Директива 22

Кин направился сразу к стойке, которую слишком усиленно протирал весьма нервный на вид бармен, но, стоило ему подойти, как тот дернул головой и скороговоркой сказал:

– Пожалуйста, зайдите в ВИП-комнату. Она справа.

– Ну, хоть не в туалетную, – пошутил Кин. – А с какой целью?

– Владелец хочет с вами переговорить.

Кин бросил на меня вопросительный взгляд, и я киваю ему в ответ, расставляя по залу точки и запинки, чтобы контролировать его даже когда не буду его видеть своими глазами.

– Опять-таки – спасибо, что не в туалете. Помнится, в былые времена все проблемы решались на стрелке в сортире. Да, Иль?

– Или в сквере за школой, – подтверждаю я. Мне весело, несмотря на потенциальную опасность получить по роже или пулю, и это моя разновидность храбрости. Если люди, достаточно храбрые, чтобы бороться с условно смертельными болезнями или травмами, достаточно храбрые, чтобы принимать свои отличия и особенности. Есть достаточно храбрые для того, чтобы взять детей из приюта или что-то такое. А моя храбрость – самого простого и очевидного сорта. Я не боюсь умирать и не боюсь боли. Наверное, это тоже разновидность фамильного безумия.

– У нас был пустырь.

– Еще лучше.

– Заходите, господа, – торжественно пригласили нас, стоило только открыть дверь ВИП-закутка.

«Хозяев территории» двое, и они оба, насколько я вижу, не те, кто нам нужен. Зато расселись они вальяжно и широко, так, что я едва удерживаюсь от хихиканья – надо же, это талант, уметь усесться так, словно ты тут уже полдня штаны просиживаешь, хотя сейчас только что выделывал кульбит, чтобы добежать вперед нас.

– Вы из Министерства, – сказал один, пока второй молча глазел на нас. – И вы хотели поговорить с кем-то из нашего персонала.

– Я смотрю, информация тут передается быстро.

– В самом деле. Давайте поговорим, – предложил номер один. – Не желаете ли выпить?

И тут я отчетливо ощущаю псионическое касание. Телепат повыше, чем мой предполагаемый уровень, и сильно пониже, чем реальный, осторожно прощупывает нас, изучая. Я даю ему увидеть свою маску раскаченного 4-0, заточенного под определение правды, эдакий мобильный детектор лжи, и с интересом наблюдаю за тем, как он пытается зацепиться хоть как-нибудь за безупречную броню Кинслеера. Любые телепатические прикосновения скатывались с него, как вода, заставляя телепата морочиться и мучиться, а я в это время аккуратно начал разбирать его собственную защиту, чтобы разузнать, что же конкретно ему надо от нас.

– Благодарю, но, боюсь, я при исполнении. Будьте любезны, представьтесь.

– Я Роан Кейвин, хозяин этого паба, это мой брат Джерри. И все вопросы, касающиеся деятельности нашей компании, вы можете обсудить с нами.

– Дело касается не деятельности вашей компании, а деятельности одного из, возможно, ваших сотрудников. В сети его знают под ником Свифт.

– Мы не интересуемся личной жизнью наших сотрудников, если она не мешает работе, – важно надул щеки Кейвин, который Роан. – Поэтому мы никак не можем знать, у кого из них такой сетевой ник.

– Мы можем поговорить с человеком, который занимался устройством сети в вашем пабе, а также увидеть отчетные документы об использованном оборудовании?

– Погодите, что именно вы таким образом собираетесь расследовать? Если вы подозреваете нас в налоговых преступлениях, то не слишком ли посылать сюда кого-то из УБР?

– Это не касается налогов. Это касается крупной киберкражи и угрозы национальной безопасности, – ровно ответил Кин. – Прошу вас оказать содействие, так как дело идет под директивой 22.

За этим «прошу» я отчетливо слышу продолжение «пока что по-хорошему», но владельцы паба то ли глухие, то ли слишком дерзкие, то ли что-то скрывают.

– Пожалуйста, предоставьте ордер или официальное уведомление о расследовании, – сказал Роан. – Джерри, пока мы ждем, пожалуйста, подготовь нашу отчетность по последнему обновлению сети, и позови Эритиллана. Он, сегодня, вроде бы на дежурстве?

