Страница 121 из 126
Удар необъятной туши об пол произошел с такой силой, что воин не удержался на ногах и кубарем скатился вперед, перелетев через голову добычи. Уже с немалым трудом поднявшись, он обнаружил, что Матка более не предпринимает попыток встать. Основание грозного хвоста чуть приподнялось и бессильно опало, чуть дернулась задняя нога, после чего великанша затихла. Судя по всему, ее головной мозг оказался отделен от спинного, и тело более не слушалось…
Сумрак тихо подошел к поверженной Королеве и взялся за древко копья. Челюсти твари шевельнулись, и неведомые щупальца вновь скользнули внутрь Сумраковой головы, но на сей раз не так напористо, почти деликатно… Он не стал противиться. Все имеют право на последнее слово.
«Ты победил».
«Да. А вы проиграли. Извини».
«На этот раз. Но ты знаешь, что это в любом случае не конец».
«Знаю».
Сумрак плотнее сомкнул на своем оружии пальцы и надавил до хруста. Хищная пасть царицы улья оскалилась в последний раз, затем дернулась и медленно раскрылась. Сын Грозы с почтением склонил голову.
Стоило главе колонии испустись дух, как солдаты и ювенильные особи, до сих пор сидевшие неподвижно и только уворачивающиеся от прямых ударов, словно бы вышли из оцепенения. Раздумывать было некогда. Три шоковые гранаты, брошенные в разные концы зала быстро навели порядок, а инфразвуковой снаряд в мгновение ока уничтожил объемную кладку — Сумрак впервые увидел эту штуку в действии: яйца буквально «вскипели» изнутри…
Дар речи вернулся к ошарашенному проводнику уже тогда, когда охотник принялся перемещаться по залу, добивая оставшихся Жесткачей — за проведенные на «Острове» дни эта процедура стала почти рутинной.
— Брат, ты это сделал… — это были первые слова, которые Сумрак услышал от Кошмара после окончания сражения. Голос сына Броска дрожал.
— Ты был прав, запасной план не понадобился, — на удивление спокойно проговорил воин, пробивая копьем очередной глянцевый череп.
— Но… Как? Как, черт тебя дери??? — запинаясь, проговорил Кошмар и тут же добавил поспешно: — Нет, я, конечно, дико рад, хотя и до сих пор не верится… Но, боги… Ты можешь объяснить, ЧТО ЭТО БЫЛО???
Судя по скребущему звуку из-под маски, сын Грозы усмехнулся.
— Когда-нибудь, Кошмарик, я попытаюсь это сделать. Когда сам пойму до конца…
— То есть… Нет… Ты какого фига вообще начал ее гладить???
— Я же сказал тебе… — только и вздохнул Сумрак.
Закончив с остатками дичи, самец поковылял к трупу Матки, неожиданно вновь ощутив всю тяжесть выпавших на его долю ран и всю неимоверную усталость, накопившуюся с самых первых дней. Пробудившиеся ощущения обрушились на него, подобно лавине, и лишь гордость, да сила воли не позволили сейчас, в момент наивысшего торжества, прогнуться. Сумрак склонился над неподвижным телом гигантской твари и начал отделять от него свой самый важный в жизни трофей.
Хотя, провести данное священнодействие с должным пафосом у самца все-таки не вышло. Голова поддалась еле-еле, с пыхтением и вырывающейся то и дело руганью (Кошмарик в ответ на это проникновенно пообещал аккуратно подтереть на записи звук). Когда коронованная башка, наконец, оказалась отрезанной от тела, Сумрак в очередной раз поразился, насколько же она тяжеленная. Откатив ее чуть в сторону, самец принялся за снятие голов с тел Стражей, и тут дело пошло уже быстрее.
Наблюдая за тем, как напарник вычищает внутреннее содержимое самого большого из трофеев, дабы легче было нести, Кошмар хотел еще что-то спросить, но вдруг осекся и встревоженно застрекотал.
— Что стряслось? — отложив нож и поднявшись на ноги, спросил охотник.
— Движение на уровне… — тихо проговорил проводник.
— Где?
— Ищу…
— Наверное, кто-то из мелочи удрал, — хмыкнул сын Грозы, выдвигая лезвия и направляясь к выходу.
— Нет, там что-то больше…
Пояснить, что именно и насколько больше, Кошмар уже не успел, так как Сумрак, покинув отсек, немедленно узрел нарушителя спокойствия своими глазами. Посреди коридора стоял, пригнувшись и виляя хвостом, Перерожденец.
