Жена убийцы

– Ты психопат. Большинство психопатов не сознают этого, потому что не могут заглянуть в себя.

– Я испытывал любовь к тебе. Испытывал сострадание. Я без колебаний отдал бы свою жизнь, если б ты этого попросила. Ты не можешь заклеймить меня одним-единственным термином, сказав, что, мол, вот я какой. Я не психопат, у меня нет диссоциативного расстройства. Я делал то, что делал, потому что… – Эдди медленно моргнул. – Потому что мне это нравилось, – едва слышно прошептал он.

Сглотнув комок в горле, Ярдли поднялась, собираясь уходить.

– Прощай, Эдди.

– Ты еще даже не попросила меня о помощи, – бросил он ей вдогонку.

Джессика остановилась. Обернулась. Эдди самодовольно ухмылялся. Она опустилась на стул.

– Я так понимаю, агент Болдуин уже просил тебя о помощи, и ты отказался, – спокойно произнесла она.

– Очень странно, что у меня завелся подражатель, – Эдди кивнул. – Даже не знаю, как мне быть – оскорбиться или чувствовать себя польщенным.

– Я не думаю, что ты сможешь помочь. Я пришла, только чтобы сделать Болдуину одолжение.

– Крайне слабая позиция, Джессика. Неужели ты думаешь, что я помогу тебе только потому, что ты сказала, что я не смогу этого сделать?

– С какой стати тебе помогать мне? Очевидно, ты думаешь только о себе самом. Больше того, подозреваю, ты в восторге от того, что кто-то занимается тем же самым, чем занимался ты.

– Не тем же самым, если судить по словам Болдуина. Есть кое-какие тонкие отличия даже помимо того, что увидел твой мальчик.

– Какие отличия?

Эдди пожал плечами, и его лицо растянулось в усмешке.

– Вот насчет этого мы с тобой сейчас и поторгуемся.

Глава 16

Дом Болдуина в Лас-Вегасе, как и все его жилища, был временным. Постоянно переезжая с места на место по работе в Бюро, он никогда ничего себе не покупал. Дольше всего на одном месте проработал пять лет, и то было его первое назначение. С тех пор переводился раз в три года.

Ко времени завершения карьеры в ФБР специальным агентам предлагается выбор места службы, и многие стремятся обосноваться на одном месте, завести семью, обеспечить какую-то стабильность. Болдуин об этом даже не думал. Кабинетная работа ему претила, и он был не из тех, кого можно было выставить перед объективами телекамер или отправить давать показания на слушания в Конгресс. Таких Бюро использовало для того, чтобы затыкать дыры там, где возникала подобная необходимость.

Вот почему ему удалось схватить «Мясника с Кольцевой дороги».

«Мясник» убивал учащихся старших классов школы, юношей и девушек, на автостраде в Техасе. Болдуин в ту пору работал в отделении Бюро в Остине. Поимка «Мясника» затруднялась тем, что он убивал жертвы в своем фургоне, а затем выбрасывал трупы в самых разных местах. Поскольку автострада протянулась на четыреста миль, следователям не удавалось обнаружить какие-либо общие обстоятельства в жизни жертв, чтобы понять, по какому принципу их выбирал преступник.

По версии Бюро, «Мясник» был водителем-дальнобойщиком, однако Болдуин думал иначе. Он считал, что убийца просто старается замести за собой следы и должна быть какая-то закономерность в том, как он выбирает места, где выбросить трупы. Болдуин был уверен в том, что люди привыкли думать по шаблону, сознают они это сами или нет. Он установил, что все места, где «Мясник» избавлялся от трупов, находятся приблизительно на одном и том же расстоянии от одного города – как раз Остина.

Далее агент ФБР сосредоточил внимание на лицах, совершавших преступления сексуального характера, в первую очередь похищения. На Генри Лукадо он вышел, поскольку тот пытался похитить четырнадцатилетнюю девочку, дожидавшуюся на остановке школьного автобуса. Кое-что в ее показаниях привлекло внимание Болдуина. В полиции девочка рассказала, что Лукадо предложил ей прокатиться, заявив, что часто катает детей ее возраста и тем это нравится.

