Сладкая

Дэвис наблюдал за Бет, пока они скользили по воде, ему нравилось, как она подстриглась и уложила волосы. Он был прав, волосы действительно завивались, когда она их распускала. Ему нравилось, как ветер с моря дразнил ее, как пряди ласкали ее щеки, как ему хотелось протянуть руку и сделать это самому. Улыбаясь, он удивлялся своему влечению к ней.

Карен была права, она была так непохожа на других женщин, с которыми он обычно встречался. Это была пышная женщина с медными волосами, тогда как его предыдущие спутники были худыми, почти костлявыми блондинками. Что же в ней было такого?

Она повернулась к нему, и у него перехватило дыхание. Ее улыбка была такой ослепительной и настоящей. Это не было похоже на фальшивые улыбки, которые обычно носили его спутницы, особенно после того, как он подарил им что-то дорогое и блестящее. За ее взглядом скрывалось неподдельное чувство, которое достигало ее пронзительных зеленых глаз, заставляя их сверкать и сиять.

Бет все еще не была уверена в истинных мотивах Дэвиса, приведшего ее сюда. Он был такой загадкой. Почему он прилагает столько усилий, чтобы завоевать ее? Не то чтобы она возражала. Особняк, эта поездка на его лодке-все это она никогда не надеялась испытать, но вопрос все еще оставался. Почему?

глава 13.

Ее мысли вернулись к настоящему, когда они приблизились к очень большой, многоэтажной яхте.

— Это твоя? — Спросила Бет, поворачиваясь к нему лицом.

— Ага, — сказал Дэвис после паузы. — Это был подарок на день рождения от моего отца.

— Ух ты, — сказала Бет, — вот это подарок!

Судно возвышалось на три уровня над линией воды, затененное на фоне заката в заливе.

— Я знаю, это немного чересчур, — сказал он, поднимаясь на борт. — Я думаю, это из-за того, что мои родители развелись, и он таким образом, пытался купить мою любовь.

— Это сработало? — Спросила Бет, беря протянутую руку и направляясь к трапу яхты.

— Не совсем, — ответил Дэвис таким тоном, что стало ясно: разговор окончен.

Все еще держа ее за руку, он повел Бет наверх, где стоял маленький столик, накрытый на двоих. Дэвис выдвинул свое сиденье и исчез. Он вернулся с двумя тарелками, полными суши.

— Что, — спросила она со смехом, — никаких лакеев?

Улыбнувшись, Дэвис покачал головой.

— Нет, — сказал он, ставя перед ней тарелку. — На самом деле, я дал экипажу выходной на ночь, так что мы совершенно одни.

Слегка удивленная, Бет посмотрела на него.

— Ты пытаешься свести свидетелей к минимуму? — спросила она.

— Нет, — усмехнулся он, — я просто хотел свести к минимуму вероятность того, что кто-то помешает.

— Выпьем за то, чтобы нас не прерывали, — сказала Бет, поднимая бокал с вином в шутливом тосте.

Еда была превосходной, икра-изысканной, рыба-такой свежей, что она была уверена, что ее поймали в тот же день.

— Это луфарь? — Спросила Бет, глядя поверх мраморной рыбы.

— Вообще-то это желтохвост, — ответил Дэвис, откусывая кусочек. — Когда я был в Японии в прошлом году, я учился у мастера суши, и он познакомил меня с ним. — Попробуй, — подбодрил он ее, желая узнать, что она думает.

С сомнением, она осторожно откусила кусочек, удивленная богатым маслянистым вкусом.

— Ты был прав — ответила Бет, наслаждаясь слегка сладковатым мясом. — Я думаю, что могу заменить стейки из тунца вот этим.

Дэвис был в восторге от ее реакции.

— Попробуй… вот этот, — настаивал он, указывая на булочку, увенчанную оранжевым шариком.

— Э-э, — ответила Бет, краснея, — пожалуй, я пас.

— Неужели? — спросил он, вопросительно глядя на нее. — Почему?

— Дело не в аромате, мне не нравится вкус, — ответила Бет, слегка улыбаясь. — От его текстуры меня тошнит.

— А-а, — понимающе протянул Дэвис. — Ладно, а как насчет этого?

Бет приняла его предложение и была приятно удовлетворена.

— Кальмар? — спросила она.

— Да, — просиял он.

