Противостояние

Затем возле гарема вновь появился неугомонный Перекат. Он пришел в шестой раз и, возможно, ходил бы и дальше, только к своему несчастью нарвался на Прорву. Ему следовало задуматься и отступить перед столь внушительной особой, но юный разум, замутненный гормонами, отказал, и самец в наглую полез к Главе гарема. А она вдруг взяла и… согласилась. О данном настырном ухажере она уже была прекрасно осведомлена со слов других самок, а потому просто не могла отказать себе в удовольствии познакомиться с ним поближе. Когда же Перекат смекнул недоброе, спасаться было поздно. Попавшиеся навстречу Полночь и Греза лишь с недоумением уставились на то, как Прорва тащит упирающегося юнца за гриву по направлению к лестнице, ведущей в подвал, проводили их взглядами, дружно пожали плечами и пошли дальше, куда шли. Вряд ли Прорва изменила свое решение на счет нового самца, посчитали они, по всему было видно, что она просто решила проучить зарвавшегося малька. Лишь бы только не убила часом…

На другое утро внимание хлопочущей по хозяйству Солнышка привлекли слабые стоны, доносящиеся из кладовой. Спустившись, она сперва уловила характерный запах, а затем обнаружила этого бедолагу, подвешенного к потолку и связанного по рукам и ногам. Похоже, Перекат провисел так всю ночь, вернее, простоял на самых кончиках когтей — его ноги едва доставали до пола. Изодранное в лоскуты тело самца периодически конвульсивно дергалось, вялый пенис свисал из половой складки, почему-то не втягиваясь в нее до конца; поблескивающая в приглушенном свете лужа загустевшего семени говорила о том, что на ближайшие сутки горе-энтузиаст удовлетворен сполна, и, может, даже, не на одни…

Обойдя жертву старшей сестры кругом, Солнышко смогла без труда определить причину такой основательной удовлетворенности. Прорва засунула в самца вибратор, зафиксировала так, чтоб не вытолкнул, и настроила аппарат на автоматическое включение через определенные промежутки времени. Со всеми вытекающими…

Тяжко вздохнув и про себя в очередной раз помянув недобрым словом излишнюю изобретательность Главы гарема, Солнышко поборола ожидаемо шевельнувшуюся брезгливость и освободила обессиленного, самца, который не только обкончался почти до потери сознания, но еще и обгадился слегка. Затем, убедившись, что он худо-бедно держится на ногах, спасительница показала ему выход и порекомендовала больше не возвращаться. Впрочем, он и сам это наверняка понял.

Джет направлялся на тренировку, когда на тропу вылетел, едва не столкнувшись с ним, незнакомый самец. Воин был весь в запекшейся крови, ко всему прочему, еще и голый. Свою набедренную повязку он сжимал в руке — такое впечатление, что просто не успел надеть. Завидев беспечно прогуливающегося Джета, незнакомец вытаращился на него, на мгновение притормозив, потом выкрикнул: «Беги отсюда, если жизнь дорога!» и припустил дальше. Джет остановился, рассеянно поглядел ему вслед, невольно отметив про себя, что данный тип как-то странно переставляет ноги на бегу, после чего как ни в чем не бывало продолжил свой путь. Он прекрасно знал, что местные самки не обидят его ни при каких обстоятельствах.

Сын Пепла был в целом очень послушным мальком. Старшая Прорва велела ему ежедневно уходить на периферию территории, и он неукоснительно соблюдал это требование. Утром он терпеливо дожидался, пока самки наплещутся в купальнях, потом быстро принимал душ, проглатывал оставленную для него еду и шел оттачивать свои боевые навыки. Сначала делать это в одиночку было непривычно, но Джет быстро приспособился. Иногда по вечерам Прорва или Осень приходили его проверить и немного потренировать. С сестрой он виделся редко. А вот кто в последнее время прямо-таки преследовал Джета, так это Луна. Все началось после того неудобного случая…

Луна отыскала его на следующий день и учинила допрос, что он там делал, много ли видел и зачем смотрел. Джет честно признался, что оказался возле грота случайно и вовсе не был намерен подглядывать.

— Ты же не скажешь, что видела меня там? — проговорил он с надеждой.

