Противостояние

В следующий раз какая-то Дурная Кровь прописался на границе сада — спасибо Джету, поднявшему тревогу, хотя, еще немного, и бандит зашиб бы малька, только врожденная прыть юнца и спасла. Из старших в тот момент дома была только Осень, и ей пришлось пойти разбираться самой. Слов истекающий слюнями нарушитель уже не понимал, однако отлично понял язык кнута и нехотя сгинул в неизвестном направлении, побоявшись остаться без глаз.

Другой отчаянный тип набросился на Солнышко с явным намерением изнасиловать, когда она собирала травы на границе леса. Самец оказался достаточно крупным, и она вряд ли отбилась бы от него, но, к счастью тут всем скопом на крики подоспели Греза, Луна и Джет. Нападающий был зверски искусан и оглушен ударом полена по голове. Греза тут же предложила вызвонить Прорву и сдать наглеца в Совет, дабы ему отрезали все лишнее, чтоб больше неповадно было. Солнышко, поразмыслив, возразила, что попытка — еще не есть преступление, ну помутился разум у мужика, что с него взять… После чего с загадочным видом ушла в дом, мимоходом вместо благодарности шуганув Джета от девок. Через пять минут она вернулась и скормила постепенно очухивающемуся самцу горсть противозачаточных пилюль Осени, пояснив злорадно: «Теперь ему еще долго ничего не захочется, будет сидеть и тихонько плакать в укромном уголочке». Затем отделавшийся малой кровью недонасильник был общими силами выдворен с территории, и ненадолго вновь воцарилось спокойствие.

Совсем ненадолго. Так как уже к вечеру нашлись претенденты на Грезу, что вопреки наказу старших самок пошла проведать брата и немного потренироваться с ним на копьях. В общем-то, благодаря оружию, дочь Желанной свою честь и отстояла. Джет, пытавшийся за нее вступиться, только дополнительно разозлил двух явившихся без приглашения самцов, и получил от одного из них основательную трепку, так что, в итоге, это Грезе пришлось его отбивать, а не наоборот.

После того случая сын Пепла несколько суток отлеживался, а самки удвоили бдительность. Столь возросший интерес к обитательницам долины источников не мог не удивлять, как и чрезмерно воинственный настрой последних претендентов, но супруги Сумрака списывали все на феромоны и жару, приняв решение максимально затаиться, занять оборону и пережидать сложный период.

Однако не помогло. Друг за другом последовало еще несколько весьма смелых, если не сказать, отчаянных нападок со стороны мужского пола. А затем ситуацию прояснила Осень, услыхавшая от прихожанок новенькую сплетню, стремительно набирающую популярность. Кто-то пустил слух, что у подножия потухшего вулкана обосновался маленький клан воительниц, и теперь каждый зарвавшийся юнец счел своим долгом покорить отступниц и взять их силой. Откуда у данной сплетни ноги росли, оставалось лишь гадать, но что-то подсказывало, что не без фантазии Великой Матери тут обошлось, хотя прямых доказательств не имелось. В конечном итоге, самки собрались, посовещались и, решив, что разубеждать целое поселение — дело неблагодарное, облачились в доспехи и вооружились. Хотели воительниц — нате, что называется, получите…

Был приятный, свежий вечер. Недавно пролился дождь, и теперь вокруг бодряще пахло прибитой травой и мокрой глиной. Облака не спеша рассеивались, степенно уходя за лес. Очистившиеся участки неба слегка розовели от заката.

Прорва, Полночь и Греза обходили сад с дозором. С некоторых пор это вошло в привычку — слишком уж много желающих было завладеть тем, что им не принадлежит. Впрочем, сегодня обстановка складывалась на редкость спокойная. Быть может, ливень охладил пыл захватчиков, либо смельчаки, готовые сунуться на территорию наследниц Свободы наконец-то перевелись, но, главное, нарушителей видно не было. Боевые подруги уже собрались поворачивать к дому, где их ждали сытный ужин и задушевная беседа, как вдруг на тропе, ведущей от источников, возник некий силуэт, начав быстро приближаться. Но быстрее самого пришельца ноздрей самок коснулся густой мускусный смрад, характеризующий своего носителя как крупного, зрелого самца-секача.

