Директива 22

– Проблема в том, что он не считает это преступлениями, поэтому достаточно трудно было выделить в его голове именно эти факты. Они просто не маркируются виной или страхом, как должно быть, – совершенно искренне сказал альвар, и я понимаю, что он, вероятно, в самом деле шарился по голове своего нанимателя в поисках материала для шантажа, но не сильно преуспел. – Но я знаю, что значительная часть денег у них идет от какой-то площадки с заданиями, которую он не то, чтобы сам создал, но участвовал, и, как это? Хостил. Один из. Я ничего в этом не понимаю.

И снова правда.

– Он участвовал во взломе банков Альянса, о котором стало известно на днях?

– Я не знаю.

Правда. Кажется, мальчик в самом деле очень хочет на свободу и готов громко петь о своих нанимателях грустные саги.

– Совершали ли Кейвины экономические преступления в добавок к преступлениям в киберпространстве?

– Вероятно подавали ложные налоговые декларации и легализовали доходы, полученные от деятельности… Джерри Кейвина. Но я не бухгалтер, я просто знаю, что у них не настолько много посетителей, чтобы быть такими успешными и платить мне. Я могу надеяться на то, что вы выполните свою часть сделки?

– Я даю слово, – спокойно обещаю я, потому что охотные и подробные показания этой хитрой задницы нам куда нужнее, чем сама эта задница за решеткой, и Кин коротко кивает, подтверждая мои слова.

– Сразу видно руку мастера, – злорадно отмечаю я, когда нам привели Свифта собственной персоной, и на его роже я вижу прямо-таки четкий отпечаток кулака Кина. Мелкий-то он мелкий, но вот насчет подраться – я не знаю, на кого бы я поставил, на своего лучшего друга-десантника, или на этого шустрого парня.

– Дело мастера боится, – добавил Кин, когда Джерри Кейвин непроизвольно шарахнулся от его резкого движения. Видимо, крепко его мой шеф напугал. – Итак, господин Кейвин, он же господин Свифт, что вы имеете сказать о себе и своей деятельности?

– Я не понимаю, о чем вы, – без особого энтузиазма буркнул мужчина.

– Ну же. Псионический допрос вашего штатного телепата позволил достаточно четко установить тот факт, что в сети вы используете никнейм Свифт. И этот никнейм обозначает одного из подозреваемых во взломе банковской системы Альянса. Наша команда еще не закончила разбирать ваши сервера, но, учтите – чистосердечное признание облегчает совесть и тяжесть наказания.

– Это не я, – буркнул парень.

– Тогда почему вы бежали и устроили такой цирк с конями? У нас семь арестов, на минуточку, кроме вас. Пять стрелков, ваши штатные охранники и с фирмы, с которой у вас контракт, ваш брат и ваш телепат: все за нападение на сотрудника Министерства при исполнении, препятствование следствию, сопротивление аресту. И им еще крупно повезло, что с ними разбирался Иль, который уже не любит убивать, а не я. У меня нет таких, как у него, гуманных способов уложить пять вооруженных жлобов одновременно.

Я зубастенько и скромно улыбаюсь. Я даже частично оставил кровь на лице, для пущего эффекта, когда торопливо умывался пятью минутами ранее.

– Вы меня не запугивайте, – слабо отозвался Кейвин. – Я вам все равно ничего без адвоката говорить не стану.

– Учитывая тот прискорбный факт, что дело имеет гриф угрозы национальной безопасности, у нас есть разрешение на применение псионических техник допроса даже без адвоката, а также без дополнительных освидетельствований и даже присутствия врача. Поэтому советую начинать говорить, потому что Иль, если надо, разделает вашу голову, как непокорный фрукт.

Образ непокорного фрукта представляется мне таким забавным, что я улыбаюсь еще гаже и осторожненько касаюсь щитов, поставленных господину Кейвину их штатным телепатом. Наверняка, это неприятно, потому что от моего пристального внимания они начинают тренькать и гудеть. Наш подозреваемый, впрочем, еще пару минут храбро молчал, обливаясь потом и жирными потоками страха и непонимания, что же теперь делать.

– Я не бомбил банки. Это Ларри или Кода, больше некому.

– Готов поспорить, что когда мы поймаем еще и Коду, он скажет: это не я, зуб даю, это Ларри или Свифт, больше некому, – внезапно рассмеялся Кин.

– И взломщиком окажется тот информатор, как его? И просто пустил нас по ложному следу, – мрачно поддерживаю шутку я, продолжая буравить взглядом нашу жертву.

