Возмездие

Мои губы растянулись в дьявольской усмешке, которой позавидовал бы сам Гуинплен. Мне было сложно поверить в такую невероятную удачу, ведь этим посыльным был ни кто иной, как капитан Андреев собственной персоной. Пройдясь по воспоминаниям покойного Ковровского, я с удовлетворением понял, Дёмин в очередной раз посчитал, что его лакей уже отыграл свою роль, и теперь его пора израсходовать.

Сперва мне показалось странным, что всегда такой осторожный полковник ФСБ решил доверить это крайне ответственное и, не побоюсь этого слова, щекотливое дело какому-то там Ковровскому, но потом немного покопался в памяти авторитета и не удержался от того, чтобы расхохотаться во весь голос.

А Паша-то оказался не промах! Как оказалось, когда меня посадили за решетку, Дёмин снова вышел на Десятку с предложением ликвидировать меня в стенах тюрьмы. Ведь и правда, кто с подобным заданием справится лучше, чем криминал, для которого не помеха даже стены тюрем и изоляторов? Эти стены ведь и созданы для того, чтобы в них держали типов, подобных им, так что организованной преступности найти исполнителей под это задание будет гораздо проще.

Но вопреки своим ожиданиям, Ковровский подступиться ко мне никак не мог. После того как я жестоко отделал своих первых сокамерников, обо мне поползли весьма пугающие слухи по «Матросской тишине» и желающих принять участие в моем устранении находилось совсем мало. В большинстве своем, это оказывались полные отморозки, верить которым было последним делом. Скорее всего, они гарантированно бы завалили это поручение, а потому босс столичной мафии находился в активном поиске изящного выхода из ситуации.

Но тут случился новогодний бунт и массовый побег, после которого меня начали вербовать военные. Думаю, вы уже догадались, что авторитет, недолго думая, лавры за моё инсценированное убийство целиком присвоил себе, приняв мою гибель за чистую монету. Он потребовал с Дёмина полную оплату за проделанную работу, с наглой мордой заявив, что операция придумана лично им. Вот полковник на радостях решил ему еще работёнки подкинуть, посчитав, что нашел себе надежного исполнителя. Похоже, он оказался не из тех, кто учится на своих ошибках, ведь никаких выводов после неудавшейся сделки с Ханом фээсбэшник не сделал.

Потирая руки в предвкушении скорой встречи с одним из своих врагов, я принялся ждать первых мотыльков, которые сейчас беспрекословно летели ко мне на огонёк. Скоро мой легион разрастется многократно…

Как я провёл следующие четыре дня, мне запомнилось слабо. Это была бесконечная однообразная череда смертей и манипуляций с Силой. Я убивал так долго и много, что мне успело наскучить это ощущение. Даже неуемное поглощение бархатной Тьмы, исторгаемой каждым новым трупом, не приносило уже мне такого удовольствия. И тогда я начал со скуки экспериментировать. Сперва я стал уничтожать уголовников, постепенно пытаясь увеличивать расстояние. К полуночи первого дня я уже мог убивать Силой на расстоянии тридцати, тридцати пяти метров. Возможно, я бы смог преодолеть и эту отметку, но в здании просто не нашлось более длинного коридора для моих испытаний.

Затем я стал пытаться умертвлять как можно больше человек за один раз. Сначала просто сырой Силой, но это мне быстро надоело, поскольку такой прием был совсем малоэффективным. Пройдя сквозь одно-два тела, Тьма растрачивала свое губительное воздействие, и для всех последующих была просто обычной устрашалкой. Поэтому далее я принялся упражняться в управлении энергией и приданию ей различных форм. Оказалось, что за один раз я могу убить вокруг себя сколько угодно людей, лишь бы они не закрывали друг друга спинами. Десять, двадцать, тридцать — все падали замертво, стоило только нанести им хирургически точный укол Тьмой.