— Чем обязаны? — враждебно рыкнула Прорва, выступив вперед, когда из-за деревьев показался широченный воин и остановился в нескольких шагах от хозяек территории. Он был тяжелый, почти квадратный по конституции, с массивной головой на практически отсутствующей шее и мощным плечевым поясом. Шкура и грива самца выглядели выцветшими и словно бы покрытыми пылью. Многочисленные знаки почета венчали охотника, у пояса висели черепа и связки кинжалоподобных клыков, в руке он держал богато украшенное копье.

— Мне ничего не нужно от тебя, почтенная, — миролюбиво пробасил самец, непринужденно опершись на свое оружие и мотнув головой в сторону Грезы: — Я пришел за этой юной особой.

— Потрудись выражаться яснее, Великий, — прищурившись на обилие наград, проговорила Прорва.

— Это Серый, — упавшим голосом проговорила дочь Желанной и попятилась.

— Он самый, — разулыбавшись во всю свою пасть, подтвердил самец.

— Ясно, — невозмутимо хмыкнула Прорва. — Тем не менее, не вижу за тобой какого-то особого права на эту юную особу. Если только она, конечно, не захочет пойти за тобой сама, в чем я сомневаюсь, — тут Глава гарема обратила взгляд на младшую самку, и Греза отрицательно затрясла головой.

— Греза моя по праву, — упорно продолжил гнуть свое Серый. — Она сама дала мне согласие, а тот юнец даже не сражался за нее — просто увел обманом.

— Неправда! — пискнула Греза из-за Прорвиной спины. — Я сделала свой выбор сама! Успокойся уже и смирись! И вообще радуйся, что не получил этого вызова — хоть жив остался!

— Ладно, — уже сквозь хохот проговорил воин. — Пусть так. И тем не менее, я даю тебе второй шанс глупышка. Пойдешь со мной?

Последние слова прозвучали почти ласково, но Греза отступила еще дальше и оскалилась на бывшего супруга. Полночь, окончательно обалдев, переводила взгляд то на нее, то на Серого, и, как видно, не понимала, о чем вообще речь, хотя, остальные участники данного действа были прекрасно обо всем осведомлены.

— Я не пойду с тобой, у меня уже есть самец, — достаточно резко ответила Греза, однако прятаться не прекратила. С момента своего внезапного ухода, она больше не видела Серого, и сейчас, мягко говоря, испытывала не очень приятные чувства при необходимости вновь смотреть ему в глаза.

— Твой самец не вернулся, его нет в живых, — парировал Серый, — подумай еще раз, стоит ли отказываться.

— Я уже достаточно думала, уходи, — самка осталась непреклонна.

— А, если я тебя подольше поуговариваю?

— Ты просто потеряешь время.

— Ты все такая же дерзкая, даже еще хуже, — наконец, нахмурился Серый, похоже, начиная терять терпение. Он перенес свой вес с одной ноги на другую, многозначительно качнув своим внушительным корпусом. Сейчас его поза говорила о том, что он делает этой недотроге последнее одолжение, а дальше церемониться не станет.

— Великий, самка сказала свое слово, что тебе еще надобно? — не выдержала Прорва.

— Эта самка просто дура, раз говорит такие слова, я же забочусь о ней, — уже не скрывая скопившегося раздражения, бросил Серый. — По своей глупости она осталась без статуса, а теперь еще и без мужа. Что будет с ней дальше? Но я готов закрыть на все глаза и принять ее обратно в свой гарем, пусть она сейчас и не понимает, что это для нее благо. Какое будущее ждет отчаявшуюся юную деву в обществе воительниц? Нет, я не позволю потомству Великой Матери сгинуть здесь.

— Как же ты намерен добиваться своего? — похоже, разговор начал забавлять Прорву.

— Любыми способами. Законными, разумеется, — тут в голосе самца внезапно проскользнула некоторая нерешительность, которую Глава гарема, тем не менее, легко уловила.

— Что-то не сходится в твоем рассказе, почтенный, — без страха подходя к огромному охотнику вплотную, с сомнением произнесла Прорва. — Ты позволил этой самке уйти в прошлом Сезоне, не вспомнил о ней и вначале этого, а сейчас вдруг резко воспылал к ней любовью и проникся ответственностью? Прости, но так не бывает. Каковы твои истинные побуждения?