Верная

– И конец одновременно, – сказала Шелби. – Эта взятка – последняя.

Спустя несколько дней Шелби и Бен лежали в постели, и он завел не слишком романтичный разговор о деньгах. Бен сказал, что это, конечно, здорово, что Шелби повысили по службе. Мол, те же билеты на концерт обошлись им так дорого. А потом выдал такое, что Шелби расценила не иначе как информационную бомбу.

– Подумай, какую уйму денег люди платят, чтобы устроить свадьбу.

Шелби приняла сидячее положение. Она ощутила комок в горле. Ей доводилось читать, что такую пульсацию крови в гортани испытывают люди, ожидающие расстрела.

– А разве кто-то говорил о свадьбе?

– Никто. Но дело в том, что люди платят целое состояние за всякие излишества типа восьмислойного торта, который по вкусу не отличается от белого хлеба, вместо того чтобы сбежать от всех и потратить деньги на поездку в Мексику.

– Ты разве планируешь поездку в Мексику? – На Шелби было черное хлопчатобумажное белье и футболка. Она без волос, бледная, ее ноги тонкие и длинные. Шелби – менеджер сетевого магазина, хотя она даже не верила никогда в саму идею подобных магазинов. Скорее она сторонница небольших лавок, которыми управляют и владеют члены одной семьи. Иногда она думает о своем отце, имеющем семейный бизнес. Не исключено, что она унаследовала от него предпринимательскую жилку. Бен как-то странно, с надеждой посмотрел на нее. Может быть, он просит ее стать его женой?

– Ты говоришь о медовом месяце? – тихо поинтересовалась она.

– Здесь возможны варианты.

Шелби проснулась, схватила лежащего на полу Блинки и прижала к себе, пес оказался между девушкой и Беном. Когда Блинки спит, он урчит во сне. Бен же спит тихо и снов не видит, по крайней мере, так он сказал Шелби. А может быть, он видит во сне Мексику, зеленовато-голубую воду и белых птиц. И Шелби тоже там с ним. Наверно, поэтому Бен зовет ее во сне. Имя подруги срывается с его губ, хотя он крепко спит. Шелби уже проснулась и ждет рассвета на пожарной лестнице. Она слишком далеко, чтобы его услышать.

Шелби решила съездить домой на Рождество. Она планировала взять с собой собак, но не Бена, объяснив ему, что не хочет создавать у родителей превратного впечатления о своей личной жизни.

– И какое впечатление могло бы у них возникнуть? – Бен постригся, и его белая шея казалась голой и уязвимой. – Что мы с тобой – пара?

– Мой отец сумасшедший, – сказала Шелби, избегая вопроса о сущности их отношений. – Он станет тебя допрашивать.

– Ну и пусть. Я не возражаю.

– А я не хочу этого. Давай лучше каждый из нас отправится к своим родителям.

Бен арендовал машину и подвез Шелби до дома. Канун Рождества: повсюду мигали разноцветные лампочки, бросая на снег красные и синие сполохи. Дом Шелби не был освещен и выглядел заброшенным. Вокруг лежали сугробы снега: похоже, никто не расчищал дорожку, ведущую к дому.

– Ты уверена, что твои родители там? – Бен прищурился, пытаясь что-то разглядеть сквозь переднее окно.

Шелби указала на дверь, которая открылась, и на пороге через секунду появилась мать, которая весело помахала ей рукой. Дочь ответила на приветствие.

– Я ведь тебе говорила.

Она накинула рюкзак, открыла дверцу машины и вывела собак.

– Заеду за тобой завтра в три! – крикнул Бен подруге. – Принесу пирог, приготовленный матерью.

Джуди Минк известна своей выпечкой. Она готовила свадебный торт для соседа, фотография этого была опубликована в «Ньюсдей». К сожалению, Шелби ненавидит пироги.

Она наконец преодолевает снежные заносы и добирается до порога, неся в руках Блинки.

– Привет, незнакомец, – весело сказала Сью Ричмонд, пока Шелби стряхивала снег с обуви на переднем крыльце. Мать взяла Блинки на руки и сжала его в объятиях. – Уродлив, но мил.

– Ты про Бена? – спросила Шелби.

Они, хохоча, вошли в дом. Ни рождественской елки, ни украшений. Шелби перебрала груду открыток на кофейном столике – от соседей, от партнеров отца по бизнесу. На одной из открыток нарисован запутанный лабиринт с вопросительным знаком в центре. Шелби перевернула открытку и прочитала послание на задней стороне: «Хочешь чего-то».

Шелби заметила наклеенное на почтовую открытку свое крошечное фото из газетной статьи об автокатастрофе. Автор письма так хорошо ее знает? Потеряв Хелен, она утратила желание жить. Кто она, чтобы заслужить какие-то блага? Как смеет она вообще чего-то хотеть? Шелби ощутила жжение в груди.

– Мне никогда особенно не нравилось украшать дом, – сказала мать. – Слишком много хлопот. У кого на это есть время? Особенно я ненавидела новогодние блестки. Их никак не вычистить до конца. Твой отец вообще запрещал их развешивать, когда ты была маленькой.

Шелби обвела взглядом комнату. Что-то в ней не так.

– А где папа?

Сью рассматривает Блинки.

– У собаки глаз загноился.

Мать явно хотела сменить тему. Шелби решила подыграть ей.

– Ветеринар сказал, что глаз необходимо удалить. Эта хирургическая операция стоит тысячу долларов. Их надо сначала накопить.

Шелби хотела бы вылечить Блинки сама, обладать знаниями и навыками, нужными для того, чтобы снять его боль.

Сью решила оплатить эту операцию в качестве рождественского подарка для дочери. Шелби настаивала на том, что отдаст эти деньги, даже подписала долговую расписку, но Сью разорвала ее.

– Я рада, что ты наконец чего-то хочешь, – сказала она.

Шелби удивлена.

– Тебе кто-то подсказал предложить это мне?

– Ты имеешь в виду своего отца? Он сказал, что с этого года не дарит подарки, потому что они превращают праздники в источник дохода. А сам до сих пор сидит в магазине.

– Нет, я имела в виду Хелен. – Это прозвучало так нелепо, что она добавила: – Или кого-то еще.

Сью взяла дочь под руку.

– Иногда во сне мне кажется, что моя мама разговаривает со мной. Кто станет утверждать, что мертвые не беседуют с нами, не направляют нас? Может быть, и Хелен это делает.

Их всего двое в темном доме. Совсем не похоже на канун Рождества. И все же Шелби рада, что приехала.

– Что говорит тебе бабушка, когда ты видишь ее во сне?

– Советует бросить твоего отца.

Они рассмеялись.

– Что-то еще?

– Говорит, мне повезло, что ты здесь со мной. Мол, пора мне вставать и готовить стол к обеду.

Шелби выпустила собак из дома. Она увидела лопату для уборки снега и решила расчистить тропинку, ведущую с улицы к дому. Когда подъехал отец, она сделала уже больше половины работы.

– Обычно я нанимаю для этого одного парня с нашей улицы, – сказал Дэн Ричмонд.

– Подозреваю, что ты забыл это сделать. – Шелби настолько замерзла, что не чувствовала пальцев на руках и ногах. – Как запамятовал и о том, что сейчас сочельник.

Дела в магазине по продаже мужской одежды шли плохо. Люди предпочитали торговый центр или один из недавно появившихся магазинов. Бизнес, который папа Шелби унаследовал от своего отца, всегда был для него проклятием.

– Да, некоторые из нас работают, – сказал он.

Они увидели, что Сью у окна зажгла свечку, как она делала это, когда Шелби была маленькой. Согласно старому поверью, это традиция, помогающая вернуть странников домой.

– Почему ты полюбил ее? – спросила вдруг Шелби отца.

– Я не отвечаю на вопросы с подвохом, – сказал отец, и тогда Шелби узнала, что родители ее формально не женаты, а в чем причина этого, Дэн уже и не помнил. Она хотела бы, чтобы мама прислушалась к голосу своей покойной матери. Люди разводятся: им вовсе не нужно жить вместе лишь потому, что их глупая дочь попала в автокатастрофу, получила после этого нервное расстройство и не в состоянии вести себя правильно.

– Почему ты не бросишь все это? – спросила Шелби отца. – Закрой магазин. Начни новую жизнь. Дай такой шанс и ей.

Дэн внимательно посмотрел на нее:

– Люди моего типа такого не делают, Шелби.