Страница 27 из 27
…в следующий миг: в свете фар подъехавшего авто, блеснула хромированная цепь, протянутая впереди поперёк дороги от одного столба к другому. На ней висели три металлических таблички со строгим готическим шрифтом:
« Halt! Aufmerk! Стой! Внимание! Предъяви пропуск! Особая зона. Проезд и проход только для немцев!»
Чуть дальше виднелась сторожевая будка, такой же пёстрый шлагбаум, рядом чёрные проблески кожаных плащей, холодные блики стальных касок и нагрудных блях автоматчиков…
Чёрт в костёр! Из огненного бреда его вырвал голос механика Вилли:
– Мы на месте, chef!
Как тогда, два года назад, в « Золотом Тельце» , он в шутку хотел поддеть старого друга: « Тысяча залпов чертей! Горбатого только могила исправит, Герман! Учил пастор петуха псалмы петь, а он всё кукарекает!»
Но заготовки шуток и острот не пригодились.
…Фон Дитц с громко стучащим сердцем покинул башню « Конрада» . Струйка пота, словно ледяная вода, побежала по его рёбрам. Тошнота судорогой сводила желудок; трудно было смотреть на то, что находилось в кабине « пантеры» , но он заставил себя смотреть. Ему казалось: в голове его раздаётся громкое жужжание мух, да и сам себя он, на какое0то время впервые в жизни ощутил не то живым трупом, не то какой-то холодной и липкой тряпкой.
– Um Gottes willen20… – Нет, это был не Герман Шнитке.
…На него смотрел не бравый симпатяга Герман, всегда пахнущий « Кельнской водой» , с чисто выбритыми, до голубой дымки, щеками и ямочкой на подбородке. Из раскалённой, с малиновыми пятнами « пантеры» , похожей на раскрытый мартен, на него таращилось нечто.
Он подошёл ближе, склонился к бесформенной, глухостонущей массе: увидел в раскалённом зеве « печи» сплошной желтоватый, с чёрно-бордовой коростой пузырь, жутко заменивший собой знакомое благородное лицо, и поневоле отшатнувшись, прикрыл перчаткой глаза.
…Шнитке глухо захрипел; вероятно, он – единственный, оставшийся в живых из всего экипажа, пришёл на какое-то время в себя, и ему хотелось что-то сказать, но вместо слов, из обгоревшего горла выходил страшный отрывистый сип.
Кто знает, быть может в эти последние минуты, он думал о своей любимой жене и сыновьях…Может быть…
Фон Дитц с нордической стойкостью выдержал тогда удар судьбы – потерю ближайшего фронтового друга. И когда прощался с ним, и приказывал экипажу лейтенанта Рунге взять на буксир подбитую « пантеру» , в голосе его звучала непреклонная командирская воля и твёрдость. Но никто не знал, какой при этом взрыв звериной ярости перекипал и лопался в его ожесточённой душе, какая ненависть к Иванам бурлила в его перетянутых жилах. В его воспалённом пузыре мозга бешено пульсировала, щёлкала автоматным затвором лишь одна мысль, дознаться, чья противотанковая батарея уничтожила экипаж майора Шнитке…и отомстить за его смерть…
Отомстить так, – как это умеет лишь рыцарское орденское братство СС – жестоко, беспощадно и страшно.
– Песьи хвосты! Клянусь мечом Роланда, ваши черепа будут стоять на моём камине! Nutten ficken! Я найду вас! Достану из-под земли. Пусть для этого, мне придётся гнать вас на Восток до Уральских гор…Хоть до самого океана!!
Эта клятва мести была обращена к тем красным командирам, что с непостижимой стойкостью держали оборону Шиловской высоты под Воронежем, тем – из-за которых он и его ударный танковый батальон, расхлёбывал теперь кровавое дерьмо…Из-за которых, на его глазах, среди ухающих залпов орудий, среди частых взрывов противотанковых мин и фугасов, гибли его бронированные машины. Его лучшие экипажи, бесстрашно умиравшие – горевшие во время танковых атак, беспрекословно верившие его опыту и мудрому, прозорливому промыслу. И этот ужас, невозможность воскресить погибших, превращались в его сознании в слепую, безумную ярость и ненависть к обошедшему его противнику.
