Страница 7 из 8
В августе 1942 года Черчилль кружным путем через Тегеран впервые прилетел в Москву на встречу со Сталиным. Напомню, что у Черчилля появился серьезный повод «запить с горя» – Британская империя после подписания Атлантической хартии в августе 1941 года полностью легла под США Президента Ф. Рузвельта. Запил Черчилль, как запил и президент РФ Ельцин на фоне развала Новой России – карьерист масштаба Ельцина не мог не понимать, что именно он в ответе за Новую Россию (что в общем по-человечески характеризует Ельцина не с самой плохой стороны).
И вот Черчилль в столице ненавидимого им СССР – страны с новым названием, исторического экзистенциального врага Британии. В 1942 году, несмотря на тяжелый ход Великой отечественной войны, Черчилль не заметил у руководства СССР признаков желания сдаться на милость Гитлеру. Между тем за Гитлером стояли те же британские банковские круги, устроившие сложную «заваруху» со Второй мировой войной. Война привела к поражению Британской империи перед лицом нового соперника в Западном мире Соединенных Штатов Америки с их ясным намерением сместить наконец фунт стерлингов как основную мировую резервную валюту и «водрузить» на это место доллар США, что не получилось сделать по окончании Первой мировой войны.
Посмотрим на встречу Черчилля и Сталина в августе 1942 года в Москве глазами главного маршала авиации СССР Голованова, присутствовавшего на этой встрече. Мы же рассматриваем в частности Черчилля как политического деятеля, не забывая и про его естественную русофобию, естественную для любого британского политического деятеля.
Чрезмерная реклама Черчилля в современной России выглядит странной, ведь Черчилль – представитель экзистенциального многовекового врага России Британии, для которой русский народ и Россия – экзистенциальные враги, препятствующие движению Британии к мировому господству.
СССР и русский народ неожиданно для Британии получили серьезнейшую поддержку со стороны промышленников США, у которых были свои счеты к британцам. Американцы поставили задачу сместить Британскую империю с ее позиций, особенно в мировой торговле и финансах.
Итак, фрагмент воспоминаний советского авиационного маршала А. Голованова. Он пишет:
«Тем временем я увидел в руках британского премьера бутылку армянского коньяка. Рассмотрев этикетку, он наполнил рюмку Сталина. В ответ Сталин налил тот же коньяк Черчиллю. Тосты следовали один за другим. Сталин и Черчилль пили вровень. Я уже слышал, что Черчилль способен поглощать большое количество горячительных напитков, но таких способностей за Сталиным не водилось. Что-то будет?!
Почему, и сам не знаю, мною овладела тревога. За столом шла оживленная беседа, звучала русская и английская речь. Референт Павлов с такой легкостью и быстротой переводил разговор Сталина с Черчиллем, что, казалось, они отлично понимают друг друга без переводчика. Я впервые увидел, что можно вести разговор на разных языках так, словно переводчика не существует.
Черчилль вытащил сигару такого размера, что подумалось, не изготавливают ли ему эти сигары на заказ. Речь Черчилля была невнятна, говорил он словно набрав полон рот каши, однако Павлов ни разу не переспросил его, хотя беседа была весьма продолжительна.
В руках Павлова были записная книжка и карандаш: он, оказывается, одновременно стенографировал. Павлова я уже знал, так как мы перебрасывали его на самолете Асямова в Лондон. Небольшого роста, белокурый молодой человек обладал поразительным мастерством переводчика.
Тосты продолжалась. Черчилль на глазах пьянел, в поведении же Сталина ничего не менялось. Видимо, по молодости я слишком откровенно проявлял интерес к состоянию двух великих политических деятелей: одного капиталиста, и очень переживал, чем все это кончится…
Наконец, Сталин вопросительно взглянул на меня и пожал плечами. Я понял, что совсем неприлично проявлять столь явное любопытство, и отвернулся. Но это продолжалось недолго, и я с тем же откровенным, присущим молодости любопытством стал смотреть на них.
