Директива 22

Мы оба замолкаем, и оба по очереди киваем друг другу, мол, давай ты. В конце концов, Дипика сдалась первой.

– Я не вижу по документам, чтобы у этого клуба для гольфа было хотя бы поле для гольфа. Прикинь! Ни в хозяйственных сметах, ни в планах, нигде! Я, вообще-то, начала искать про персонал. Их море, и платит им тот же «Фаради» с зарплатного счета клуба, а вот полей для гольфа нет. Машины, правда, есть, знаешь, эти, такие, маленькие и смешные? А поля для гольфа даже со спутников не видно, я проверила.

– Шикарно. А учредитель клуба кто?

– На первый взгляд левый человек, – поджала губы девушка. – Может, спросим о нем того делового парня, Думара?

– Или самого учредителя.

– Ха, – хмыкнула она. – Если найдем.

– А что, с этим тоже проблемы?

– Проще сказать, с чем их нет! У него основной адрес – в строящемся доме. То есть, я могу предположить, что на самом деле он живет в том особняке, где клуб. Но это гадания на облаках и шрифте в уставе.

– Значит, Думар, – делаю вывод я.

– А ты что нашел?

– Участники клуба так или иначе связаны с рядом некрасивых криминальных происшествий. Это могут быть… тети, дяди, одноклассники, коллеги. У меня тут данные не на всех клиентов, но, я думаю, просто дела не попадали в сеть? Заминали раньше.

– Очень интересно, – прокомментировала Дип и сморщила нос. – Только вот, – она сделала паузу, и я продолжил.

– Вероятно, это совсем не имеет никакого отношения к делу о краже денег, – я поворачиваюсь к доске и перечеркиваю банк «Фаради» со смешанным чувством. С одной стороны – круто, что крысу я просек правильно, но с другой – совершенно не круто, что вся эта работа ума ничуть не приближает нас к раскрытию основного дела.

– Съездим, все равно? – предложила Дип, которая явно завидует тому, что мы с Кином вчера были в центре событий, а она нет. – Может, ты прав, и вообще вся кража была актом отчаяния, чтобы указать нам на нечистые на руку организации.

– По-моему, больше похоже на терроризм, чем на акт отчаяния, – не соглашаюсь я.

– Зачастую, это связанные интерпретации, – пожала плечами она. – Так съездим?

– Банк «Фаради» далеко. Замучаемся добираться, – предупреждаю я.

– Ничего, в пути поковыряем другие зацепки, – отмахнулась она. – Кин все равно раньше обеда не вернется, ты же сам знаешь.

Стоило нам выйти из Управления, как нам наперерез бросилась вчерашняя приснопамятная девица. Она была все в том же возмутительно-прекрасном мини-платье, так что узнать ее было легко.

– Погодите! Погодите! – закричала она, размахивая сумкой так, что мне кажется, что я сейчас получу ей в рожу, прямо как цепом. – Это же вы двое работаете с Кинслеером? Да? Точно вы!

– Госпожа, гм, не знаю, как Вас там, – попыталась заступить ей дорогу Дип. – По какому Вы вопросу?

– Я по такому вопросу, что, о, небеса, вы с Кинслеером же работаете! Я так ужасно хочу с ним познакомиться! Я видела его в новостях, он всегда ТАК рассказывает про разные дела, там, и о, небеса как, КАК он одевается, он же круче любой кинозвезды!

С последним пунктом мы с Дип, кажется, оба молча соглашаемся.

– Девушка, милая, простите, как Вас по имени? – успеваю вставить в ее словесный понос я.

– Эйрика. Эйрика Вельтури, это я. Вы скажете Кинслееру, что я хочу с ним познакомиться? Пожалуйста! Вы выглядите таким добрым! А он жутко, жутко крутой!

Я скорее чувствую, чем в самом деле замечаю, как Дипика зашипела на грани слышимости, и это очень забавно, на мой взгляд, и очень мило.

– Разве у вас кого-то не арестовали вчера, Эйрика? – проникновенно говорю я.

– Брата! Но он сам дурак! Будь я там, я бы ему сразу сказала – не смей варежку раззевать на Кинслеера. Самого Кинслеера! Подумать только, он посмел свой пистолет на него наставить, дебила кусок! Да сама бы его прибила!

Я сочувственно киваю, про себя потешаясь над ситуацией.