За оставшимся ужином, они коснулись многих тем, но только не ее ресторана. Она услышала больше историй о его учебе за границей, а он — о том, как Бет росла с Эмили и ее родителями.

Дэвису показалось странным, что она никогда не упоминала Кэндис. Когда ее имя все-таки прозвучало, Бет быстро отодвинула эту тему, но он был настойчив. Он действительно хотел знать, как две сестры могут быть так непохожи друг на друга.

— Расскажите мне о вас с Кэндис, — попросил он.

Шокированная его вопросом, Бет сделала глоток саке, прежде чем ответить.

— Что ты хочешь знать? — спросила она.

— Почему у меня такое впечатление, что ты ей не очень нравишься? — ответил он.

— Ну, — вздохнула Бет, делая еще один, гораздо более долгий глоток, — когда мы росли, наши родители заставляли нас работать вместе с ними. Мы делали все как одна семья, так что можно подумать, что наша жизнь была довольно хороша, верно?

Дэвис понимающе кивнул.

— Кэндис никогда так не считала. Она видела только то, чего у нас не было, — объяснила Бет. — Мама с папой вложили в "Стирлинг" все до последней копейки, так что у нас никогда не было таких крутых новых игрушек, как у наших друзей. Мы носили одежду из секонд-хенда, которая была хорошей, но не "новой". Черт возьми, я до сих пор хожу в те же магазины, что и в детстве.

— Для Кэндис это было отвратительно, — продолжала она, устремив взгляд на море. — Все чаевые, которые она получала, уходили на дорогую новую одежду, кошельки или драгоценности. Она ухватилась за возможность выбраться из ресторана и поступить в колледж после смерти мамы. Она даже пообещала нашему отцу, что вернется и станет менеджером по бизнесу.

Глядя поверх воды, Бет откашлялась и отпила еще немного.

— Вместо этого она устроилась на фирму. У папы сердце разрывалось, когда она это сделала. После этого он уже никогда не был прежним, — она сделала паузу, чтобы вытереть слезы, прежде чем продолжить. — В любом случае, я думаю, что это место просто напоминает ей о прошлой жизни, которую она хотела бы забыть, и то, что я отчаянно пытаюсь держать ресторан открытым, просто… просто заставляет эту рану кровоточить.

— Итак, — сказал Дэвис, откинувшись на спинку кресла и сложив руки на коленях, — вот почему она так упорно пытается продать ресторан.

— Да, — сказала Бет, — и я думаю, что она испытывает чувство вины из-за сердечного приступа нашего отца.

— Они сильно поссорились, когда она вернулась в "Стирлинг" за несколько дней до его смерти, — объяснила Бет, заметив замешательство на лице Дэвиса.

— Мне очень жаль, — сказал Дэвис, наклонившись вперед и положив свою руку поверх ее, — мне действительно очень жаль. Я помню, как умерла моя мама. Мне так хотелось, чтобы в то время все было по-другому. Чтобы я был рядом с ней, но вместо этого работал за границей с моим отцом.

— Ты не виноват ни тогда, ни сейчас, — настаивала Бет. — Кэндис втянула тебя в это.

глава 14

После ужина Дэвис извинился и убрал тарелки, а Бет подошла посмотреть на звезды, отражающиеся в воде. Бриз с залива был резким, но не неприятным. Ей нравилось, как он охлаждает ее разгоряченные от саке щеки.

Она чувствовала катарсис, когда так открыто говорила с Дэвисом, единственным человеком в ее жизни, с которым она могла так разговаривать, была Эмили. Было приятно чувствовать, что есть кто-то еще, с кем она может быть так откровенна.

Ей не мешало, что он невероятно привлекателен, богат и, черт возьми, умеет готовить, но она знала, что для него это всего лишь бизнес. Глупо даже думать о нем в сексуальном плане, он, вероятно, встречался только с моделями и кинозвездами, чего бы он хотел от такого ничтожества, как она?

Когда Дэвис вернулся, он увидел силуэт Бет на фоне ночного неба, мягкое сияние городских огней создавало эффект ореола, который заставлял ее выглядеть такой ангельской и безмятежной. Что в ней было такого, что заставляло его так сильно хотеть ее? На самом деле он не мог вспомнить о ней ничего такого, что обычно находил привлекательным в других женщинах.