Страница 15 из 25
Он в очередной раз замолчал, потупился в землю, как бы глубоко размышляя о чём-то великом и с таким видом сделав несколько шагов в сторону насыпного холма, остановился, развернулся и продолжил:
– Нас не устраивает такое положение дел. Совет старейшин посовещавшись пришёл к выводу, что данное непотребство возникает от того, что нет единства, ни среди нас, ни среди дальних обителей Троицы в чужеродных землях. Отсутствуют связи, живое и непосредственное общение наших братьев и сестёр между собой. Нет единого и обязательного для всех подхода к нашей вере.
– Это ваши проблемы, – прервала его Райс смотря в одну точку одеяния, сидевшего напротив колдуна, внимательно выслушивая говоруна и стараясь заранее определить линию его мыслей, – в отличии от вас, сёстры уже давно объединились и ликвидировав все Терема оставили только один, под сенью коего живёт единый сестринский клан, подчинённый одной голове. Мне.
С этими словами она оторвала взгляд от белого одеяния старика и печально обвела глазами всех перед ней сидящих.
– Кто вам не даёт сделать тоже самое? Объединяйтесь. Только у меня один вопрос. Очень важный вопрос. Сможете ли вы честно признаться, кто стал первым, призвавшим к этому? У кого столь светлая голова?
Райс всем своим видом и интонацией постаралась произнести данную речь серьёзно, и чтобы тот, к кому она обращалась ни в коем случае не почувствовал подвоха в её вопросах, и он не почувствовал.
– Это общее решение, – заговорил Касиус, удовлетворённо улыбаясь, – но не скрою, это трудное дело начал я, хотя, как представитель не столь древний и родовитый на главенство не претендую. Выборы Верховного главы, необходимо будет провести в соответствии с древними устоями и традициями нашей земли.
Райс обернулась в его сторону и посмотрев на напыщенного колдуна с некой печалью и жалостью, обратилась к дочери:
– Золотце, будь добра, принеси от Шахрана то письмо, что я дала ему на изучение.
Боевая Матёрая, молча кивнув удалилась, а Райс поднявшись на ноги подошла вплотную к говоруну.
– И как вы хотите объединить чужестранные обители Вала? Они сегодня настолько разобщены и самостоятельны, что в некоторых уже с трудом узнаётся первичность истиной веры. Даже имя Великого бога исковеркали кто во что горазд. У одних Ваал, у других Баал, у третьих Бел, у четвёртых вообще язык сломаешь. Как вы намерены исправить всё это и привести к единству? Какими силами?
– Есть такие силы, Матерь и ты с ними знакома. Руку помощи нам протягивает Великий Куруш, царь царей, что установил господство уже на пол мира и под чьей дланью сейчас находятся большинство наших чужестранных обителей и храмов. Он не только велик в делах своих, но и велик в своём великодушии, предлагая без всяких предварительных договорённостей помощь в объединении нашего культа и передачи всех святых мест Вала под нашу власть.
– И что он за это потребовал? – усмехнулась Райс наконец полностью подтвердив свои начальные предположения, поняв откуда ветер дует и для чего эти старые пердуны пожаловали к ним.
– Ничего.
– Ой ли?
– Абсолютно ничего, Матерь. Он, на протяжении всего своего пути восхождения, постоянно выказывает нам свою милость и благосклонность. Есть надежда, что нам удастся склонить этого великого человека в лоно нашей веры, – закончил он, загадочно улыбаясь, как будто говорун, что-то знал об этом такое, что давало ему полное право говорить утвердительно.
Царица сделала вид, что задумалась и заложив руки за спину принялась медленно расхаживать вдоль сидящих старцев. На самом деле она просто ждала Золотце, уже показавшуюся на дорожке, идущей от Терема.
– Хорошо ли ты знаешь Асаргада, Касиус? – неожиданно спросила она говоруна, когда боевая Матёрая оказалась на подходе.
– Я не знаю кто такой Асаргад, Матерь…
– Ну так я тебя просвещу, – прервала его Райс, не дав закончить, – Асаргад – это настоящее имя того, кого ты называешь Великий Куруш. И знакома я с ним очень давно. Ещё с тех времён, когда голожопого гоняла по бане с его дружками. Кстати, здесь недалеко, – оживилась она, указывая в сторону, – в одном из рубежных теремов. Всего-то в дневном переходе отсюда. Он прошёл хорошую ордынскую школу и знает о нас не понаслышке.