Болдуин мысленно представлял себе человека со злобной ухмылкой и гнилыми зубами, похожего на злого колдуна из сказки. Увидев фотографию Генри Лукадо из Управления регистрации транспортных средств штата Техас, он просто почувствовал, что нашел того, кого искал.

Лукадо сдался без борьбы. Когда он открыл дверь своей квартиры и увидел на пороге Болдуина, сказал только:

– Много же времени вам потребовалось.

Когда фэбээровец защелкнул у него на руках браслеты наручников, первой его мыслью были воспоминания о похоронах матери, впервые за пятнадцать лет.

Рассказывал ли он Ярдли о том, что произошло с его матерью? Болдуин в этом сомневался, но был уверен в том, что ей известна правда. Он гадал, не потому ли у них с Джессикой ничего не получилось, не потому ли он ушел, оставив дверь открытой для Уэсли. Потому что если кто-то и мог понять его стремление ловить бесчеловечных чудовищ, то именно Ярдли, и он не знал, смог ли бы изо дня в день видеть перед собой зеркальное отражение своих собственных чувств.

Усевшись на диван, Болдуин потягивал пиво и смотрел бейсбол, однако с таким же успехом телевизор мог быть выключен, поскольку он не обращал на игру никакого внимания. В последнее время Болдуин мог думать только о следующем доме. О следующей спальне, залитой кровью, о следующем ребенке, которому придется говорить о том, что его родители убиты.

Болдуин помнил то мгновение, когда узнал о смерти своей матери. Полицейский в участке, где он ждал своего отца, который должен был его забрать, сказал, что это был несчастный случай. Феликс, мамин приятель, видел, как она споткнулась и скатилась по лестнице в подвал, так как была очень пьяна. Выразив свое сочувствие, полицейский оставил мальчика одного в комнате без окон.

Но это был не несчастный случай. Болдуин, хотя ему тогда было всего семь лет, помнил, как Феликс кричал его матери, что убьет ее, если она не заткнется и не будет относиться к нему с уважением. Он не мог сказать, в чем была причина ссоры, но, скорее всего, это было связано с тем, что Феликс нигде не работал и полностью зависел от его матери, которая его кормила и предоставляла кров.

До того как отец его забрал, Болдуин увидел Феликса, выходящего из полицейского участка. Они схлестнулись взглядами, и мальчик понял: этот человек убил его мать.

Отслужив на флоте, Болдуин сразу же поступил в полицию Сан-Франциско и всего через три года стал следователем. Первым делом он достал из архивов дело своей матери и работал над ним по ночам и в выходные. Однако прежде чем успел что-либо сделать, Феликс погиб в автокатастрофе. Пьяный, он не справился с управлением и сорвался в овраг. Болдуин навестил его в морге: кожа, белая как мрамор, губы, похожие на синий мел. Нагнувшись к уху Феликса, он прошептал:

– Гори в аду, подонок!

… Схватив с кофейного столика пузырек гидрокодона, Болдуин вытряхнул две таблетки.

Раздался стук во входную дверь. Спрятав пузырек под подушку, Кейсон открыл дверь. На пороге стояла Ярдли. Она редко раскрывала свои мысли через движения и выражение лица, что мастерски умел читать Болдуин. Ему хотелось узнать, всегда ли Джессика была такой, или же этот защитный механизм выработался только после Эдди Кэла. Его выводило из себя то, что он не мог читать ее так же, как читал большинство людей.

– Привет, – сказал Болдуин.

– Ты лжец, и я тебе больше не верю, – сказала Ярдли. – Я не хочу заниматься этим делом вместе с тобой. Найди себе другого прокурора.

Развернувшись, она направилась прочь.

– Джесс, подожди! Подожди! – Болдуин бегом догнал ее. – Пожалуйста, подожди, хорошо?

Ярдли остановилась.

– Я была у него, Кейсон.

– О…

– О? И это все, что ты хочешь мне сказать? О? – Она покачала головой. – Я не настолько глупа. Когда ты впервые пришел в суд, я искренне подумала, что тебе нужна моя помощь. На самом деле тебе была нужна его помощь, а он тебя уже отшил. И тогда ты подумал: а что, если его бывшей жене удастся подсластить сделку и заставить Кэла раскрыться? Несмотря на то, что ты прекрасно знал, как это будет для меня болезненно, ты использовал меня, чтобы заставить Кэла тебе помочь.