— Сумрак…
— Я вижу, Кошмар, вижу… Посиди еще немного тихо там, ладно? — и охотник сделал в сторону замершего напротив существа решительный шаг. Значит, явилась… Явилась и теперь ждет чего-то. Да, только что он может ей дать, такой… Бедная, бедная самка…
«Одна ты осталась…» — он попытаться обратиться к ней, но ответа не получил. Ничего…
Медленно, чтобы не спугнуть, Сумрак двинулся вперед. Перерожденец слегка попятился. Сумрак остановился.
«Все ищешь своего самца?» — сын Грозы склонил голову на бок. Существо зеркально повторило его жест, а затем, словно бы осмелев, тоже приблизилось на несколько шагов.
«Я могу как-то помочь?»
Раздалось шипение. Хвост, украшенный по всей длине высоким остистым гребнем, резко дернулся из стороны в сторону. Наступила неловкая заминка. А потом Перерожденец прыгнул…
Это была последняя и самая коварная шутка «Острова». Уследить за метнувшейся к нему тварью Сумрак не смог, точно так же, как и уклониться от летящего с неимоверной скоростью тяжелого тела. Только что Перерожденец стоял на другом конце коридора и, вот, всего одним мгновением позже, охотник ощутил сильный удар спереди. Тут же последовал второй, не менее ощутимый — уже затылком об пол. Тварь навалилась сверху, вцепившись костлявыми руками в грудной доспех воина, и приблизила иглоподобные жвала вплотную к линзам его маски, заливая поле зрения тягучей слюной. Сквозь невнятную рябь перед раскрывшимися от ужаса глазами сына Грозы мелькнул угрожающе выдвижной внутренний рот…
В последний момент Сумрак успел увести голову вбок, и зубастый снаряд ударил по левому краю маски, отколов кусок. Пасть перерожденца нацелилась повторно, но самец вновь мотнул головой и получил удар уже в правый висок, после чего исхитрился и схватил тварь за горло, на вытянутых руках удержав опасность вдали от себя. Одновременно он попытался поймать и прижать ногами мечущися хвост. Перерожденец заскрежетал и тоже вцепился когтями в шейный горжет охотника.
— Черта с два, тварюга! — просипел Сумрак, понимая, что теряет силы. — Не тебе меня прикончить! Я, что, зря, по-твоему, все это вытерпел?!
Он рванулся, но не смог ни вывернуться из мертвой хватки, ни оттолкнуть чудовище и вновь замер. Чувствуя, как на почве бессилия его начинает охватывать дикая злоба, сын Грозы зарычал, крепче сжав горло Перерожденца, а тот затрещал в ответ и пустил в глаза охотнику новую порцию слюны.
— Ну, нет, — выдохнул Сумрак, продолжая извиваться под весом твари, — я хочу получить теперь свою награду! Прижизненно!!! Я хочу увидеть своих детей! И, черт возьми, уже нормально хочу пожрать, выспаться и потрахаться! Да, разве, многого я прошу???
Заключительные слова он буквально выкрикнул вместе с очередной попыткой отбросить противника, а, когда это опять не удалось, умолк и… Внезапно разжал руки. Но только лишь затем, чтобы выпустить лезвия и, совершив минимальный замах, крест накрест пронзить шею нападающего. Ему не хватило ровно двух секунд времени. Голова Перерожденца ринулась вниз, и внутренняя пасть выскочила с умопомрачительной быстротой, устремившись Сумраку в лицо. Последнее, что сын Грозы смог ощутить, это хруст ломающихся под его оружием покровов, жжение кислоты, хлынувшей вдоль лезвий в рукава скафандра и треск собственного черепа. Обломки маски и кости ушли куда-то внутрь, и рот мгновенно наполнился кровью. Цепляясь за остатки ускользающего сознания, Сумрак попытался прошептать заветное: «Я выживу!», но отвлекся, вдруг увидев перед собой золотой свет…
…Вокруг был все тот же дремучий лес, а под ногами стелилась знакомая тропа, и величественный желтокожий воин уходил по ней все дальше и дальше…
— Зачем ты преследуешь меня, малек? — он обернулся, сверкнув огненными глазами.
— Я хочу понять… — Сумрак остановился в нерешительности.
— Все ты уже понял, не прикидывайся. А ходить тебе за мной не надо.
— Я тебя больше не увижу? — в голосе молодого самца неожиданно прозвучала печаль.