Подошла Золотце и протянула царице пергамент. Райс поблагодарила и продолжила с ноткой ностальгии:
– Мне тогда было, наверное, столько же, сколько сегодня моей дочери, – она задумалась, вспоминая и поправилась, – нет. Я даже ещё моложе была. Кстати, мой покойный муж и отец моей дочери числился его лучшим другом. Мало того, – тут она перестала улыбаться и злобно уставилась в глаза стоящего перед ней колдуна, – это я, вернее мои люди сделали из него Куруша. Поэтому не надо мне про него рассказывать. Я знаю о нём гораздо больше. У меня вообще складывается такое ощущение, что ты собрал старцев с глухих лесов, абсолютно не ведающих что творится в мире. Ну так я их просвещу маленько.
Тут она развернула свиток с конца, пробежала глазами, свернув его до нужного в тексте места и протянув в таком виде Касиусу, сказала:
– Это последнее от него письмо. Правда в нём много личного, но я разрешаю прочитать концовку. Она очень любопытна.
Касиус, подавленный таким поворотом событий неуверенно опёр свой посох на плечо и аккуратно взял свиток из рук Райс.
– Вот с этого места, – указала царица, тыкая пальцем в свиток, – только в слух, чтобы все слышали.
Касиус начал читать.
– Я воздвиг и подарил тебе прекрасный город на берегах Яксарта, выстроенный только для тебя. Я надеялся, что, поселившись в нём мы станем ближе, но ты вновь отвергла мои дары и твой отказ нанёс очередную рану на моём сердце. Ты единственная правительница и женщина, которая смеет мне отказывать в этом мире безнаказанно и это меня возбуждает. Мы равны с тобой в том, что над нами никто не властен, кроме богов. Мне не остаётся больше ничего, как подчинить твоих богов моему и с помощью их власти привести тебя в мой чертог. Тахм-Райс, любимая, ты всё равно будешь моей, клянусь Ахурамаздой…
– Ну всё хватит, – проговорила Райс отбирая свиток у ошарашенного чтица, – этого думаю достаточно.
Наступило могильное молчание. Даже птиц, разогнанных Райс, когда она игралась с «дрожью земли» стало не слышно. Только еле ощущаемый слухом шелест листвы.
– Асаргад, или Куруш, как вам сподручней, никогда и ничего не делает просто так, – заговорила печально Райс, сворачивая свиток и вновь принимаясь ходить перед старцами, – он меченый, или как он сам говорит, помазанный своим богом Ахурамаздой и от его длани, ведущей воина по жизни, он никогда не откажется. Его сила в его боге. Для нашей же веры, каким бы соловьём не заливался, он самый страшный и опасный враг. Асаргад не пойдёт на нас войной, не будет захватывать наши степи. Ему это не надо. Он просто мытьём или катаньем постарается прибрать нас всех к своим рукам. Ему не нужны наши земли. Ему нужна наша сила. Очень нужна. И не просто в качестве союзника, а подручного и полностью управляемого подвластного раба. Его цель проста: поставить Троицу под влияние Ахурамазды, степные орды под собственную власть. Став моим мужем, чего он упорно добивается уже больше десятка лет, он само собой станет царём орды и поведёт наши народы гибнуть туда, куда ему нужно: Вавилон, Египет, ещё куда-нибудь. Мы огромная сила, с которой Асаргаду приходится считаться, к тому же мы, по сути, находимся у него в тылу и оттого, как кость в горле, а вернее, как кол в заднице. Он боится меня. Очень боится. Боится, что, отправившись завоёвывать Вавилон, наши орды нападут и ограбят то, что он уже завоевал. Ведь, по сути, вся наша южная граница, это граница с его империей.
Царица замолчала, вновь остановившись перед старшим из старцев. Сидевшие перед ней колдуны, все как один опустили глаза и по их напряжённым лицам читалось глубокое раздумье. Райс не спешила прерывать этот процесс, давая им возможность осознать услышанное.
Неожиданно поднялись все пять друидов, что сидели единой кучкой и один из них, видимо старший, заговорил: