Бесчувственные

И… И когда вот так, я не знаю, что с ним… где он… что происходит, мать твоююю! Меня выворачивает наизнанку… корежит всего… Словно, когда испорченный кусок металла сжимают в комок. Это равносильно тому, чтобы в одно мгновение остаться без воздуха.

Поэтому да… Да! Я буду с него спрашивать по полной! У нас нет секретов друг от друга! И он мог бы поделиться уже давно со мной! Но он, благоразумно избегает всех нас! Пацану на секундочку десять! Десять, блять, лет! А что будет дальше?

Только у него сука, получалось меня выводить на эмоции. У нас с ним в корне разные характеры, но этому мелкому ушлепку постоянно как-то удавалось вывести меня из себя. Вывести на эмоции… Будь они положительные или отрицательные! И моментами мне чудилось, что он специально сводит меня с ума. Выуживает из меня все что пожелает. Каждую эмоцию, которую недодал ему в свое время в детстве.

— Будешь кофе? — зарычал от его ответа на мой вопрос, и услышал радостный смешок.

— Руууслан!

Развернулся ко мне и развел руки в стороны. Хотел заново отвесить новую шутку, но мы услышали открывающуюся дверь родительской комнаты. Рус, от чего-то замер, но спустя секунду словно очнувшись, резко развернулся делать себе горячий напиток.

Прищурил глаза, глядя на его напряженную спину. Но не успел уловить сути, понял совсем другое. Не я один решил встать рано утром и поймать беглеца. Мать легка на помине!

Зайдя на кухню не в самом лучшем расположение духа, начала хозяйничать и управлять нами.

— Сколько раз говорить, чтобы не ел эту гадость с утра пораньше? — гневно посмотрела на меня и схватила мой недоеденный бутерброд выкидывая в урну для отходов.

Не сладко придется: подумалось мне… И всё из-за этого, раздолбая! А если, сейчас и его выведет, то тогда точно туши свет…

Рус, сделав кофе хотел с кружкой слинять в свою комнату, но его догнал женский голос в дверях.

— Лучше не выводи меня из себя! Быстро сел за стол! Не прикидывайся, что ты не понимаешь почему мы все встали с утра пораньше! — на последних двух словах мама перешла на еле сдерживаемый крик.

В принципе, мы все её берегли и старались не ухудшать её настроение и состояние. Поэтому Руслан, безоговорочно развернулся на пятках, и сел напротив меня. Он осознавал, что она может переживать.

— Мам, ты че, не с той ноги сегодня встала? — хохотнул брат, решив показать свое остроумие — Я то ду…

— Замолчи! — приподнял брови, но не смотрел на них. Чувствую бури не миновать. Она завелась. Грубо на корню, оборвала речь брата.

Рус, страдальчески вздохнул, понимая что его ждет. Мысленно готовился к неизбежному.

— Рассказывай!

— Что?

— Я тебе сейчас уши надеру! Ты у меня допросишься! Быстро говори, где и с кем, всю неделю гуляешь? — прошипела мама как дикая кошка.

Щегол, рассеянно почесал затылок, придумывая в уме чем можно отмахнуться.

Я видел как его глаза лихорадочно забегали, а потом вовсе с обреченным видом вылупились на меня. Сигнал — прикрыть его зад! А я должен? Я сам нихера не знаю, но очень нуждаюсь в этой правде! И он, от слова совсем — странно ведет себя!

— Нуу…ммм… — мама не выдержав, не сильно хлопнула полотенцем по его спине.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Хочешь матери наврать? — сощурила опасно глаза. А тот, шуточно их округлил и покачал молча головой. Дескать: нет конечно, мам. Ага, знаем…

— Маааа — испустил тяжело воздух — Где я мог быть и с кем гулять? С Киром! В гараже мы были все это время у дядь Паши.

— Руслан, почему ты мне врешь? Думаешь я не заходила к Павлу Юрьевичу? Он конечно тебя прикрывает! Но почему-то пару раз когда я там была, тебя там не было! — устало вымолвила, словно все ее силы иссякли в один раз.

— Ну не удивительно! Я не все же время там торчу! — схватился за последнюю соломинку как утопающий. Мама сама не ведая того проговорилась, что его прикрывают. Значит, дядь Паша не выдал его. А вот я знал, что его там практически не было!

— Значит так! — мать закрыла глаза и сжала переносицу, упираясь бедром в столешницу — Сегодня вы оба едете с нами на трассу.

