Страница 2 из 8
Хуан прекрасно знал русский язык, как и все участники экспедиции, но, когда волновался -- постоянно сыпал испанскими словами. Антон вздохнул, кивнул и ответил:
-- Вы совершенно правы, сеньор Гонсалес. Такое недопустимо. Я сейчас же сделаю фрау Шмидт предупреждение. Последнее...
Многочисленные помещения базы соединялись галереями, проделанными в местных породах и укреплёнными блоками обделки, созданными при помощи лазерного спекания из тех же самых пород, измельчённых в пыль. В плане "Марс-7" напоминал сильно разросшуюся нору барсука или суслика, а два роботизированных проходческих щита постоянно добавляли к ним новые ходы и отсеки.
Отшагав две галереи, Антон остановился у лаборатории Ц-3. Дверь в неё оказалась незапертой. Сдерживая гнев, Антон нажал кнопку, выслушал пение кукушки, нагадавшей ему долгие годы жизни, и вошёл, не дождавшись никакого ответа.
В лаборатории очень странно пахло, и эта неожиданная смесь ароматов почему-то взбудоражила Орлова, пробудив волну смутных воспоминаний. Ему показалось, что он внезапно перенёсся куда-то в прошлое, в те места, где ему было хорошо.
Татьяна, коротко стриженная блондинка с лицом античной богини и фигурой манекенщицы, воплотившая в себе лучшие черты двух великих народов, не раз враждовавших в прошлом, склонилась над лабораторным столом. Там как раз пискнула центрифуга. Татьяна вытащила из неё пробирку и переместила в спектрофотометр.
Антон громко откашлялся и сухим официальным тоном произнёс:
-- Фрау Шмидт. Я прошу уделить мне капельку вашего драгоценного внимания.
Женщина подняла голову и слегка улыбнулась:
-- Командир? Что-то случилось?
-- Вы снова нарушили правила. Дверь лаборатории открыта, а согласно пункту двенадцатому внутреннего распорядка...
-- Простите, пожалуйста! Я забежала сюда буквально на минутку. У меня одни образцы как раз подготовились для спектрального анализа, а другие в очереди на сепарацию.
При этом на лице у Татьяны было такое честное и простодушное выражение, что Антон только вздохнул и озвучил второе замечание:
-- А ещё вы снова не поставили "каплю" на ТО.
Доктор Шмидт сразу погрустнела.
-- Как некстати! И что мне за это будет?
Антон помолчал, глядя в пол, потом строго произнёс:
-- Я ещё не решил. Но если подобное нарушение повторится -- мне будет стыдно перед вашими коллегами. Они такие же занятые люди, как и вы, и взваливать на них лишние обязанности я не имею права. Вы согласны?
Татьяна печально кивнула и потянулась к пробиркам в термостате. Но, остановившись на полпути, она вдруг спросила у Антона:
-- А как у нас вообще дела? Никто по-новой не чудит?
При этом во взгляде Татьяны читалось нечто большее, чем попытка перевести разговор на другую тему. Светло-серые глаза фрау Шмидт на мгновение показались Антону порталами в бесконечность, в которые его начало медленно, но неуклонно затягивать. Что за чертовщина? Неужели на нём тоже сказывается "марсианский синдром"?
Он резко отвернулся, тряхнул головой и сделал шаг назад. Татьяна удивилась:
-- Что-то случилось?
Внезапно разозлившись, Антон выпалил:
-- Если вы ещё раз нарушите хоть одно правило внутреннего распорядка базы, я лишу вас доступа к "каплям". Вам ясно?
-- Слушаюсь, мой командир! Я вся в вашей власти!
Последняя фраза прозвучала довольно дерзко и двусмысленно, и Антон поспешил ретироваться. Выйдя из лаборатории, он закрыл дверь и дождался, чтобы сработал блокиратор.
Конечно, полномочия руководителя экспедиции на "Марсе-7" позволяли многое. Он вполне мог арестовать любого сотрудника своей смены, если этого требовала ситуация. Но потом, вернувшись на Землю, ему придётся отчитываться за каждый шаг, обосновывать каждое решение. Поэтому даже отстранение доктора Шмидт от поездок на "каплях" было угрозой, прибегнуть к которой можно было бы лишь в самом крайнем случае. И важно было до этого случая не доводить.
А он только что распсиховался на пустом месте. Такого больше не должно повториться! Геологи -- самые важные люди на базе. Только от них зависит, получится ли создать на Марсе многолюдные города-ульи, или же вся эта дорогостоящая затея с научными базами обернётся грандиозным провалом...
Вскоре Антона вызвали в реакторную зону, находившуюся на большом отдалении от остальных помещений базы. Физикам и инженерам требовалось его разрешение на эксперимент, который сулил немалые выгоды энергосистеме "Марса-7", но таил в себе и некие риски. Поэтому стоило ознакомиться с деталями на месте. И Антон сразу перестал думать о разговоре с Татьяной...
Несколько солов спустя, за завтраком, Антон, с аппетитом поедавший омлет из порошка, вдруг вспомнил, что давно не слышал жалоб Гаспара Дюруа. И это его встревожило. Ипохондрический синдром иногда приводил к неприятным осложнениям, а потерять столь ценного специалиста Антон боялся.
Быстро дожевав еду и в два глотка осушив чашечку кофе, руководитель экспедиции направился к теплицам. Под них были отведены самые большие помещения базы. Там выращивали несколько сортов салата, капусту, томаты, огурцы, лук, укроп и некоторые другие культуры. Это позволяло хоть как-то разнообразить рацион.
Каждому виду растений нужно было выставить оптимальный режим освещения, полива и подкормки, что требовало постоянного кропотливого труда. И ботаник Дюруа, родившийся в благодатном Провансе, прекрасно управлялся со своим обширным хозяйством. Марсианский грунт, изобилующий ядовитыми перхлоратами, оказался непригодным для использования. На "Марсе-7" применяли гидропонику.