Сумрак и Греза

Что до сестер… Наверное, следовало взглянуть на отношения с ними иначе. Этим низкоранговым, потрепанным жизнью дамочкам, вряд ли так уж принципиально было, чтобы самец их любил. Скорее всего, Сумрак зря терзался на этот счет. Задуманное вполне можно было считать сделкой: он возвращает им статус гаремных самок, а они дают ему возможность оставить при себе Грезу. Разумеется, это означает, что их и впредь придется удовлетворять, кормить, а в дальнейшем еще и выделять на поддержание гарема баснословные суммы… Но, если такова плата за возможность быть с любимой, то так тому и быть.

Торопливый сидел в тени каменного грота, оборудованного для дневного отдыха, и старательно напивался. Подлец Сумрак, так его подставить… Произошедшее за последние дни невозможно было вспоминать без содрогания. Хотя, что взять с такой мутной личности? Не надо было вообще с ним никаких дел иметь…

В клане о Сумраке судачили больше всех. Трудно поверить, но славные воины разносили сплетни не хуже гаремных самок. Взять, хотя бы, историю его появления — вот уж что не уставали обсуждать никогда. Стандартный путь для воина: материнский дом — колония — клан — свобода либо смерть. Быть изгнанным из клана — несмываемый позор для охотника. Уйти самостоятельно равносильно вызову самому Вожаку. А уйти из одного клана в другой значит не только испортить отношения с бывшим начальством, но и стравить между собой двух Вожаков, посеяв между ними недоверие. Так вот Сумрак умудрился провернуть последнюю схему, причем, не пролив ни капли крови и никого ни с кем не поссорив. И это при том, что в прежнем клане, который возглавлял ни много ни мало его собственный отец, перед юнцом открывались весьма недурные перспективы… С чего, спрашивается, ему было от них отказываться? Ведь клан Гнева был меньше и менее известен. Возможно, Сумрак хотел по какой-то причине затеряться, спрятаться… Опять же, для этого он вел себя слишком открыто. Да, ладно, фиг с ним, но как это мог стерпеть Гроза? Как Гнев мог принять такого предателя? И как после всего этого Гнев и Гроза продолжали сражаться бок-о-бок, будто бы ничего не случилось? Непонятно… Похоже, Сумрак как-то умел убалтывать… Да, что за примерами далеко ходить? Он уболтал самого Торопливого на нечестную схему с подставным боем и умудрился всучить ему трех фурий, от которых, как потом выяснилось, весь поселок старался держаться подальше… Нет, в сплетнях была доля истины, этот самец владел гипнозом…

Узнать точно не представлялось возможным. Сумрак мало с кем близко общался и вообще вел себя странно. Он имел слишком утонченные для охотника манеры, и сам никогда не ввязывался в поединки, хотя в бою, как оказалось, был поистине смертоносен. Он не велся на провокации, его практически ничем невозможно было уязвить. Также, в отличие от других вояк, Сумрак не ценил грубых забав, пошлых анекдотов и браги. Он изготавливал странные трофеи, а на Охоте мог подолгу залипать на закат или водопад. Короче говоря, у него явно было что-то не то с психикой… Кое-кто поговаривал, что этот самец — на самом деле абсолютно сорванный тип, из-за чего постоянно находится под транквилизаторами…

Насчет неполадок с головой, вообще, казалось вполне правдоподобно. Некоторые воины говорили, что Сумрак появился на отцовском судне чуть ли не в семилетнем возрасте, потому что его чуть не убила собственная мать. Бред, возражали другие, появился действительно рано, но уже подростком и не из-за проблем с матерью, а потому что слишком быстро созрел и переболомутил весь гарем Грозы, оплодотворив, к тому же, несколько собственных сестер. А что ж он Сезон за Сезоном тогда пропускает, вопрошали третьи. А четвертые полушепотом объясняли, якобы, все дело в том, что Сумрак на одной из прошлых Охот завел дружбу с уманами и собрал гарем из их самок как полный извращенец. Потому во время брачного периода в женских поселениях его и не видно, что он втихаря летает каждый год в дальние угодья. Да нет же, снова вступали первые, на корабле он пробыл весь прошлый Сезон, сами видели, и позапрошлый тоже, и те, что были прежде… Он либо стерилен, либо гермафродит, либо вообще на самом деле самка, только нестандартная, тем более, что ходят слухи, будто Гроза забрал его из своего гарема одетым в женское платье…