Я бы мог предположить, что девица врет или пытается добраться до Кинслеера с целью жестокой, но справедливой мести или добычи информации… но она звучала совершенно искренне. Вот такая она: увидела в новостях красивого парня, вбила себе в голову и вперед. На такое временное слабоумие способны даже самые умные люди, что уж говорить о девочках двадцати неполных лет?

– Так чего вы хотите, Эйрика? – спрашиваю я, и в голове у меня начинает оформляться смутная идея.

– Ооо, я хочу, так хочу с ним познакомиться! – умоляюще сложила руки она, и Дип зашипела чуть громче, как испорченный сифон. – Пожалуйста!

– Я могу подсказать время, когда он выходит с работы, – говорю я. – Хотя, погодите. Эйрика, а ребята, которые работают с вашим братом, или сам ваш брат вам, случайно, никакой компьютерной техники не оставляли?

– А зачем?.. – начинает она, осекается, вспоминая, и радостно подпрыгивает, да так, что ее волнующий бюст колыхается еще пару раз после. – Есть! Какую-то штуку привезли и включили, год назад, может. Я про нее и забыла! Стоит себе в гардеробной. А что?

– Вы можете очень помочь нам в расследовании. Помочь Кинслееру в расследовании, – поправляю сам себя я. – И познакомиться с ним.

– Оооо! – восторженно потянула она. – Ооо! Конечно, конечно, я готова помочь! А что надо делать?

– Пойти в Управление сейчас и сказать, что у Вас есть важные сведения для расследования, которое ведет Кинслеер, – объясняю я. – Сказать, что говорить будете только с ним. И, когда он придет с совещания, рассказать ему о штуке, которая стоит у вас в гардеробной.

– О, – она обернулась на Управление, резко теряя к нам интерес. – Я тогда сейчас же туда побегу! Спасибочки!

Когда она, сверкая длинными ногами, усвистала в сторону Управления, Дип с шумом выпустила воздух из легких.

– А что? – невинно спрашиваю я. – Вы же не встречаетесь. А девушка такая симпатичная.

Дип молча и жестоко дернула меня за кончик уха, и я, к ее огромному удовольствию, даже вскрикиваю и дергаюсь, специально для того, чтобы ей было приятно.

Впрочем, несколько минут спустя Дип оттаяла достаточно, чтобы спросить:

– Думаешь, у нее там один из этих серверов?

– Думаю, да. И это огромная удача, если так. Потому что просто так обыскивать подряд все квартиры всех друзей и знакомых сотрудников этой конторы и друзей и знакомых друзей и знакомых и так далее нам просто никто не даст. Тем более, что эта зацепка уже толком не имеет отношения к кражам и их статусу угрозы нацбезопасности.

– То есть, это в самом деле может быть полезно, а я дура, да?

– Ты не дура, – не соглашаюсь я. – Но, если там в самом деле сервер, и она нам сама его выдаст – у нас будет изрядный кусок ключика к этому Внутримиру. Это было бы чистое везение.

Дип попыхтела еще немного и тяжело вздохнула, глядя в окно флаера.

– Так говоришь, не встречаетесь? Но хотелось бы?

– Ой, да иди ты в задницу! Или про «Соджорн» читать. Там, в заднице.

Я отворачиваюсь от нее, тоже, демонстративно закрываю глаза и погружаюсь в глубокую медитацию. В обидки таким нехитрым образом я вполне могу играть вплоть до приезда – мне уж точно не надоест.

Все тот же небольшой офис встретил нас искренним недоумением секретаря.

– Господин Думар сейчас не в офисе. Я, к сожалению, не знаю, когда он будет. Могу принять от вас сообщение для него.

– Вы знакомы с его планами? Где он должен быть сейчас?

– Это закрытая информация.

– А мы расследуем дело, касающееся национальной безопасности, – тут же начала давить Дипика. – Директива 22, знаете такую? Мне вас арестовать за препятствие следствию?

– Он… он предупредил, что будет на встрече с партнерами. Но не сказал где, и когда его ждать обратно.

Дип критически сощурилась и перевела взгляд на меня.

– Будем отслеживать по номеру комма?

Я покачал головой.

– А господин Дональдсон на месте? – спрашиваю я.

– О, да, он есть. Он всегда есть.

– Можем мы пообщаться с ним в вашей переговорной?

– Конечно, – с облегчением согласился секретарь.