Судя по всему, Черчилль начал говорить что-то лишнее, так как Брук (начальник Генерального штаба армии Великобритании), стараясь делать это как можно незаметнее, то и дело тянул Черчилля за рукав. Сталин же, взяв инициативу в свои руки, подливал коньяк собеседнику и себе, чокался и вместе с Черчиллем осушал рюмки, продолжая непринужденно вести, как видно, весьма интересовавшую его беседу.
Встреча подошла к концу. Все встали. Распрощавшись, Черчилль покинул комнату, поддерживаемый под руки. Остальные тоже стали расходиться, а я стоял как завороженный и смотрел на Сталина. Конечно, он видел, что я все время наблюдал за ним. Подошел ко мне и добрым хорошим голосом сказал: „Не бойся, России я не пропью. А вот Черчилль будет завтра метаться, когда ему скажут, что он тут наболтал…“ Немного подумав, Сталин продолжил: „Когда делаются большие государственные дела, любой напиток должен казаться тебе водой, и ты всегда будешь на высоте. Всего хорошего“. И он твердой, неторопливой походкой вышел из комнаты.
Сколь велико было пристрастие британского премьера к нашим спиртным напиткам, можно судить и по тому, что посланные Сталиным через Черчилля различные подарки Рузвельту были доставлены в целости, а вот водка и коньяк были выпиты в пути, о чем сам Черчилль и сообщил Сталину, присовокупив свои извинения»
А вот фрагмент книги «Голый шпион» историка спецслужб СССР Геннадия Соколова о деятельности советского разведчика в Лондоне Евгения Иванова, который попал в начале 60-х годов в дом к престарелому Черчиллю, благодаря своему другу Стивену Уарду, известному врачу-остеопату и по совместительству организатору поставок привлекательных юных особ женского пола на вечеринки английской знати…
«„Ну, показывай мне своего русского“, – раздался хриплый голос из глубины дома и шум открывающейся двери.
Я быстро вернулся в гостиную. Знаменитый толстяк предстал передо мной во всей своей грузной красоте, отмеченной печатью восьми десятков лет насыщенной событиями жизни.
„Больной чувствует себя лучше, – не без гордости за содеянное заявил Стивен (доктор-остеопат Уард. –и я разрешаю ему рюмку бренди“
Сэр Уинстон взглянул на этикетку принесенного мною армянского коньяка и медленно выговорил:
– „Ю-би-ле-ни“ .
– пояснил я. – „Юбилейный“ – это первый коньяк мастера Седракяна, автора вашего любимого „Двина“. Он его выпустил еще в 37-м году“
Хозяин дома одобрительно кивнул и велел разлить благородный напиток по рюмкам. Мы выпили за здоровье сэра Уинстона, который тут же закурил свою „Гавану“.
– заявил старик, затянувшись ароматной сигарой, – представители классической культуры. Мы лучше других в мире выражаем два великих начала: ясность и чувство меры. У других народов, в том числе и у русского, они затуманились. Иначе вы не стали бы выкорчевывать на своей земле свои же традиции. Поэтому в душе я и считаю вас варварами“.
Черчилль допил коньяк и затянулся сигарой. Во мне же тем временем, начинали бушевать нешуточные страсти.
Легко сказать – не сердиться. Меня заявление хозяина дома просто взбесило. Уард, знавший о моей горячности и, видимо, почувствовавший приближавшийся взрыв гнева, не стал испытывать судьбу и поспешил увести меня из дома Черчилля. И слава богу, так как я был вполне готов доказать сэру Уинстону, что в определении варваров тот не преувеличивал.
Русские – это, по Черчиллю, варвары. А вот англосаксы, англосаксы по Черчиллю, – это представители классической культуры. Ни на чем не основанное утверждение Черчилля, ему так кажется и сегодня и казалось всегда. Ему это вбито в голову „с младых ногтей“».
«Мы лучше других в мире выражаем два великих начала: ясность и чувство меры»… Чувство меры в чем? В том, чтобы травить десятки миллионов китайцев опиумом? Фразы Черчилля – это совершенно бессовестная грубая пропаганда и больше ничего. Когда-то Черчилль зазубрил фразу «русские – это варвары» и, видимо чтобы не забыть, повторял эту сентенцию ежедневно… Что с Черчилля возьмешь?!.. Ведь он же политик вражеской по отношению к исторической России страны – Великобритании.