Страница 3 из 5
А. Г. Варнек «Портрет скульптора Ивана Петровича Мартоса», 1819 г.
Егорушка взглянул направо и ахнул —Андрей Воронихин!Но его же тут не было,С полминуты назад на этом местеСтоял какой-то седоволосый барин.Но это же он, его ни с кем нельзя спутать.Егоров с ним не знаком,На выставках только видел,Царственной его красотой любовался.Но откуда же взялся?Ах, не все ли равно!Господи, как его люблю,Он Твое чудо.Крепостным родился, в рабских цепяхДвадцать шесть лет жил,Художник и зодчий,Ромм-вольтерьянец потребовал ему свободы,Стыдно стало хозяину перед Вольтером.У Егорушки слезы брызнули из глаз.Мартос увидал и пуще заплакал.А на улице пожал ему руку, обнял.– Ты на очереди в Италию, Алексей,Ты заходи ко мне почаще,Я тебе их обычаи растолкую,Поучу итальянскому.Красивый язык и легкий.Я чуть не с первого дня все понимал,Через месяц болтал свободно.____________________________________– Егоров, ты с нами?Императора помянем, закусим.– Нет, я домой, я к вам подойду попозже.____________________________________У прохожих на лицах такая радость!Солнце сияет, весна началась в одночасье.Апостол сказал, что нет власти не от Бога.Дьявол говорит – «все царства отданы в мою руку».Смилуйся, Господи, над несчастным отцеубийцей!Не взыщи с нас, грешных, невольного соучастия.____________________________________Двое слуг у Егорушки.Одного за глаза бы хватило.Да куда девать дурака-француза?Прежний хозяин подобрал его в Лионе,Довез до ПетербургаИ за никчемностью выгнал.А что тут скажешь?Спать Филипп умеет несравненно.А когда не спит, то без умолку болтает.Хорошо еще – гулять выходит.– Какой прекрасный город, месье,Какие дворцы, какие проспекты!Мне есть с чем сравнить,Я бывал в Париже.И люди здесь так добры,Так подают щедро.А услышат французскую речь,Так еще дадут вдвое.Вот, правда, свой брат нищийНе всегда такой добрый,И отнять могут, и побить,Да еще попрекнут дармовым русским хлебом.Но как мы с вами, месье,Теперь живем прекрасно,За квартиру не платим,Дрова и свечи подвозят.Правильно я говорю по-русски?Живем, как у Христа за пазухой.Только Тихон вот совсем не так доволен,Даже если заставишь ФилиппкуЧто-нибудь поделать,Все равно переделывать придется.– И долго вы будете терпеть это, барин?– Тихон, у тебя откуда зипун зеленый?– Я же сказывал вам, Алексей Егорович,Он дядь-Гришин,Тетки моей, теть-Маши, мужа.Сделался ему тесен, так мне отдали.– Ну вот видишь, Тихон, а у ФилиппаНет никакой тетки,Теткину мужу, стало быть, неоткуда взяться.…………………………………………………………………………………………………………– Жить можно только в России, – приговаривает Мартос, —Ты, Алешенька, такой рисовальщик!Подучиться немного – тебе равных не будет.Там сейчас художники не те, что прежде.Подлинно велик один Антонио Канова.А. Канова «Три грации», 1813–1816 гг.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Наверняка тебя станут соблазнять у них остаться.Меня, грешного, и того соблазняли.Италия – рай земной.И музей самый лучший в мире.И народ веселый и добрый.Я вообще, как приехал, будто на родине оказался.По сей день, когда работаю – думаю по-итальянски.А жить бы там не смог,И ты не сможешь.Почему – не смогу объяснить.Как-то скучно там, тесно что ли.У нас Москва-Петербург в одно слово произносят,Ездят туда-сюда, как в соседние села.А между ними столько верст!Пол-Италии вместится – еще останется.И вот что для меня непостижимо:Едешь здесь – вроде бы недалеко,Едешь там – совсем не так уж близко.____________________________________Хорошо тому, чья родня —Несчетные ангелы Божьи.Но и дядь-Гриша с теть-МашейАнгелам чем-то сродни.Открывают кухмистерскую,Тихо нас к себе забирают.А вот месье Филипп вскорости получит возможностьОценить по достоинству развалины Колизея.Не бросать же его, мерзавца,С голоду подохнет.А там, глядишь, не объест. Говорит же Мартос —Если вдруг ограбят или что еще случится,Виноградные косточки, апельсинные коркиТоже пища, и весьма полезна для здоровья.Ну а сам-то он, Мартос, свою оравуНе косточками кормит.Все такие веселые, гладкие,И денег ему хватает.И места им всем хватает.Вот она разгадка тайны пространства —Не трехэтажная профессорская квартира их вмещает,А душа твоя необъятная, Мартос.____________________________________…Видит Егорушка в одном из Мартосовых оконДетское личико, устремленное в белесое небо.Волосы стянуты, не поймешь, девочка ли, мальчик,Из детей ли Петровича, из сирот ли пригретых…Но как же смотрит, как смотрит!Ангелов видит.____________________________________Мартос его в мастерской принимает,Потчует квасом.– Там этой роскоши не знают,Зато вино у них дешевле кваса.____________________________________Уходя, вспоминает Егоров про дитя в окошке.Поднимает голову – никого там, конечно, нету.И тут раздается сердитый голос няньки:– Да отойдешь ты от окна?! Спать пора ложиться.…………………………………………………………………………………………………………– Всё вычисляешь, астролог-недоучка?Ты бы еще погадал на кофейной гуще.– Поколотил бы я тебя, Егоров,Кабы не знал,Что это бесполезно.– Я, Теребень, людей не бью.Я их обнимаю крепко-крепко.Кто сумеет вырваться, пущай меня сам колотит.– Ладно, Геркулес Васильеостровский.Ты посмотри, что у меня выходит.Петра III в шестьдесят втором убили,Ивана Антоновича в шестьдесят четвертом.Лет ему было двадцать четыре с половиной,Из них двадцать три он провел в заточенье.– Что ты городишь, Ваня,В каком заточенье?Какой Иван Антонович? Откуда взялся?– Российский император, mon cher,Коронован младенцем.Анне Иоанновне внучатый племянник.– Почему я никогда о нем не слышал?– Потому что римскую историю, Алеша,Мы постигаем по книгам,А российскую, увы, пока ещеПо темным слухам.Вот сегодня этот слух и до тебя докатился.Что? Не всякому слуху верьте?А вот полюбуйся – доказательство.