Страница 24 из 67
“Чтобы она сравнила, прозрела… и наконец отпустила ситуацию. Хорошая мысль. Может ей предложить?..”
Я едва успела проглотить нервный пшик. Меня нехило так колотить стало. Дышать-то забывала, страшась пропустить хоть слово или выдать, что бессовестно слушаю.
Но прекрасно осознала, что после таких откровений стоило бы сбежать, а потом, как бы невзначай потребовать объясниться. Хотя, что непонятного? Кир мне специально предложил опасный квест. Не для того, чтобы вернуть Руса, а чтобы я в нём разочаровалась и бросила затею. Вот же хитер! Вот же коварен! Друг называется… Самый настоящий, душевный. Кто и жилетку протянет, и плечо подставит, ну и секс-приключения, чего уж там… по дружбе не предложить…
“Чёрт! Она красивая… “
Вот теперь затаилась так, что в лёгких боль засела. Я ведь ослышалась? Ну же!!!
Вот теперь затаилась так, что в лёгких боль засела. Я ведь ослышалась? Ну же!!!
“Какая же она красивая…”
Мысль оборвалась.
Я с дико грохочущим сердцем ждала продолжения. Но в эфире повисло глухое молчание. Накатило разочарование, досада и желание узнать, о ком “красивая” подумал Кир. Обо мне? Или о ком-то другом? Потому что судя по шевелению глазных яблок под веками Климова, Кир не бодрствовал — он абсолютно точно спал!
Уснул… Вот так? На полумысли? Нельзя же так народ раззадоривать недомолвками!
Хотелось его нагло пнуть и притвориться, что это не я, а если и я, то не специально — во сне получилось. Но не осмелилась. Сквозь опущенные ресницы видела, как лицо Кира то хмурилось, то блаженно расслаблялось.
Меня раздирало от желания узнать, что же он видит во сне? Кого?
Это было подло, нечестно с моей стороны, но я зажмурилась, настраиваясь на новую волну просмотра. Бесцеремонно ловила сеть, пока перед глазами не вспыхнула яркая картинка. Настоящий фильм главной героиней которого была… я?
Это не было фантазией! Нечто на грани реальности, и он при всём желании не смог бы об этом не думать. В голове Кира я была такой же, как сейчас! Он даже не представлял меня в эротическом наряде, с накаченными буферами или в развратном белье.
Я была в белоснежном полотенчике, с небрежным пучком волос на затылке и блестящим от пота лицом. И я его глазами видела себя в этом образе какой-то… супер-бомбой!
По крайней мере эмоциональность мыслей при передаче образа мне ясно дала понять, что я для него — настоящая взрывчатка!
Я не улыбалась похотливо-кривовато, томно не играла ресничками. Лицо было светлым, открытым, влюблённым. С нежным взглядом, трогательным ямочками на щеках.
Сидела напротив Кира на полке и гладила его грудь кончиками пальцев, касалась его расслабленных губ, которые тут же изгибались в милой улыбке.
Он меня хотел. Очень сильно хотел. Но не трясся как похотливый самец, не исходил слюной — от него исходило столько трепетного желания, искреннего и не похабного, что реальная Я, — именно Я, а не продукт его воображения, — залилась краской, но при этом… наполнилась теплом внутри. Тягучим, томящим, сладким.
Кир заражал меня чистотой своего желания. Открытостью мысли.
Этот же самый человек учил меня днём как отличить искреннее от лживого. И вот я видел изнанку его души!
Бесцеремонно протиснулась и воровала чужое… но такое моё.
“Кирюш, я предан тебе… Всей душой, веришь? — с трепетной надеждой. — Света белого не вижу, не мучай меня а…” — а вот теперь удушливо и с болью.
Я опять замерла, чтобы не спугнуть мысль, а Я из сна тихо рассмеялась и, подползая ближе к Киру, скинула полотенце.
“Не мучай меня! Кира! — с мукой и дрожью, почти простонал Климов. — Я же тебя…”
Я-фантазия засмеялась открытей, явно не собираясь останавливаться: села на него верхом, любовно взъерошив мягкие завитки волос на его груди алчными пальцами.
И аккурат с наглым поцелуем и движением бёдер, Климов ахнул:
— Кир! — уже наяву.
Я поспешила сделать вид, что именно это меня и разбудило.
— Что? — села, придерживая полотенце. Но сердце так грохотало, и тело сотрясалось от… возбуждения, что я едва контролировала свои собственные мысли.