Еще, как выяснилось, Сила в форме иглы или копья, убивала человека мгновенно. А вот жгуты, спирали, волны и хлысты останавливали сердце, после чего мозг еще некоторое время агонизировал без кислорода, который несла ему кровь. Первый способ был гораздо быстрее, зато второй порождал в несколько раз больший исход мрака из убиенного. Вряд ли, конечно, это может в скором времени мне пригодиться, ведь я ощущал, что обладаю таким объемом Силы, который размерами может соперничать уже даже не с морем, а с целым океаном. Предположение, что я сумею её всю израсходовать хоть за сотню лет бездумного использования, казалось мне настоящей фантастикой.

В общем, развлекал я себя как мог. Жертвы сами послушно ехали ко мне, исполняя приказ Ковровского, и в определенный момент я даже перестал справляться с этим наплывом. Новоявленные мертвецы нередко сталкивались в дверях со своими еще живыми бывшими товарищами, отчего в проходах возникали целые заторы. Но в конечном итоге и этот казавшийся бесконечным поток иссяк.

К исходу четвертого дня в моей власти находилось… я не знаю, сколько тысяч мертвецов. Я сбился со счета на третьей тысяче. Я выдернул на ковер к главарю абсолютно всех, даже самых маленьких сошек, которые хоть краешком замарались в делах Золотой Десятки, кто оказал преступности хоть ничтожно малую услугу, кто хоть единожды помог им хоть в чем-то. И теперь под моим контролем оказалась настоящая несметная орда.

Трупов было явно больше сотни тысяч, но до точно не дотягивало до двух сотен. Это могло показаться ничтожно малым количеством, если рассуждать в масштабах многомилионной Москвы, но только действовали эти тысячи как один единый суперорганизм. Каждый мой легионер был воином, способным биться до последнего. Оторви ему руки и ноги — он будет кусать зубами, выбей ему зубы, он станет бить лбом, раскрои ему череп, и он выплеснет врагу на лицо остатки своего мозга. Это не та сила, с которой можно не считаться…

После стольких убийств царивший в моей голове странный туман, который немного путал мысли, стал еще более густым. Однако каким-то неведомым образом он перестал мешать моему сосредоточению, будто раньше я пытался противиться ему и плыть против его течения, а теперь развернулся с ним в одном направлении.

Немного запоздало я осознал, что с самого начала массовой казни я не ложился спать, а прислушавшись к своим чувствам вдруг понял, что во мне нет даже намёка на сонливость. Это что же получается, я больше не буду нуждаться во сне, или это просто такое тонизирующее воздействие Силы?

Новые ощущения и возможности будоражили сильнее наркотика, и мне просто не терпелось опробовать их в действии. Вероятно, я бы даже мог совершить какую-нибудь глупость, отправившись в город на поиски приключений на свою ж… свой жизненный путь. Но именно сегодня на пороге здания Золотой Десятки появился Андреев, переключив все мое внимание на него.

Боже, как же я ждал нашей с тобой встречи… иди скорее сюда!

Ничего непонимающего капитана скрутили сразу же, как только он шагнул в фойе. Сперва он ругался и выспрашивал, какого черта тут происходит, потом пытался угрожать, а затем попытался вырваться силой. Естественно, против неумолимых мертвецов у него не было даже малейшего шанса. И когда Андреев это осознал, то прибегнул к самому дипломатическому приему из своего арсенала — он принялся торговаться, предлагая «забыть об этом инциденте».

Ясное дело, что его трёп остался без внимания, и новоиспеченный пленник начал очень сильно по этому поводу нервничать. Но вот, наконец, его доставили в кабинет Ковровского, прямо пред мои светлые очи, и я, уже предвкушая нашу горячую беседу, двинулся капитану навстречу.

С каждым новым шагом, демоническая улыбка на моем лице бесконтрольно ширилась, а в глазах разгоралось жаркое пламя, пламя, которое все эти месяцы нестерпимо жгло меня изнутри, пламя жажды мести. И затушить этот жар могла помочь только чужая кровь… очень много крови.

— Что, даже не скажешь мне «привет?» — Издевательски осведомился я и погладил фээсбэшника туманным щупальцем Силы. Мне хотелось подарить ему побольше страха, чтобы наш разговор наполнился остротой, но…

— ЧТО-О-О?! — Мой вопль, мне показалось, разнесся далеко за пределы здания, спугнув дремлющих на проводах нахохлившихся воробьев.

Конец ознакомительного фрагмента.