнь.

Все это я должен бы ей сказать, но немного посверлив взглядом, устало произношу:

— Ко мне нельзя. У меня… — на мгновенье сбиваясь, заканчиваю: родственники приехали.

Лиля вздёргивает свою идеальную бровь в удивлении. Ну да, родственники у меня в квартире — это нонсенс. Но по сути же я правду сказал.

— Поехали ко мне, — говорит, выпрямляясь, — мне в принципе без разницы.

Глава 11 Соня

Он невозможный! Невозможный! Невозможный! Просто непробиваемая наглость и бестактность.

Я быстро одеваюсь, бормоча сквозь зубы проклятья. Хватаю сумку и обнаруживаю в ней подарок из секс-шопа, который сама же туда и сунула. Злость усиливается, я вытаскиваю его, платье из шкафа возвращается в фирменный пакет к туфлям, и это все оказывается в комнате Жениного отца. Ничего от него не хочу. Мне бы немного переждать, как только с работой утрясётся, и я сразу съеду.

На улицу выбегаю с мокрой головой, да и плевать, не хочу ещё раз встретиться с этим мистером “я самый крутой чувак на свете”. Вроде бы взрослый мужчина, а ведёт себя, как пацан безмозглый. Он считает, это нормально, снимать при мне трусы? Может, у него там и есть, чем похвастаться, но… мотаю головой, прибавляя шаг. Больше не буду о нем думать, мужчина этого просто не достоин.

Приезжаю в фирму, где оформляют санкнижки, к открытию. Вся процедура оформления занимает полчаса, а потом я прохожу врачей. За срочность приходится доплатить, но что делать, работа мне нужна.

В итоге через два дня можно будет забирать.

Не знаю, насколько все это “чисто”, но они заверяют, что проблем не возникнет. Остаётся только поверить.

Когда возвращаюсь домой, нахожу там только Женьку. Она валяется на кровати и смотрит фильм.

Подруга выглядит загадочной, но сегодня никуда не собирается. И это меня радует, надеюсь, она поняла, что таскаться по клубам непонятно с кем — не самая лучшая идея.

До вечера мысленно репетирую возможные диалоги, потом решаю просто не выходить из комнаты лишний раз. Хотя утром откуда мне было знать, что Антон Дмитриевич решит встать ни свет, ни заря?

Он, впрочем, ко мне даже не прикасается, но это и не нужно, потому что его действия, понятное дело, вгоняют меня в краску. Я сама виновата, реагирую так ярко, но ничего не могу поделать с собой. Для меня его выходки — дикость.

Просто решаю делать вид, что его нет. Когда-нибудь ему же надоест меня задевать?

Но позже выясняется, все мои выводы и мысленные установки напрасны. Женька говорит, что отец не придет на ночь. Да и плевать. Так даже лучше.

Проскакивает мысль: не из-за меня же он? Может, обиделся, что я всё вернула, ну и на сюрприз, который оставила ему на кровати… Тут же одергиваю себя. Антон Дмитриевич? Обиделся? Скорее, просто решил не тащить домой девицу. Надеюсь, у него все же проснулась совесть, и он не станет больше творить беспредел при дочери.

Два последующих дня пролетают в суматохе, мы с Женькой заезжаем в институты и подаём необходимые документы, выясняя все условия. Конкурс туда, куда я хочу, большой, и становится тревожно, но я быстро беру себя в руки. У меня все получится.

Женьку же ничего особенно не волнует, думаю, ей отец поможет, если что. Жуков, кстати, не появляется и на следующий день, и после. Женя говорит, у него командировка, я этому лишь радуюсь.

Однако в груди разрастается тревога по другому поводу. В этом огромном городе, набитом людьми и возможностями, я все чаще чувствую себя одиноко. Даже Женька, кажется, отдаляется, все эти дни она с кем-то активно переписывается, хотя мне до безумия хочется поговорить, унять тревожное сердцебиение. Но короткое “угу” на развернутый вопрос говорит лишь о том, что Женьке не до меня, и я решаю снова созвониться с Костей по видеосвязи.

Вот только он в который раз не поднимает, позже отвечая на сообщения. Меня немного волнует, что не получается нормально поговорить, но я даю ему время. Наверно, сложно перестроиться на ночной режим.

Впрочем, совсем скоро у меня тоже начнётся "ночная жизнь" и, возможно, наши графики начнут чаще пересекаться.

В день, когда мне назначено явиться на работу в клуб, я тщательно собираюсь.

Отмечаю, что Антон Дмитриевич снова не ночевал дома — это и к лучшему, не хочется в первый рабочий день отвлекаться на неуместные шутки. Но вечером, когда уже допиваю кофе практически перед выходом, слышу, как в двери поворачивается ключ, и сердце заходится в сумасшедшем ритме. А руки начинают по-дурацки дрожать.

Направляюсь в прихожую, пока предательские коленки ещё способны меня вынести, да что со мной такое? Мне просто пора на работу, вот я и иду, а вовсе не для того, чтобы столкнуться с этим нахальным взглядом зелёных глаз.

Однако в прихожей замираю. Передо мной стоит женщина, которая тоже сходу теряется, молча смотрит, хлопая глазами. Ещё одна что ли? Он их, интересно, запоминает? Ведёт счёт?

Женщина отмирает первой и начинает улыбаться:

— Точно, Антон Дмитриевич говорил, что меня дочь его встретит. Женя?

Мотаю головой и слышу позади голос подруги:

— Женя — это я. Проходите, папа предупредил, что вы приедете. Сонь, все хорошо, это по поводу уборки квартиры.

Выдыхаю. Минус один. Хотя какая мне разница, одной больше, одной меньше?

Выхожу из дома растерянной, не понимая своих чувств. Костя, ну где же ты, когда так нужен?

Набираю телефонный номер, готовая к очередным длинным гудкам, но слышу в трубке сонный голос:

— Сонь, ну просил же, что ты названиваешь?

Если честно, я теряюсь. Он со мной так никогда не разговаривал, но может, я и правда, перегибаю? Человек работает, а я лишь о себе думаю. Утешить меня некому, вы посмотрите, принцесса.

— Прости, Кость, я…