— Ма, я не могу!

— Сможешь! Сможешь, Руслан! Мне твои не могучки поперек горла стоят как кость сгнившая! Я не знаю, что ты творишь, но узнаю. И отцу, я все сказала! Не говоришь мне, будешь оправдываться перед ним!

Брат встал и подошел к ней, чтобы заключить в объятия.

— Мам, не нервничай так. Ничего плохо не происходит. Я не вру. Но и ты не накручивай себя. Я поеду… Как скажешь, только не переживай… — пока он говорил она кивала и смотрела на него пытливо.

— Я, Вас очень люблю… Вы самые лучшие дети на всем белом свете! — я удивленно перевел взгляд на нее, и отчего-то, мне не было радостно на сердце от ее слов как обычно, бывало. Какое-то отчаяние сквозило в словах… Какой-то холодок. Но Рус, либо не придал значения, либо не заметил, расхохотался в голос и крепко ее обнял.

— Скажешь тоже. Я самый противный и надоедливый. Но тебе повезло, что я красавчик в отличие от твоего первого сына.

Теперь засмеялись с матерью — мы. Вот засранец, знает как сгладить напряженные углы.

— Че ты смеешься? Посмотри на нас двоих!

— Руслан, я тебя разочарую — ты копия, твой брат. Если уж он не красивый, то тогда, тебе делить эту участь с ним на двоих. — хохоча, вымолвила наша родительница.

Тот, скривился, махнул рукой и пошел к себе.

— Вечером!

— Помню, ма!

— Тим, ты куда? Не поел же нормально!

— Сейчас я приду. — крикнул ей уже с коридора.

Пошел вслед за братом, чтобы докопаться до правды.

Уже догнав в его комнате, цепко схватил за рукав домашнего «лонгслива». Но он, знает и чувствует меня как никто другой. Резко развернулся и подставил указательный палец к растянувшимся в ухмылке, губам. Скосил глаза в сторону кухни, где осталась мать. Показал пальцем на свое ухо, намекая, что мама может услышать или подслушать.

— Успокойся… Она съест меня живьем, если узнает.

— Тогда расскажи мне… — неотрывно смотрели друг другу в глаза. Он в насмешке, а я серьезно. И вроде только сейчас начал ощущать этот прилив энергии. Чувствовать, что ничего плохого вроде не произошло.

— Давай в следующий раз?

— Сейчас… Ты скажешь, сейчас. — выуживал из него информацию. Я ее получу, или это буду не — я!

— Это личное — и ухмылка растянулась на смуглом лице. Похотливая! Твоююю ж…

Смотрел на него ошарашенно. Да не может быть этого!

Черт…

Скривился и оттолкнул его от себя. Тот, только заржал, валясь спиной на свою кровать.

— Тебе сперма в мозг ударила? Какого хрена, ты толком дома не появляешься? — прошептал на грани слышимости, когда подошел к его койки. Открыл один глаз, устремляя на меня внимание и задорно спросил:

— А ты разве не понимаешь? Я охуеваю от того, что сейчас чувствую… это всегда так будет? — поморщился.

Со мной, он всегда был собой. При мне мог и заматериться. Я в этом возрасте тоже был не без греха. Да все мы наверное. Хмыкнул мысленно.

Ну в принципе, Тим, он — взбалмошный и горячий. Стоило этого ожидать. Это тебе похер было. Первые пару раз, что-то всколыхнулось внутри, а потом снова мертвая тишина. Ничего кроме физиологии и промывки мозгов.

— Не знаю… У меня в этом плане все иначе. У нас с тобой характеры разные. И долго ты так будешь? Я знаю ее?

— Как? — развел руки в воздухе в недоумение — Как? Я домой в десять прихожу.

— В восемь ты уходишь, а в десять ты приходишь никакой, словно вагоны разгружаешь! Что ты там делаешь? — этот чертяга дерзко ухмыльнулся.

Скривился от его довольной рожи.

— Ладно забудь. Не хочу знать.

— А я напротив. Хочу знать все! Как, в каком ракурсе…

— Завали! — этот баран заржал, утыкаясь в подушку.

— Ладно, я все узнал. Попробуй только свалить! Перед матерью будешь сам оправдываться.

— Мать, это святое! Я с Вами на тусу.

— Бля, сколько просить тебя, так не говорить?! На трассу! Там не туса, Рус. — поморщился, и серьезно заметил.