Страница 1 из 79
«***** университет сердечно поздравляет Дениса Сергеевича Морозова с присвоением ученой степени доктора филологических наук.
Уважаемый Денис Сергеевич! Приветствуем Вас в стенах нашего университета и от всей души желаем…»
Бросив злобный взгляд на красочный плакат, что так призывно висел прямо у входа на факультет, я понеслась на кафедру. Была бы возможность, задержалась и плюнула на это безобразие, но сейчас времени в обрез.
Подобрав полы длинного платья, я взлетела на второй этаж и вмиг оказалась около массивной двери с вульгарной позолоченной табличкой - «Кафедра теории и истории мировой литературы».
- Вика? - дверь напротив («Кафедра романо-германской филологии») была приоткрыта и оттуда выглянула другая лаборантка, Маша Проценко, - привет! А что это на тебе за балахон?
- Привет! Не балахон. Котарди* это, - буркнула я, открыла наконец чертову дверь и вдохнула с облегчением. Успела!
Машка не отставала и юркнула внутрь вместе со мной. Вот же настырная!
- Вик, а почему ты в таком виде?
Почему, почему. Чувствую, сегодня целый день придется объясняться. А случилось вот что.
В конце августа я поехала на фестиваль исторической реконструкции. Была на подобном мероприятии впервые и совсем не ожидала подвоха. Сначала все шло отлично, но после очередной пирушки у меня пропала сумка с одеждой.
Хорошо еще, что деньги и телефон находились в кошеле у пояса. Я должна была вернуться с фестиваля сегодня ночью, но автобус, как назло, поломался на трассе. Прибыла в город я только утром. Домой - поесть и переодеться - уже не успевала. Пришлось просто позвонить родителям и ехать на работу в таком виде. Надежда была лишь на то, что сотрудники кафедры (да и не только они) уже знали, что их лаборантка немного с придурью и не судили бы меня строго.
Только я закончила свой рассказ, как к нашему разговору присоединилась еще одна «коллега» - Таня Журавлева с кафедры общего и сравнительного языкознания.
- О, Викуль! Да ты сегодня при полном параде! Морозова так встречаешь? Кстати, говорят, он в будущем заведующим вашей кафедрой станет! - Журавлева почему-то первая узнавала все новости.
- Когда станет, меня здесь уже не будет! - я скривилась, как от зубной боли.
Отчего я такая неудачница? Раньше думала, что существует лишь одно несчастье на мою голову - Сергей Королев, который вместо того, чтобы влюбиться в меня, влюбился в мою старшую сестру. А тут прилетела новая беда. Причем откуда не ждали.
После того, как стало ясно, что с Королевым мне совсем ничего не светит, - а выяснилось это еще в девятом классе, когда я застукала голубчиков на нашей даче, у меня возник план.
Если уж в личном такая безнадега, брошу-ка все силы на учебу. Пускай в моей жизни будет место лишь для одной любви – медиевистики**.
Я страстно принялась за дело и уже через несколько месяцев знала, что такое блио и чем оно отличается от фаблио, могла перечислить популярные виды ордалии и даже объяснить, кто такие алтарные трибутарии. Я поступила на филфак, где стала углубленно изучать литературу средних веков и Возрождения. И вдруг «заболела» Шекспиром. У нас на факультете был невероятный специалист в этой области – Тамара Михайловна Краславская. Ах, какая женщина! Она действительно разбиралась в творчестве Шекспира, а еще знала редкие языки и делала отличные переводы старинных текстов.
Я познакомилась с Тамарой Михайловной на первом курсе и сразу же заявила, что она будет моим научным руководителем. Я так мечтала стать ученым с мировым именем!
«Деточка, - сказала мне тогда Краславская, - ты выбрала нелегкий путь».
Ну и что? Я старалась, очень старалась! Написала у Тамары Михайловны бакалаврскую и магистерскую. Чтобы быть еще ближе, устроилась лаборантом к ней на кафедру. В этом году я наконец поступила в аспирантуру и мечтала, что теперь вцеплюсь в Краславскую как следует!
Но она, видимо, вовсе не желала, чтобы я в нее вцеплялась. Недавно Тамара Михайловна отправилась в мир иной. И что меня теперь ждет?
Похоже, последние слова я произнесла вслух.
- Не что, а кто. Морозов же! - отозвалась Журавлева. – А чем ты недовольна? Он тоже Шекспиром занимается. Думаю, теперь весь факультет полюбит… гм… Шекспира. Я бы тоже не отказалась с этим… доктором наук…
Я скривилась еще больше. Доктор наук, ага. Защитился в тридцать лет - виданное ли дело? Как по мне, секрет с этой докторской был весьма прост. Точнее, никакого секрета и вовсе не было.
Денис Сергеевич являлся племянником Краславской. Своих детей она так и не завела - не удивлюсь, если все силы бросила на продвижение родственничка. Может, и докторскую за него написала, что окончательно сгубило бедную старушку. И чего ему в столице не сиделось, почему вдруг к нам принесло? Заочно я уже ненавидела Морозова
- Да не кривись ты! Глянь сюда, - Проценко сунула мне под нос телефон с каким-то красавчиком-брюнетом.
- Это что еще такое?
- Не что, а кто. Денис Сергеевич это.
- Что-о-о?
- Поражаюсь, как ты до сих пор его не видела.
На похоронах Краславской меня не было в городе и срочно вернуться никак не получалось, а потом я старалась отогнать любую мысль о Морозове. Всё надеялась, что эта история окажется лишь слухами или моим страшным сном. Но теперь ясно - ситуация еще хуже, чем я предполагала.
- Кстати, он не женат. Но думаю, кто-нибудь его скоро «обработает», - встряла Журавлева.
- «Кто-нибудь»? - Проценко подмигнула. - Ну вот как раз Горячевой сам бог велел его «обработать».
Горячева – это я. Боже, какой искрометный юмор.
- В очередь, Горячева! Думаю, тут весь факультет скоро в очередь выстроится. Не дадим покоя Морозову - ни днем, ни ночью! - торжественно воскликнула Журавлева.
- Ну и ду-у-у-ры! - я вдруг не выдержала, дико разозлилась. - Хоть немного имейте достоинства! И мозги не мешало бы включить!
- Не поняла… Ты что-то имеешь против красивых мужчин? - Журавлева никак не желала успокаиваться.