Однако, помимо бешенства, пришло и трезвое дисциплинирующее понимание всей серьёзности и суровой правды, что задача эта, отнюдь не из лёгких. Как не бросай карты, но после краха блицкрига под Москвой, время гордой самоуспокоенности для Рейха – кончилось. Видит Бог! Такого свирепого сопротивления, как в России, Вермахт не встречал ни разу в Европе. Яростные бои шли на истребление, до последнего солдата…
« Вот она: смертельная борьба Света и Тьмы…– рассуждал за рюмкой, сам с собой Отто. – Так, кто же победит в грядущей битве титанов? Свет и новый порядок, который на штыках несём мы немцы – высшая раса ариев на земле…Или Тьма, которой покрыта 1/6 планеты, коей заправляет красная клика – жидов и комиссаров во главе с Сатаной в облике Сталина? Чего больше осталось на нашей грешной земле, Зла или Добра?.. Продажные шкуры на Западе и Востоке обвиняют нас во всех смертных грехах. Считают нас исчадием ада, всадниками смерти. Пусть так! Но война никогда не пахла розами и бабьими духами. Жестокость? Но на войне хороши все средства. « Цель оправдывает средства» – ещё много веков назад говорили иезуиты, а уж они знали, как добиваться желаемого. Есть жестокость бессмысленная, но есть жестокость, которой история прощает кровь…А благодарные потомки рукоплещут героям, слагают о них саги, хвалебные оды и песни. Бьюсь об заклад, цивилизованный мир снимет перед нами шляпу и простит всё, если мы разобьём и уничтожим Советы. История дала нам, немцам, исключительный шанс, бросить безбожный большевизм под топор и очистить мир от « недочеловеков» и варваров, леших и обезьян.
Но…Если мы все погибнем в этом огненном пекле?…Что будет с нашим Фатерландом и пророчеством фюрера? Увы, нам воинам Империи, не дано сего знать. Но мы будем драться до конца, и пусть всё решит Небо. Осталась одна, последняя главная битва – трибун и идей. Зла и Добра.
И пусть те, кто придёт позже…узнают, то, что был и есть германский рыцарь, стоявший на защите великих христианских идей и очистительного нацизма.
Что есть победоносный германский меч- Schwert, беспощадный к врагам Третьего Рейха.
Что есть германская честь и германский новый порядок – Nazi ordnung.
Да здравствует фюрер! – который не словом, но делом доказал нам всем, что относится к Германии с сыновней любовью, а к своим солдатам – с отцовской!
Хайль Гитлер! Небо ему уготовило особую судьбу!
Крепко пребывая на этих позициях, ободряя своих танкистов такими речами, штандартенфюрер СС фон Дитц тем не менее не забывал и о данной им на оружии клятве.
Эта раскалённая мысль не покидала барона. С немецкой педантичностью и упорством он искал убийцу друга…И он нашёл его. Вернее, выяснил через разведчиков, а потом и через доставленных ему языков – чьи орудия подбили « пантеру» Германа и уничтожили ещё несколько машин из его « зверинца» – ударного танкового батальона.
А было это так…
* * *
Бои шли за Шиловский плацдарм. Жестокие, кровопролитные, такие, какие могли навязать только русские.
Нервы штандартефюрера фон Дитца были натянуты, как рояльные струны. И было отчего…По приказу генерал-майора Штуммера, его танковый батальон, расположился вдоль лесной дороги. Радиосвязь работала хорошо, но случилось во время боя беда…Prost! Экипажи чёрта-с-два успеют прийти друг другу на выручку. Так уже было, так могло повториться, но генеральское упрямство Штуммера было непрошибаемое! Впрочем, объяснение этому « упрямству» было совершенно определённое: сказывалась острая нехватка артиллерии.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
20
Ради Бога…(нем.)