— Еще чего, тогда мне придется сознаться, что я тоже там была, — успокоила Луна. — Но я, если что, тоже не специально…

На этом их первый разговор закончился, но через пару дней дочь Полночи вновь улизнула из-под надзора старших и пришла навестить Джета, напугав его своим внезапным появлением так, что тот выронил копье.

— Скажи, это и правда приятно? — задумчиво проговорила самочка, ковыряя коготком древесную кору. Похоже, увиденное ее сильно впечатлило, и ей жутко хотелось с кем-то это обсудить, а, кроме, как с Джетом, было не с кем. Ведь теперь их в каком-то смысле объединяла общая маленькая тайна, что невольно располагало к более тесному общению. Хотя, последнее грозило выйти сыну Пепла боком, и оба это прекрасно понимали.

— Ну… Они выглядели так, будто было приятно, — оцепенев от такого вопроса, с трудом ответил Джет и нервно сглотнул.

— Старшие говорили, что ты был с Матриархом, — почти кокетливо заметила Луна.

— Не думаю, что у меня хорошо получилось… — мысленно начиная продумывать пути к отступлению, пробормотал Джет.

— Это она тебе сказала?

— Нет, она почти не говорила…

— Понятно, — неопределенно проговорила Луна, потом помолчала немного и добавила: — Я бы на ее месте, наверное, сказала, если б что-то было не так.

После этих слов самочка поспешно удалилась, оставив Джета в полном недоумении.

На другой день Луна явилась опять и разговаривала уже на какие-то посторонние темы. Потом ее несколько дней не было видно, а потом самочка снова пришла и снова начала давать какие-то смутные намеки.

Почему-то Джет почти не сомневался, что она придет и сегодня. Он не ошибся. Луна уже поджидала его в саду, таким образом молодой самец даже приступить к тренировке не успел.

— Мне все никак не дает покоя одна вещь… — после нескольких отвлеченных реплик все-таки решилась дочь Полночи. — Ты видел, как они друг друга трогали?

«Боги, за что мне это», — подумал Джет, страдальчески закатив глаза, но взял себя в руки и ответил:

— Да.

— Так вот, я попробовала…

Тут Джет почувствовал, как к гриве приливает кровь, и ее корни слегка приподнимаются.

— И ничего, — закончила Луна уже с возмущением в голосе.

— Я в этом точно не виноват, — попытался отшутиться самец, но вышло совсем неуклюже.

— Да ты не понял! — поражаясь его наивности, воскликнула самочка. — Я хочу сказать, что, наверное, просто нужно, чтобы это делал кто-то другой. Вот я и подумала… Раз ты… — тут Луна запнулась, и ее взгляд забегал.

— Нам нельзя, — наконец, догадавшись, на что она намекает, резко ответил Джет и на всякий случай отступил подальше.

— Я, что, тебе совсем не нравлюсь? — теперь в ее золотистых глазах было уже почти вселенское горе.

— Конечно, нравишься, ты очень хорошая, — виновато забубнил сын Пепла, — просто у нас будут проблемы, если мы… Сейчас… Тут… С тобой…

Но Луна уже оказалась рядом с ним и прильнула всем телом, схватив не успевшего уклониться Джета за руки.

— Мы ничего такого делать не будем, — вкрадчиво шепнула она. — Я просто хочу разобраться. Они делали это языком… Я подумала, ты сможешь…

А дальше все было, как в тумане. Не закончив предложение, Луна плавно соскользнула вниз и потянула Джета за собой. И он не смог сопротивляться. Он сам не понял, как оказался над ней, лежащей в траве. Самочка обхватила его голову и направила лицом куда-то вниз, потом отпустила и сама задрала юбку, явив взору юнца стройные бедра, подтянутое брюшко и узкую, аккуратную щель клоаки. У Великой все было совсем не так…

Джет почувствовал, что сердце вот-вот выпрыгнет у него из груди, настолько оно сейчас заходилось, дыхание сбилось, мысли заметались в беспорядке. Дрожащими руками самец подхватил ножки Луны, разводя их в стороны и, склонившись над местом их соединения, медленно лизнул это место.

— Щекотно! — взвизгнула самочка и дернулась.

— Мне перестать? — Джет с готовностью поднял голову.