Странный, короче, был он тип… Что можно ожидать от такого…

И Торопливый в очередной раз поежился, вновь вспомнив день своего кажущегося триумфа, знакомство с самками и постигшее его затем тяжелое разочарование…

Когда он вошел в зал, представ изумленным взглядам трех сестер, то отметил что все обстоит именно так, как описывал Сумрак. Дамы бездельничали, лежа на подушках и поджидая возвращения любовника. И пахло от них настолько соблазнительно, что самец едва удержался оттого, чтобы не кинуться на самок с порога. Мышцы его словно бы налитого свинцом подбрюшья моментально отреагировали мучительным спазмом, а сознание благополучно поплыло в неведомые дали. Боги, как же хотелось спариваться… Но надо было хоть поздороваться для начала.

Торопливый остановился напротив самок и приветствовал их отрывистым поклоном, не переставая при этом разглядывать будущих партнерш. Он уже был заочно знаком с ними. Самая крупная, должно быть, Прорва, помельче — Осень и самая младшая — Солнышко. Соблазнительная самочка… Старшие, конечно, были не первой свежести, но пока и такие могли сгодиться.

— Кто ты, воин, и что тебе нужно? — поднимаясь и направляясь к нему, проговорила старшая самка. — С минуты на минуту прибудет наш самец, и его не обрадует твое присутствие.

— Ваш самец уже здесь! — прорычал Торопливый и швырнул к ее ногам окровавленное ожерелье. Вообще, он перед встречей с самками сам потер его о собственную рану, чтоб правдоподобнее все выглядело… Прорва медленно опустила взгляд. Она явно узнала украшение, которое прежде было очень дорого Сумраку. С каждой из Охот он прибавлял к нему зуб самой сложной дичи. На данный момент ожерелье состояло уже из двух рядов.

Две младшие самки прижались друг к другу и уставились на пришельца с нескрываемым ужасом.

— Надеюсь, поединок был честным? — голос Прорвы даже не дрогнул. Она подобрала ожерелье и зачем-то передала Солнышку. Та молча взяла его и надела на шею, не стирая крови.

— Не беспокойся, благородная! — отчеканил Торопливый. — Правила соблюдены. Вы мои по закону. Я Торопливый, сын Вестника. Назовите ваши имена, самки.

— Прорва, дочь Свободы, — процедила старшая сестра.

— Осень, дочь Свободы, — сказал средняя, оставаясь восседать среди подушек.

— Солнышко, дочь Свободы, — младшая встала и подошла к самцу. — И на меня не рассчитывай, воин. Я отказываюсь от тебя, Торопливый, сын Вестника.

С этими словами самка повернулась и быстро вышла из зала.

— А я, пожалуй, не откажусь, — пророкотала Прорва. — В битве ты Сумрака одолел, и мы под впечатлением. Но покажи теперь, чего ты стоишь на любовном ложе…

Прорва начала неторопливо раздеваться, искоса поглядывая на уже трясущегося от вожделения юнца. Осень поднялась и последовала ее примеру. Вместе они изобразили такой откровенный стриптиз, что Торопливого мигом покинули остатки самообладания, и возбужденный самец бросился к самкам, в нетерпении порыкивая. Он буквально врезался в Прорву, и та, распутно прогнувшись, прильнула к нему, после чего обошла кругом, касаясь его торса обнаженным животом.

Прорва была очень высокой и мощной самкой. Торопливый смотрелся с ней рядом почти нелепо. Но временная связь только начинающего спариваться самца допускала подобное. Зато она была опытна и могла научить его всему, чтобы в следующем Сезоне Торопливому было проще окрутить более молодых представительниц прекрасного пола…

Прорва встала сзади и, возложив руки на плечи самца, чувственно провела по направлению к локтям. Торопливый прикрыл глаза и заурчал.

— Как ты желаешь, чтобы произошло наше первое соитие? — не оборачиваясь, спросил он.

— Первое соитие будет с ней, — Прорва кивнула на медленно и как-то зловеще приближающуюся Осень.