Второй кивнул, встал и вышел, и почти тут же я, наконец, добираюсь до все еще копошащегося в нежелании признать свое поражение незнакомого телепата. Я ввинчиваюсь в его мысли, бесцеремонно отбрасываю не нужные.

Эритиллан – это, конечно, он, этот самый телепат, альвар, мужчина, 25 лет, дом Латеран. Они вассалы дома Эрдскаррон, ну да какая разница? У парня просто такая работа – колупаться в мыслях посетителей паба и деловых партнеров владельцев, и он получает за это деньги.

И меня не он волнует.

– Эритиллан – ваш системный администратор? – уточнил Кин.

– Наш сотрудник, который имеет отношение к вашему вопросу, – уклончиво ответил Роан, потому что мой функционал детектора лжи совершенно очевиден.

Я чувствую, как альвар, видимо, находящийся в соседней комнате, наконец просекает мое вмешательство и пытается защититься. Возможно, ему даже больно, когда я выдираю и торопливо просматриваю нужные фрагменты сведений, и, возможно, он срывает какую-то тревогу, потому что на комме Роана замигало какое-то сообщение, и он ощутимо поменялся в настроении, получив его.

– Свифт – это тот парень, который только что вышел, – говорю я прежде, чем Роан успевает открыть рот. – Джерри Кейвин. Куда он пошел?

– Надеюсь, выполнять мои поручения, – сказал Роан, заставляя меня восхищаться его самообладанием.

– Уничтожать документы и пытаться понять, что удалось узнать их телепату, который домогается до тебя с начала разговора, – поясняю я для Кина. Тот нахмурился и поднялся со своего места, нависая над столом.

– Не рекомендую вам вступать в конфликт с Министерством, – сказал он, иначе мы будем вынуждены арестовать вас на месте. – Верните своего брата сюда.

– Погодите, погодите, я же сотрудничаю, – ответил Роан, поднимая руки. Вернее, это кажется, что он поднимал руки, но на самом деле, он достал бластер, который, видимо, держал на коленях и наставил его на нас – вернее, на Кина, и дальше все полетело вскачь.

Кин рывком опрокинул стол, бластер выстрелил, наполняя тесное помещение запахом горелого, потому что выстрелил мимо, отклоненный моим энергетическим щитом, и выстрелил снова в тот момент, когда Кин перехватил руку Роана. Выстрел ушел вверх, и я бью по сознанию нашего противника прежде, чем кулак Кина достигает его рожи.

От нашего совместного воздействия мужик отрубился, и это плохо, потому что от использования бластера в таком тесном помещении перекрытия начали рушиться.

Мы переглянулись, Кин распахнул дверь в основной зал, выскочил туда и я тут же слышу выстрелы. Моментально поднимаю щиты, двигаясь к дверному проему, выглядывая, стреляю почти наугад, кого-то задеваю – кажется, все-таки не Кина, потому что он проорал мне что-то вроде «прикрой», и я прикрываю – коротко, привычно сберегая заряд, отстреливаюсь, полувысовываясь из-за косяка и поддерживая над собой и бесчувственным директором щит, чтобы защититься от падающих перекрытий.

Генератор тащит, но с габаритами поля и седацией местного телепата топливо расходуется быстро, и я искренне надеюсь, что я или успею всех перестрелять, или Кин вернется с добычей до того, как у меня останется только собственная энергия.

Ни черта не могу успеть разглядеть, мне неудобно и отвратительно, и я совершенно не хочу разнести здесь все и писать груду отчетов о причинах и необходимостях, а еще меня бесит бессмысленный пленник в отключке, поэтому я решаю использовать его в своих целях. Высвобождая часть своего сознания автоматизацией отстрела на короткий срок, я подцепляюсь к находящемуся в отключке сознанию Роана и заставляю его тело механически работать, подменяя команды своими. Двигаясь неловко, как зомби, он встает на ноги и делает шаг к проходу, поднимая руки заранее дерганным, резким движением.

– Прекратить огонь! – командую я его голосом. – Это я! Я выхожу!

Я слышу тишину и вывожу его в проем. Моя работа не слишком тонкая и не слишком чистая – голова Роана не держится как надо, и руки повернуты не так, и глаза и рот я не успеваю удерживать в правильном положении одновременно, но этого хватает, чтобы отвлечь внимание.