“Сон”, — на облегчённом выдохе и секундой погодя:
— Ничего, — хрипловато бросил Кир, — приснилось, что ты пострадала, — тепло улыбнулся, но его медовые глаза смотрели на меня до сих пор… с пеленой желания и так мягко-сожалеюще что ли.
“Надеюсь, не болтал во сне…”
— Не бери в голову, — подмигнул, явно скрывая раздрай чувств. — Как ты?
— Неплохо… — пробормотала я.
“Ну да, и выглядит лучше, чем когда отрубилась. Но не так, как когда сидела на мне и смеялась. Как же достали эти блядские сны! Скоро голова от спермотоксикоза поедет!” — немного спину размял и, как бы невзначай, рукой прикрыл хозяйство.
Уж я то не слепая, заметила его “бодрячок”, но упорно делала вид, что не заметила. Хотя что греха таить, взгляд так и норовил опуститься. Чисто по женски… оценить…
— И вроде никаких “побочек”, — нарочито мило улыбнулась и когда Кир прищурился: “Она что-то знает?”, выразительно покосилась на каменку. — Галлюцинаций…
— А, — торопливо кивнул Климов, — да, куда легче, чем в тот раз…
“Намного, бляха муха!”
— Но меня по прежнему ведёт, — досадовала, ладошкой помахав перед лицом. — Блин! Пекло! — запоздало поняла, что это была ошибка, любое махание в парилке — жаром обдаёт, поэтому выдохнула: — Я горю… Наверное, мне вставляет, сильнее, чем тебе! — деланно смутилась признанию и тому, как это двусмысленно прозвучало.
“О да, вставлять!.. — оценил мою реплику Кирилл. — Видела бы ты, то что я… не так бы повело, — ёрзнув по полке, прокашлялся и тотчас: — Не-не-не… — почти на истеричной ноте, вторую ногу согнув, — только вниз не смотри… Кирюша, умоляю!”
Конечно я не удержалась. Просто нельзя такое говорить НИКОМУ, потому что реакция обратная. И плевать, что только думал, я то… слышала!
Поэтому едва не ржала, но на силу не позволяла губам растянуться в улыбке, взглядом всё же опустилась “вниз”. А под “вниз”, руку на отсечение, он подразумевал стояк, который старательно прятал за согнутыми в коленях ногами.
“Твою ма-а-ать!” — Кир нервно ёрзнул к стенке, продолжая скрывать своего дружка, торпорщащего трусы.
Пришлось и мне отворачиваться, с большим усердием ладони прикладывая к вспыхнувшим щёкам и всё же давя улыбку. Чтобы себя хоть как-то занять, заторопилась слезть с полка, только делала это слишком быстро. Край полотенца, придавила рукой и его чуть было не потеряла:
— Ой, — судорожно успела остановить его падение, зато у Кира тут же взорвался мозг:
“Да-а-а этого ещё не хватало! Только задницы твоей я и не видел! Сделай мой день, Кирюша!”
— Прости, — шепнула, но в своей нелепости, чуть грудь не обнажила, вовремя ладонью шмякнув по полотенцу и полуголой сиське.
“Пиз*ц! Это уже за гранью….”— было не до веселья Киру, он даже затылком о стенку постучался, деланно отводя глаза, будто его ничего не волновало.
Спасаясь от потока его мыслей, которые теперь крутились вокруг моей задницы и груди, опустошенно села на нижнюю ступеньку и стыдливо опустила голову.
“Вот на хрена согласился с ней пойти? Давно не мучился от перевозбуждения? С*а! Мне теперь что делать? Млять, даже не подрачить. Хотя, — пауза, — мечтать никто не запрещает, — сдавленный выдох. — Шея у неё красивая…”
И понеслась лихая мысль, набирая обороты, а ведь начиналось всё невинно с моей шее, на которую упал от влажности скрутившийся в спираль локон. Затем его взгляд явно наткнулся на капельку пота на моей спине и Кир следил за её ходом.
Ясное дело, что это было так эротично и маняще, что Климов в своих шалых мыслях уже сидел за мной и… слизывал развратную каплю… Языком… вдоль позвоночника до самой шеи.
Твою мать! Удушливо воздух хапнула. По коже побежала орда неуправляемых мурашек, внизу живота разворачивалась воронка, будто я страдала от жутчайшего недотраха.
А Кир меня уже почти трахал… в мыслях. По крайней мере его ласки становились всё более алчными и решительными: он чуть прикусил моё плечо, влажную дорожку вычертил губами и поцеловал за ухом.