Может, при подозреваемых и не стоит шутить, но мы с Кином уже неоднократно замечали, что наши совместные шутки производят на допрашиваемых такое гнетущее впечатление, что они куда охотнее с нами разговаривают.

Свифт немного сжался на своем стуле и спросил:

– А Ларри вы уже?

– Вы, господин Кейвин, должны понимать, что нет таких преград, которые не брали бы УБР, – почти добрым голосом ответил ему Кин. – Как мы можем удостовериться в том, что это не вы, а кто-то другой?

Он промолчал, явно пытаясь понять, что ему делать.

– Это вопрос национальной безопасности. Мы заинтересованы в том, чтобы поймать настоящего преступника, но можем удовлетвориться и тем, кто подходит нам и уже пойман. И против кого есть косвенные улики.

Свифт продолжил молчать, и даже голову опустил, глядя в стол.

– Начинайте говорить, прямо сейчас, – советую ему я очень вкрадчиво и тихо.

Я слишком устал, чтобы копаться в его голове, на самом деле, но я все равно это делаю, потому что мне нужны ответы и уверенность, а получить это можно только так. Щиты и блоки, воспроизводящие собственные структуры Эритиллана, поддаются легко, потому что я уже подбирал к ним ключи.

– Что за систему Вы хостили у себя?

– «Внутримир», – поддаваясь воздействию, хакер начал говорить с такой плохо скрываемой паникой, что я мгновенно понимаю, что он выдал что-то важное для себя и через силу. Это аукцион, подпольный аукцион заданий. Раз вы меня нашли, то в Сумсеть-то знаете, как зайти, да? Я один из хостеров. Был. Есть и другие. Поэтому Сумсеть будет жить. И аукцион.

– Где искать ваши бекапы?

– Их нет, – он внезапно начал истерически смеяться. – Нет! Моя сила в моей голове, в надежных людях, а вы ничего, ничего не найдете!

Это правда, но не вся правда. У меня начинает болеть голова, и я с отвращением выпускаю его мысли из плена.

У меня, наверное, такие стеклянные глаза, что Кин сдал Свифта обратно конвоирам и исчез на несколько минут, оставляя меня в блаженной тишине и одиночестве. Вернулся он тихо, осторожно, молча и поставил передо мной стакан с нарисованной цифрой «ноль».

Точка отсчета, новое начало.

Я, кажется, даже умудряюсь сказать свое «спасибо» и присасываюсь к кофе, которое оставляет на языке едва уловимый вкус шоколада и густой аромат корицы.

– На этот раз тебе в самом деле пора домой и отдыхать. У тебя глаза красные, все как мне рассказывали на ликбезе по телепатам. И руки дрожат.

Я автоматически прячу под стол левую руку, которая выдает меня мелким тремором и упрямо смотрю на своего шефа поверх края стакана.

– Роан Кейвин, и я пойду.

– И еще «Соджорн», – усмехнулся Кин.

– «Соджорн»? – не понимаю я, и только через несколько секунд до меня доходит. – Ааа, конечно. Тот самый. Обязательно ознакомлюсь.

– Зачем тебе сейчас сдался этот Кейвин?

– Я уверен, что где-то еще есть что-то.

– Где-то и что-то всегда есть.

– Я чую крысу, – не сдаюсь я.

– Ты её чуешь непрерывно с начала декады. А толку?

– Нет, тут точно что-то есть, – я ставлю кофе и прижимаю пальцы к вискам. Что там он сказал? Сила в голове, в надежных людях… – Проверьте их бухгалтерию на предмет того, сколько вообще было серверов.

– Ты считаешь, что может быть вторая… серверная станция?

– Тогда и бекапа не нужно. И его в самом деле нет. А выудить у него пароль или сетевой адрес, который он, вероятно, сам на память не помнит, невозможно.

– Я проверю, и Роана допрошу, – пообещал мне Кин. – А ты вали отсюда, герой, хоть забор тобой подпирай.

Я сдаюсь, и направляюсь к выходу, и вокруг все кажется заторможенным, словно в замедленном кино. Вот мимо меня протаскивают какие-то пачки документов, вот, громыхая, провозят сервер, и не один. Вот кто-то из арестованных стрелков, ожидавший своей очереди на допрос, вскакивает и орет что-то в коридор, и там к нему прорывается какая-то девушка, едва не оставляя свое микро-платье в руках ловящих ее охранников. Я их аккуратно огибаю, не вмешиваясь.